Московские высотки: амбиции, интриги и боевые действия

"Аз, царица Софья, повелеваю в городах, селах и весях всех, домов выше седми хором не ставить!" – так звучит первое упоминание о небоскребах на Руси. Своенравная Софья в конце XVII вв. издала довольно практичный для своего времени указ о запрещении строительства домов выше семи, как бы сейчас сказали, уровней – считались не только жилые этажи, но и высокие подвалы с чердаками. Запрет был связан с тем, что абсолютное большинство домов были деревянным, а деревянная многоэтажка при пожаре становилась ловушкой для ее жильцов. Плюс, высокие деревянные дома нуждались в специальных укреплениях по типу контрфорсов, потому что были неустойчивы и грозились обрушится в любой момент на головы их владельцев или соседей.

В XVIII в. про высотное строительство в Москве не вспоминали; город рос вширь, благо земли у нас много. А вот в конце XIX в. в Первопрестольной впервые столкнулись с нехваткой жилых площадей в центре. К тому же из-за границы пришла мода на высокие постройки. Решили совместить, и получились тучерезы – вот так звучно именовались московские небоскребы до революции. Не было в их имени сомнительной части "скрёб", как будто дом может что-нибудь скрести.

В 1875 г. московские зеваки толпами ходили смотреть на поражающий своей высотой первый городской тучерез – дом, построенный по проекту архитектора Скоморошенко на углу Ильинки и Старопанского переулка. Только подумайте, вздыхали прохожие, целых пять этажей! Не зря вздыхали – те этажи были не чета современным, хрущевские пятиэтажки – просто жалкие уродцы на фоне такой домины. Традиционно первый тучерез относят к так называемому русскому стилю, хотя в нем угадываются и викторианские заимствования, не зря же мода на высоту пришла к нам из Европы. Потом тучерезу несказанно повезло, ведь через некоторое время переделку его фасадов поручили самому Шехтелю (одному из лучших архитекторов московского модерна). Так над верхним этажом появилась оригинальная отделка. Правда, в 1913 г. удача от дома отвернулась, его надстроили несколькими тяжелыми этажами, полностью исказив пропорции.

В 1904 г. по проекту архитектора Шишковского на Садово-Спасской улице был возведен первый восьмиэтажный тучерез. Проект был заказан известным водочным королем дореволюционной России Афремовым. Купец Афремов решил, что доходный дом будет удачным вложением, а чтобы привлечь к нему максимум внимания, "раскрутить не по-детски", решил построить самый высокий дом в Москве. Шишковский великолепно исполнил заказ, сконструировав дом в стиле модерн, и специальными приемами еще и подчеркнул вертикальность здания. Однако садово-спасский тучерез резал не только тучи небосвода, но и глаза архитектору Нирнзее, который тоже втайне мечтал построить самый высокий в Москве дом.

Зависть архитектора нашла выход в 1912-1915 гг., когда он построил в Большом Гнездниковском переулке восьмиэтажный тучерез на несколько метров выше Афремовского. Дому была уготована поистине уникальная судьба. В его архитектуре ясно проглядывали американские мотивы, то есть прямые заимствования от небоскребов Нью-Йорка. Квартиры в этом доходном доме были малогабаритны, введена коридорная система. В подвале дома почти сразу после постройки открылось ставшее потом культовым среди московской богемы кабаре "Летучая мышь". После революции, в 1918 г. на первом этаже дома располагалась редакция газеты "Вечерние известия". В 20-х годах в "Нирнзее", как называли этот дом москвичи, памятуя об амбициозном архитекторе, поселилась маленькая киностудия, в которой в нескольких сценах для немых фильмов снялся Маяковский. Во времена расцвета НЭПа предприимчивые граждане устроили на крыше тучереза "ресторан-крышу": по вечерам отдыхающие наслаждались видами Москвы, играл оркестр, а на маленьком экране демонстрировали последние киноновинки.

В советское время крыша этого дома вновь понравилась киношникам – в 70-х здесь снимали сцены для картины "Служебный роман".

Вообще, в Москве было около 15 домов, которые назывались тучерезами. После революции первым советским небоскребом стало здание "Моссельпрома" около современного Нового Арбата. На самом деле, оно было построено еще до революции, но советская власть значительно перестроила дом в 1923 году. Внешний дизайн в конструктивистском стиле с незабываемым рекламным слоганом по фасаду "Нигде кроме, как в Моссельпроме!" придумал тот же Маяковский. До войны самым высоким домом считался жилой дом общества "Динамо" около здания современной ФСБ на Лубянке. Ну, а после войны началось строительство знаменитых семи сталинских высоток, но это уже отдельная история.

Рассказ о тучерезах был бы неполным без самого "небоскребистого" дома в Москве. В самом конце XIX в. на территории так называемого "больничного городка" в районе Медицинского института на Пироговской улице задумали построить первое общежитие для студентов-медиков. До этого бедные будущие доктора были вынуждены селиться кто где. За основу общаги был выбран... один из нью-йорских небоскребов. И вот, появился кирпичный девятиэтажный исполин с пожарными лестницами снаружи (как в американских фильмах про погони), со специальным баром-клубом в подвале здания, чтобы упившиеся студенты всегда могли добраться домой и меньше дрались на улицах, новейшая система вентиляции и, о чудо, туалеты с душевыми на каждом этаже.

Короткий миг славы дом на Пироговке пережил в революционную зиму 1917-1918 годов. Студенты и так не отличались примерным поведением, а тут, в условиях безвластия, оказались предоставлены сами себе. Но главное – рядом с общежитием располагались государственные склады со спиртом. Молодые медики быстро взяли под контроль все несколько квадратных километров складских помещений и не собирались сдавать экспроприированное новым властям. Они яростно отбивали атаки красноармейцев с пушками и пулеметами на протяжении нескольких месяцев. Окна склада были забаррикадированы матрацами, а из оставшихся узких щелей, как из бойниц, время от времени высовывались безоружные студиозусы с единственным доступным им оружием – пустыми бутылями и разломанными на колья бочками. Последние летели на головы осаждавших солдат. По свидетельствам очевидцев, в здании склада в тот момент царили идеалы французской революции: свобода, равенство и братство. Спирт объединил всех! Постепенно армейские подразделения все же выдавили студентов со склада. А "небоскреб" так до сих пор и стоит.

Помимо домов, высотой в Москве искони отличались только башни и колокольни. Они как маяки возвышались над городом, овеянные легендами и преданиями. Пожалуй, самой знаменитой в этом роде была, конечно же, колокольня Иван Великого в Кремле. С кем только не связывает народная молва Москвы ее историю. Бывали на ней и Иван Грозный, и самозванец Лжедмитрий I. Поднимался на нее "безбожный" Наполеон, после чего, якобы, Москва и загорелась – не вытерпела такого богохульства. А в революцию, рассказывали, там даже размещали пулеметы. Правда это или ложь, сказать сейчас трудно.

Дурной славой пользовалась Сухарева башня. Ее владельцу в начале XVIII в., петровскому сподвижнику шотландского происхождения Якову Брюсу, москвичи упорно приписывали занятия черной магией в этой самой башне. В конце века XIX неподалеку от башни стал собираться воровской рынок, где можно было за бесценок купить краденые вещи. Район быстро превратился в криминальный центр Москвы, а в питейных заведениях Сретенки (или, как говаривали коренные москвичи, Стретенки) "жарил спирт с бандюгами" сам Есенин. Советская власть разогнала мелкую бандитскую шушеру, но рынок остался. Теперь там торговали, чтобы выжить, "лишенцы" – лишенные всех прав и состояний бывшие купцы и богатые некогда московские мещане. Ну, а потом башню сломали – вроде бы мешала движению транспорта. "Бывшие" куда-то рассосались... Эпоха чудес и московских преданий закончилась. Площадь почему-то назвали Колхозной, теперь она снова Сухаревская. Будем ждать новых историй и легенд от столичных высоток!