Дедушку Ленина чуть не убили за махинации с водкой

В прошлую субботу на выездном Госсовете в Калининграде Владимир Путин высказался за введение государственной монополии на оборот спирта. "Вертикаль власти" тут же взяла под козырек, и 6 июля Госдума рассмотрит во втором чтении законопроект "О внесении изменений в закон "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртсодержащей продукции". Сегодня до конца не понятно, будет ли новая монополия распространяться только на стадию производства спирта, или через некоторое время торговать спиртом (читай, дорогой россиянин, водкой) тоже будет только государство.

А пока суть да дело, мы решили проанализировать животрепещущий для каждого гражданина вопрос в исторической ретроспективе. Ведь на протяжении веков история России была так или иначе связана с решением вопроса о спирте. Разобраться с ролью спирта в отечественной истории и жизни российского общества нам помог доцент факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета Александр Борисович Осташев.

Уже для древнерусских князей спиртосодержащая проблема была довольно острой. Об этом свидетельствует дошедшие до нас легенды о выборе христианства, а не ислама в качестве общей религии князем Владимиром тысячу лет назад. Князь, как известно предпочел православие, потому что его доктрина не запрещала употреблять хмельное, ибо "веселие Руси есть питие". И после этого правители стояли перед нелегким выбором – иметь монополию на производство спиртного, а значит удешевлять конечный продукт, фактически спаивая народ, или отдавать право производства и продажи третьим лицам (откупщикам).

Откупщики, впрочем, народ тоже спаивали, но им было невыгодно покупать плохое спиртное у винокуров (производителей), говорит историк Осташев. В народе фигура откупщика получила негативную окраску из-за того, что они часто занимались различными махинациями, давали взятки. Достоевский одного из своих героев, Федора Павловича Карамазова описывает как "содержателя всех питейных домов в уезде" – убийственная характеристика морального облика человека того времени.

Кстати, недавно российская историческая наука преподнесла нам очередную сенсацию, и как раз вовремя, к разговору о монополии. В архивах случайно обнаружилось дело дедушки Ленина. Не самого Владимира Ильича, а отца его мамы по фамилии Бланк. Господин Бланк в родимой западной Белоруссии был откупщиком-махинатором, да таким махровым, что местные горожане в конце концов не вытерпели и, объединившись, сожгли дом Бланков. Дедушка вынужден был спешно бежать в Петербург со всей своей семьей.

Расцвет коррупционной системы откупов пришелся на 30-е гг. XIX в., в царствование Николая I. В 60-е гг. система откупов была отменена, и государство постепенно стало прибирать к рукам доходный бизнес. Интересно, что откупщики торговали водкой только в трактирах. Даже непонятно, почему так получалась, возможно тары было мало, рассказывает Александр Борисович. А вот государство с конца XIX в., установив полную монополию на производство и продажу спиртного, поколебало эту традицию (кстати, идущую от времен Ивана Грозного). В так называемых "казенках", государственных лавках, стали активно продавать спиртное навынос. Водка впервые вошла в семью, резюмирует историк. Вот так, уважаемые, оказывается не всегда россияне пили напропалую.

Через несколько лет поступления от продажи водки и другого спиртного стали составлять 26-28% всего бюджета. Появилось и специальное обозначение это явления – "пьяный бюджет". Государственная монополия привела к тому, что народ начал спиваться. Ситуация зашла так далеко, что с началом Первой мировой войны власти вынуждены были ввести частичный "сухой закон" для того, чтобы провести мобилизацию. Причиной половины всех психоневрозов в армии во время Русско-японской войны являлось спиртное. В народе даже ходила поговорка, что "Русско-японскую пропили."

Государственные мужи были на распутье – монополия приносила огромные доходы, но люди спивались. Ситуация усугублялась массовым выходом крестьян в города, где они испытывали серьезный стресс и, как результат, брались за стакан. Наконец, в 1905 г. "сверху" было инициировано создание обществ трезвости, которые, впрочем, очень быстро стали ареной борьбы различных политических партий и групп.

Революцию общество встретило пьяным хаосом, но водку больше никто не производил. Настало "веселие" самогоноварения. Трудно поверить, но до Первой мировой войны самогон в стране почти что не гнали. Пшеница была недешева, а сахар – и вовсе лакомством, доступным не каждому. Устройство механизма для перегонки тоже стоило немалых денег. Во времена Гражданской войны и продразверстки самогоноварение стало одним из механизмов увода пшеницы от экспроприации – противостояние с новой властью шло даже по алкогольному флангу.

Не смог с помощью водочной монополии решить проблему алкоголизма и Советский Союз. Ограничения на продажу крепких спиртных напитков и дефицит рождали в ответ все то же самогоноварение. Государство снова оказалось на распутье – все ж таки продавало дешевую водку, с помощью которой существенно наполняло бюджет, но, одновременно, вело борьбу за некую "культуру пития". И вновь появлялись бесполезные общества трезвости...

Подводя итоги, можно сказать, что нашей стране государственная монополия на спирт (водку) противопоказана. Полная госмонополия превращалась в спаивание своих же граждан и предшествовала революционным ситуациям. Будем надеяться, что в этот раз власть ограничится введением инструментов контроля за производимым спиртом, но не будет пытаться стать единственным игроком на рынке продажи алкоголя.