Революционная роза – эмблема развала

Грузинская "революция роз" не обошлась без потерь: их понесла сама страна, лишившись части территории. Две автономии – Абхазия и Южная Осетия, фактически давно уже неподконтрольные Тбилиси, – похоже, окончательно отпочковались от Грузии, а за ними готова уйти в отрыв и Аджария.

Но начнем по порядку. Ни для кого не секрет, что Грузия давно уже стала ареной соперничества России и США. После почти двух веков нахождения в составе российского государства, с обретением независимости Грузия избрала своим покровителем Вашингтон, а ориентацией – западную. Отношения с Россией стали достаточно сложными: Тбилиси как мог дистанцировался от прежней "империи" и не упускал случая ей насолить и даже обхамить ее, но при этом не брезговал дешевыми (а за отсутствием возможности расплатиться – фактически бесплатными) российским газом и электроэнергией. "Розовые революционеры" еще более четко определили стратегический курс страны: и.о. президента Нино Бурджанадзе так и сказала – "строго на Запад". Впрочем, и к России новые руководители Грузии обещают быть лояльнее: в отличие от предшествующего лидера, публичных сравнений Путина с Гитлером наверняка себе не позволят – слишком накладно. Правда, будут ли платить за газ – не сказали. Зато и.о. президента на недавнем саммите ОБСЕ в Маастрихте предложила России начать отношения "с чистого листа", причем "с двусторонним движением".

Звучит заманчиво, но "обнулить" историю вряд ли получится. И проблема вовсе не в энергетических долгах. Дело в том, что аккурат после "революции роз" в Москву приехали и долго гостили руководители трех... как бы точнее выразиться... довольно самостоятельных республик, две из которых (Абхазия и Южная Осетия) давно не считают себя частью Грузии, а третья (Аджария) не признает новую власть в Тбилиси. При этом все три входят в состав Грузии (если верить политической карте мира). Естественно, факт ведения переговоров вызвал раздражение в Тбилиси. В особенности – просочившаяся (или, скорее, сознательно слитая) в СМИ информация о том, что же обсуждалось за закрытыми дверями в Москве. Оказывается, ни много ни мало – возможность установления российского протектората над республиками-автономиями, кое-какие экономические проекты (как ни в чем не бывало!) и безвизовый режим между РФ и Аджарией. О каком чистом листе может идти речь при таких раскладах? Едва только успели новые грузинские власти (и мировое сообщество) похвалить Россию за визит Игоря Иванова в Тбилиси в самый разгар "бархатной революции", как в адрес Москвы посыпались обвинения в том, что она подрывает целостность грузинского государства, принимая у себя "сепаратистов".

На первый взгляд, Москва действительно проводит совершенно беспардонную имперскую политику. Но, с другой стороны, как быть, если Абхазия и Южная Осетия действительно просятся в состав РФ, а их население переходит в российское гражданство? Как быть, если автономия Аджарии была гарантирована еще Советской Россией по договору с Турцией, а Грузия де-юре ее не предоставила? Накрыть все это чистым листом – все равно, что медным тазом...

Способность новой власти Грузии разрешить проблемы миром, мягко говоря, вызывает сомнения: реальной власти мало, зато национализма – хоть отбавляй. Вот абхазы и боятся силовой акции со стороны Тбилиси, осетины жалуются на притеснения, глава Аджарии Аслан Абашидзе считает новую власть нелегитимной и закрывает административную границу с остальной частью Грузии. Неудивительно, что в этих условиях Москва действительно допускает возможность установления какой-то формы своего покровительства над новоявленными "без пяти минут государствами". Хотя бы потому, что у РФ есть определенные обязательства перед ними и их населением.

Москве приходится посредничать. Быть посредником в современном мире гораздо труднее, чем миротворцем на американский манер. Меч "миротворчества" карает без разбора, а от посредника ждут все-таки дипломатии, какого-то конструктива. И поэтому его всегда можно упрекнуть во всех неудачах, в симпатиях одной из сторон, да и посредничать беспристрастно редко у кого получается. Вот и Россию постигли все эти беды. Участники встречи ОБСЕ в Маастрихте даже не смогли принять итогового коммюнике встречи из-за разногласий по поводу "поведения" России, в том числе в Грузии. И дело не только в ее отношениях с мятежными автономиями: Россия не выводит свои войска с территории Грузии, хотя давно обещала сделать это (по стамбульским договоренностям 1999 года), а теперь и переговоры о выводе войск продолжать не с кем. Посол РФ в Грузии Владимир Чхиквишвили так озвучил позицию российского МИДа: "Надо признать, что в результате "революции роз" были нарушены некоторые правовые нормы. После президентских выборов в Грузии будет легитимная власть, с которой мы готовы вести самый откровенный и прямой диалог". То есть, выходит, на деле и Россия не признает новой грузинской власти. Зато фактически признает суверенитет автономий...

Если разобраться, основы конфликта не просто в различии взглядов Москвы и Тбилиси на проблему трех автономий, а гораздо глубже – в самом международном праве. Не секрет, что в нем заложено фундаментальное противоречие, которое, как бомба замедленного действия, иногда взрывает ситуацию в каком-нибудь неспокойном регионе, а вместе с ней – и все правовое пространство. Происходит это так. С одной стороны, международное право знает и блюдет древнейший принцип территориальной целостности государства как неотъемлемое свойство суверенитета. Но с другой стороны, в минувшем веке оно признало право нации на самоопределение – неотъемлемое право любого народа "жить отдельно". Вот эти-то два "неотъемлемых права" частенько вступает в противоречие друг с другом. Чтобы "самоопределиться" путем отделения, приходится нарушить территориальную целостность того государства, от которого отделяешься. А оно, как правило, совсем не радуется такому повороту событий (только если не распадается "без остатка", как СССР или Чехословакия). И возникает резонный вопрос: на чьей стороне международное право? Кого оно поддерживает: борющуюся за независимость нацию или многонациональное государство, которому грозит территориальная потеря? Формально – обе стороны. Более того, чтобы все было "по понятиям", изобретен целый перечень характеристик, которыми должно обладать национально-освободительное движение, чтобы получить статус субъекта международного права (контроль над территорией, наличие постоянно действующих органов власти и т.п.). О том, что такие международные субъекты существуют, свидетельствует хотя бы многолетний жизненный опыт Организации освобождения Палестины, которую признают, с которой ведут переговоры, однако до формирования палестинского государства дело так и не дошло.

Что и говорить, вся эта правовая казуистика не решает сути проблемы, ведь территориальную целостность никто не отменял и отменить не может – это неотъемлемое право суверенного государства. А коль скоро эту коллизию невозможно решить правовыми средствами, то вопросы самоопределения и отделения до сих пор решаются в политической плоскости. То есть из двух "международных прав" побеждает то, на стороне которого оказалось больше сил и поддержки (политической или даже вооруженной). И слава Богу, если дело обходится миром... Что же касается признания новоявленного государства на мировой арене, то его, в общем-то, и не требуется для возникновения нового международного субъекта, ведь любой народ, завоевавший себе независимость, "суверенен" сам по себе и ведет себя "суверенно" (если, конечно, его тут же не задавят).

Вывод из всего этого напрашивается один: у Грузии ровно столько же прав сохранить свою территориальную целостность, сколько у ее мятежных автономий – стать независимыми государствами (или, скажем, войти в состав другого государства). Международное право не может дать однозначного ответа на вопрос, кто тут прав, а значит – и защиты той или другой стороне. Прав будет тот, у кого найдется больше сил и поддержки. Западное сообщество, к примеру, всецело поддерживает Грузию, однако это не мешает России защищать права "мятежных автономий". Ведь кто-то должен встать и на их сторону, по крайней мере, учесть их мнение. Это вполне в российских интересах (и обычаях). Впрочем, Россия не стала "лезть в бутылку": предложение о включении трех грузинских автономий в состав РФ рассматривали на последнем заседании Думы третьего созыва и отклонили – "за" было подано только 95 голосов при необходимых 226. А российский МИД не устает подчеркивать, что уважает территориальную целостность Грузии и... продолжает переговоры с "сепаратистами". Что поделать, двойственность международного права порождает и двойственность в отношениях между государствами.

А что насчет самих народов? Там все еще более запутанно. Можно до бесконечности продолжать споры о том, составляют ли грузины с осетинами, абхазцами и аджарцами единую нацию (или суперэтнос). Но вообще говоря, этносов в Грузии и без них хоть отбавляй: гурийцы, имеретинцы, рачинцы, кахетинцы, картлийцы, хевсуры и т.д., говорят они на 17 диалектах, а есть еще мегрелы, сваны и лазы, у которых вообще собственные языки. Прибавьте сюда довольно многочисленные диаспоры (армяне, азербайджанцы, греки, турки, евреи, русские), различие культур и вероисповеданий – получится настоящий слоеный пирог, ничуть не хуже российского. При этом один факт остается бесспорным: три этноса не желают быть управляемыми из Тбилиси. И если Аджария еще "в пути", то Абхазия и Южная Осетия вполне "самоопределились": фактически они давно живут независимо от Грузии. "Южная Осетия к автономиям Грузии себя не относит. Это независимая республика", – говорит ее президент Эдуард Кокойты. Заявления абхазского руководства еще более категоричны, здесь о Грузии говорят исключительно как о "соседнем государстве"... Говорят, что раз проведенная граница со временем только углубляется. Эксперты склоняются к тому, что Абхазию с Осетией уже не вернуть: десять лет фактической независимости сделали свое дело. Конечно, далеко не все было гладко и честно. Абхазия решила выйти и вышла из состава Грузии – но кто при этом спрашивал грузин, изгнанных из прежней автономии? А ведь они составляли порядка 46% населения довоенной Абхазии! Теперь их там не более 15%, и остальные вряд ли когда-нибудь вернутся в свои абхазские дома.

Итак, две республики ушли, и вернуть их в данный момент истории можно только ценой большой крови. Теперь на повестке дня стоит вопрос: удастся ли Тбилиси сохранить Аджарию? А если не удастся – то кто следующий на выход?

Впрочем, у грузинского "триумвирата" сейчас большой заряд оптимизма, по крайней мере, на публике. Так, Нино Бурджанадзе убеждена, что "Аджария – это неотъемлемая часть всей Грузии. Все аджарцы, в том числе и господин Абашидзе, такие же грузины, как я или кто-либо другой. Я уверена, что мы найдем общий язык. Я уверена, что мы сможем решить те проблемы, которые существуют". Да, в Аджарии, в отличие от Абхазии и Южной Осетии, проживает "более грузинское" население, да и экономически она сильнее привязана к остальной стране – как ее южные транспортные ворота и популярный курорт. Но ведь похожие слова можно было сказать и про Абхазию... до войны.