Родина слонов готова сражаться за нефть

В Азии разгорается нешуточная схватка за энергетические ресурсы. В нынешнем году спрос на нефть в Азии, как ожидается, превысит 38 млн баррелей в сутки, тогда как еще четыре года назад он составлял 21 млн баррелей. В этих условиях обеспечение гарантированных поставок становится для ведущих региональных стран-потребителей "черного золота" буквально вопросом жизни и смерти. Достаточно вспомнить, с каким упорством Китай и Япония борются за доступ к восточносибирской нефти. Здесь китайцы пока проигрывают: как известно, российское правительство приняло решение тянуть трубу от Тайшета до Находки, а вопрос об ответвлении от Сковородино на Дацин остается открытым. Впрочем, Пекину обещано увеличение поставок нефти по железной дороге. Кроме того, сейчас в Китай прокладывается крупный нефтепровод из Казахстана. Китайцы спешат "застолбить" за собой и другие источники поставок. Так, расширяется энергетическое сотрудничество Поднебесной с Ираном, а высокопоставленные чиновники в Тегеране прямо заявляют, что желают, чтобы Китай занял место Японии в качестве крупнейшего покупателя иранских углеводородов.

Очень может быть, однако, что главным конкурентом Китая в борьбе за энергоснабжение станет Индия. Дефицит энергоресурсов расценивается руководством и общественностью этой страны как серьезная угроза национальной безопасности. "Индия, испытывая панику относительно будущих нефтяных поставок, устремилась в погоню за мировыми запасами нефти и столкнулась лоб в лоб с Китаем", – пишет газета India Daily.

Индийская экономика развивается почти столь же стремительно, как и китайская: ежегодный прирост ВВП составляет в Китае 8-9%, в Индии – 6-8%. Для поддержания высоких темпов экономического роста обеим державам позарез необходимо "горючее". Чем более будут возрастать масштабы их экономик и чем богаче будут становиться их граждане (а это означает, в частности, рост количества автомобилей), тем сильнее будет ощущаться "энергетический голод" и тем ожесточенней может быть борьба за его удовлетворение. Именно растущий спрос на энергоносители со стороны этих двух стран, на территории которых проживает почти 40% населения планеты, в значительной мере способствовал взлету цен на нефть в последние годы. В Китае, еще в 2003 г. вышедшем на второе место в мире по объемам потребления нефти, спрос на нее вырос в прошлом году на 17%, или до 5,8-5,9 млн бар./с., а импорт подскочил на 35% – до 2,4-2,5 млн бар./сутки. В Индии объемы потребления нефти пока не столь велики – порядка 2 млн бар./с., однако за счет поставок из-за рубежа покрывается не 40%, как в Китае, а 70% потребностей. Причем собственные запасы нефти в стране весьма ограничены. В 2004 г. импорт Индией нефти увеличился на 11%. По прогнозам, к 2018 г. внутренний спрос достигнет 4 млн бар./с., а доля импорта превысит 85%.

Нынешние закупки 1,4 млн баррелей нефти в сутки составляют в стоимостном выражении более трети всего индийского импорта. По расчетам министерства финансов Индии, повышение цены барреля нефти на $5 означает снижение темпов экономического роста страны на 0,5 процентных пункта и увеличение инфляции на 1,4 процентных пункта. Так, на 2004 г. официально был запланирован рост ВВП на 7-8%, а в реальности вышло немногим более 6%.

В прошлом году индийское правительство разработало специальную программу мер по уменьшению зависимости экономики от конъюнктурных перипетий мирового нефтяного рынка. Внутри страны эта программа предполагает стимулирование использования регенеративной энергии (т.е. энергии воды, солнца, ветра), а также наращивание усилий в области геологоразведки и освоения нефтяных месторождений. Как заявил председатель совета директоров крупнейшей государственной нефтегазовой компании Oil and Natural Gas Corporation (ONGC) Субир Раха, в ближайшие 3 года Индия потратит $10 млрд на разведку новых месторождений и обеспечение бесперебойной нефтедобычи. Намечаются и "оргштатные мероприятия": на днях премьер-министр Индии Манмохан Сингх предложил объединить 12 государственных нефтяных компаний, через которые правительство контролирует 90% внутреннего углеводородного рынка, в одну или две мегакомпании, чтобы повысить эффективность данного бизнеса.

Правительственная программа предусматривает также усиление активности за рубежом, в том числе в рамках т.н. "энергетической дипломатии". Соответствующие дипломатические шаги имеют в виду прежде всего открытие новых каналов импорта энергоносителей, однако не только это. Согласно официальным разъяснениям, энергетическая дипломатия призвана "проявить важную роль Индии в основании новой энергетической структуры мира", причем данное направление внешней политики должно стать одним из приоритетных на обозримую перспективу. Подобная деятельность позволит, как надеются в Дели, создать "благоприятную атмосферу" для обеспечения стабильного внешнего энергоснабжения страны. Примечательно, что в этой связи Индия стремится перейти от "лобовой" конкуренции с другими крупнейшими игроками на нефтяном рынке к сотрудничеству – в первую очередь, с азиатскими странами, включая Китай, Японию и Южную Корею. Выдвигаются лозунги "паназиатской солидарности" и общей энергетической безопасности. В начале января в Индии успешно прошел первый "азиатский нефтяной саммит", на котором министры нефти азиатских стран – ведущих региональных производителей и потребителей этого сырья – обсуждали вопросы формирования единого азиатского нефтяного рынка. В феврале в Дели пройдет первый "азиатский газовый саммит".

Все это и в самом деле служит благоприятным фоном для мер чисто экономического характера. Таких, например, как разработка планов совместного с Бангладеш и Бирмой освоения нефтегазовых месторождений в Бенгальском заливе (по мнению экспертов, Бенгальский залив может стать "Северным морем Южной Азии"). В настоящее время нефть поступает в Индию, главным образом, из стран Персидского залива. Однако, задавшись целью максимально диверсифицировать каналы нефтяных поставок, Индия планирует импортировать нефть из Африки, Центральной Азии, других регионов. А чтобы закрепить за собой эти новые каналы, индийцы наращивают инвестиции в иностранные углеводородные активы (соответствующие операции проводятся через специально созданную "дочку" ONGC). К настоящему моменту Индия уже вложила свыше $3 млрд в нефтяные проекты в России, Судане, Вьетнаме, Бирме и Ливии. В ближайшие 10 лет Дели планирует ежегодно инвестировать не менее $1 млрд в нефтегазовые объекты чуть ли не по всему свету. Сейчас, к примеру, рассматривается саудовское предложение о совместном строительстве нефтеперерабатывающего завода. Кроме того, министр нефти и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Али Ан-Нуайми пригласил индийскую компанию участвовать в тендере на разработку газового месторождения на территории Королевства.

К зарубежным газовым проектам Дели также проявляет растущий интерес. Так, в последнее время наметились подвижки в переговорах о строительстве газопровода Иран – Пакистан – Индия, которые еще недавно, казалось, зашли в тупик (по последней информации, индийцы фактически согласились на сухопутный маршрут и готовы больше не связывать реализацию проекта с другими вопросами экономических отношений с Пакистаном). Из Ирана в Индию будет поставляться и сжиженный природный газ (СПГ). В ходе "нефтяного саммита" индийское правительство подписало с Ираном соглашение сроком на 25 лет о поставках СПГ и совместной разработке двух иранских нефтяных месторождений. В соответствии с достигнутыми договоренностями, первые поставки начнутся в 2007-2008 гг., а начиная с 2009 г. Индия будет ежегодно импортировать из Ирана 7,5 млн т сжиженного газа. При этом Иран предоставит Индии 20%-ную долю участия в проекте освоения крупнейшего шельфового нефтяного месторождения Yadavaran и 100%-ную долю – на месторождении Jufeyr с объемами предполагаемой добычи соответственно 15 млн и 1,5-2 млн т нефти в год (иностранное участие в иранских углеводородные проектах осуществляется на условиях "обратного выкупа", то есть возмещения инвестиций поставками сырья). Следует отметить, что в проекте Yadavaran индийцы будут напрямую взаимодействовать с китайцами: 20% возьмет "дочка" индийской ONGC, 30% останется за иранской государственной National Iranian Oil Company (NIOC), а 50% уже отдано китайской госкомпании Sinopec, которая и является оператором проекта. Sinopec заключила аналогичное 25-летнее соглашение с NIOC в октябре прошлого года и, согласно ему, купит в Иране в общей сложности 250 млн т сжиженного газа.

В феврале должно быть подписано еще одно индийско-иранское соглашение по сотрудничеству в газовой сфере – между Indian Oil Corporation и Petropars, "дочкой" NIOC, о разработке одного из блоков гигантского морского месторождения Южный Парс. Проект стоимостью $3,2 млрд включает строительство на юге Ирана завода по сжижению газа и экспорт до 9 млн т СПГ в год в Индию и другие страны. В течение 25 лет Indian Oil Corporation будет иметь преимущественное право на распоряжение 4,5 млн т из общего объема годового производства СПГ (индийская доля в разработке месторождения – 40%, в предприятии по производству СПГ – 60%).

Возвращаясь к нефти, нельзя не подчеркнуть, что в индийских планах по диверсификации источников импортных поставок немаловажная роль отводится России. Во время своего визита в Москву в октябре прошлого года министр нефти и природного газа Индии Мани Шанкар Айяр заявил о стремлении к установлению с РФ стратегического союза в области энергетики, что, по его мнению, "имеет чрезвычайно важное значение для энергетической и национальной безопасности Индии". Накануне визита ONGC объявила о решении увеличить объем своих инвестиций в проект "Сахалин-1" на $1 млрд; таким образом, общий размер индийских капиталовложений в этот проект должен составить $2,7 млрд (с Сахалина индийцы намерены получать 2,5 млн. нефти в год).

На днях все тот же Айяр сообщил, что ONGC получила от индийского правительства разрешение на проведение переговоров с "Роснефтью" о приобретении пакета акций "Юганскнефтегаза". Согласно имеющейся информации, речь идет о покупке 15% акций приблизительно за $2 млрд (с учетом того, что "Роснефти" указанная компания досталась за $9,3 млрд, этот пакет должен был бы стоить около $1,4 миллиарда.). По словам министра промышленности и энергетики РФ Виктора Христенко, до 20% акций "Юганскнефтегаза" может быть также предложено China National Petroleum Corporation (CNPC). Однако Пекин, памятуя, видимо, о судебном разбирательстве в Хьюстоне, пока осторожничает (если CNPC вообще интересует пакет размером меньше блокирующего). Впрочем, варианты, при которых индийцы и китайцы будут сообща владеть бывшими активами "ЮКОСа", просматриваются и помимо "Юганскнефтегаза", имея в виду возможную продажу таких еще не отнятых у "ЮКОСа" нефтедобывающих предприятий, как "Самаранефтегаз", "Томскнефть" и "Востсибнефтегаз". Во всяком случае, "благоприятная атмосфера" для этого создана.