Демократия изживает себя

Не слишком ли часто демократические механизмы власти стали давать сбой? Такое ощущение, что выборы перестали служить надежным способом решения вопроса о власти. Неестественное, даже насильственное их завершение становится недоброй традицией в самых разных политических системах современности – в том числе в самых демократичных и отлаженных веками.

Конечно, повторные выборы и переголосования случались в мире и раньше, но в последнее время такие случаи заметно участились. Основу этой новомодной традиции положили США, оплот демократии, где Джордж Буш-младший стал в 2000 г. президентом при более чем сомнительном исходе выборов. Голоса разделились тогда практически поровну, что вызвало замешательство в системе и нехарактерный для демократии нездоровый накал противостояния кандидатов. Собственно, исход дела после длительных препирательств решил пересчет голосов в штате Флорида, где губернаторствовал брат Буша... Говорят, вопиющие факты нарушений были просто положены под сукно во имя сохранения стабильности в стране. Но эксперты указывают, что даже формально Буш в итоге получил большинство голосов выборщиков (промежуточное звено в избирательной системе США), но не самих избирателей.

Затем американский опыт переняли в СНГ: в 2003 г. – Грузия, в 2004 г. – Украина, в этом году – Киргизия. Только на постсоветском пространстве препирательства по поводу итогов выборов приняли гораздо более острую форму и вылились в "цветные" революции, которые изменили эти итоги с точностью до наоборот. Наконец, самый свежий пример – Германия, где выборы в Бундестаг окончились без победителя. Кто следующий? С замиранием сердца политологи ждут ноябрьских выборов в Азербайджане, где уже вовсю работают опытные украинские специалисты по связям с общественностью...

Конечно, у всех этих историй на первый взгляд довольно разные причины. Например, в США на выборах-2000 сложилась ситуация, как в анекдоте: "Вы что будете, водку или самогон?" – "Ой, даже не знаю, все такое вкусное...". Ни у Буша, ни у Гора не было решающего преимущества перед соперником. К тому же американское общество, в целом удовлетворенное и увлеченное собственной жизнью, было тогда (до событий 9/11, Ирака и взлета цен на нефть) весьма далеко от политических баталий. Отсюда и редкая ситуация "фифти-фифти" по количеству голосов у двух кандидатов. Конечно, намеки на имевшие место подтасовки вызывают сильное сомнение в том, что Буш был тогда подлинным победителем. Однако похоже, что фальсификация – если она имела место – стала способом выхода из тупика. Притом, конечно, что проигравшая сторона смирилась со своим поражением.

Теперь в Германии сложилась похожая ситуация: правящая СДПГ и оппозиционные ХДС/ХСС набрали почти одинаковое количество голосов на выборах в Бундестаг. Надо заметить, что этот выборный тупик объясняется не только недостатком популярности обеих политических сил в Германии, но имеет и свои исторические корни. Во многом страна обязана его возникновением тому политическому устройству, которое она получила сразу после Второй мировой войны, когда американские оккупационные власти под руководством генерала Люциуса Клэя неплохо позаботились о том, чтобы исключить возможность появления в будущем нового фюрера. В частности, в написанной тогда конституции ФРГ они ограничили власть первых лиц государства (президента и канцлера), усилив и без того неплохо развитый в Германии (со времен феодальной раздробленности) федерализм. И вообще несколько подзапутали механизмы власти, из-за чего и стала возможной нынешняя ситуация. Выходом из тупика может быть только честное формирование коалиционного правительства, однако межпартийная коалиция, скорее всего, окажется таких масштабов и идейного разнообразия, что созданное ею правительство вряд ли будет дееспособным...

Можно назвать и еще несколько случаев, возникавших на протяжении последних лет, когда выборная ситуация в той или иной достаточно демократической стране была в "предтупиковом" состоянии. Например, так было год назад на президентских выборах в Румынии. Однако обошлось. Что же касается "незадавшихся" выборов в странах СНГ, то здесь иная ситуация и иная причина: в них, как правило, происходит столкновение двух "заказов" на победу, ни один из которых не может быть мирно отменен. Разумеется, невозможна и коалиция противоборствующих сторон, поскольку победы заказываются силами с абсолютно разными политическими целями (и государственной принадлежностью). Для этих сил выборы служат отнюдь не способом борьбы за власть, а всего лишь поводом к этой борьбе. Саму же борьбу они ведут всеми доступными методами: партия власти на полную катушку использует пресловутый "админресурс" и "непрозрачные" технологии подведения итогов голосования, а оппозиция – щедрое зарубежное финансирование и большевистскую тактику переворота. Особую пикантность ситуации добавляют заявления оппозиции (как это было, в частности, на Украине) о том, что она не признает итогов выборов, если не окажется в них победительницей.

Масла в огонь подливают зарубежные обозреватели и участники событий. Например, недавно посол США в Азербайджане Рино Харниш обрисовал перспективы выборов в республике предельно откровенно: если официальные итоги будут серьезно отличаться от результатов финансируемых американцами экзит-пулов, Вашингтон может поставить под сомнение итоги голосования или вообще не признает их... А Денис Богуш, прославившийся в дни "оранжевой революции" как руководитель избирательного штаба Виктора Ющенко, в настоящее время консультирует азербайджанских "коллег", утверждая, что "в условиях, когда в стране готовится революция, надо отбросить прочь все приличия".

Можно, конечно, утверждать, что в странах СНГ демократией пока и не пахнет, поэтому-де процесс смены власти так часто выходит из-под всякого контроля. Так оно и есть, однако остается загадкой, почему это стало происходить так часто именно теперь, когда вирус "тупиковых выборов" поразил и западные демократии? Есть ли общая причина у всех этих ситуаций?

Скорее всего, она есть, и она банальна до крайности. Это повсеместный кризис доверия властям. Это, конечно, не дефолт власти, но тенденция, которая развивается уже тысячелетиями. Когда-то давно люди (практически повсеместно) подчинялись пожизненным наследным властителям – и вполне доверяли им, не вмешиваясь в политику (ну разве что могли иногда свергнуть зарвавшегося тирана). Затем такая форма правления была признана не отвечающей духу времени – желанию людей (сначала некой элиты, а потом и широких масс) самим участвовать в политике. Единоличную власть монарха дополнили и ограничили различными выборными институтами, а вскоре и вовсе отказались от нее. С тех пор властители стали меняться, как времена года. Определенную преемственность между ними обеспечивают политические партии, которые, как показывает практика, могут жить не одну сотню лет. Но и они приедаются, и бесконечные выборы надоедают, и кажется, что власть все равно подсчитает голоса так, как надо ей... Отсюда – политическая апатия населения, иногда сменяющаяся горячим желанием сломать все механизмы и взять власть в свои руки.

И жизнь, заметьте, сильно лучше и легче не становится. Более того, в демократических государствах появляются проблемы такой степени сложности, о которых и представления не имели политики монархических времен. Однако теперь уже не только политики, но и широкие массы стремятся вникать в их решение. Этому способствует и бурное развитие информационных технологий, позволяющее каждому обывателю возомнить себя "в курсе" самых сложных дел и уж по крайней мере критиковать настоящих политиков. Ведь давно обещали, что кухарка будет управлять государством! Так пора бы...

Увы, не получается. Зато уровень доверия в политической системе продолжает убывать. Политики же, в свою очередь, все меньше могут рассчитывать на доверие граждан, а следовательно, чтобы хоть как-то управлять строптивым обществом, все больше прибегают к различным способам манипуляции общественным сознанием. Это теперь делать нетрудно, ведь те же информационные технологии предоставляют самые обширные возможности для пиара. В целом же политическая система испытывает на себе действие двух противоположных тенденций: на институциональном уровне она глобализируется, а на внутреннем, сущностном – распадается от недостатка взаимного доверия отдельных ее компонентов.

"Выборные тупики" свидетельствуют о том, что развитие политической системы подходит, видимо, к определенному рубежу. Теперь уже демократические (в классическом понимании этого слова) механизмы перестают удовлетворять ненасытному духу времени, и им на смену должны прийти новые. По форме они, возможно, будут мало отличаться от прежних: те же выборы, например, останутся. Причем гражданам будет казаться, что с помощью новых технологий (различных опросов, голосования и "аттестации" правительства через Интернет) возродилась прямая демократия и каждый из них оказывает свое непосредственное влияние на власть. Однако по сути все будет как раз наоборот: посредством этих технологий власть (и публичная, и теневая) будет оказывать колоссальное влияние на умы и сердца граждан, и те будут голосовать так, как ей надо. Это будет система управления, механизм тонкой манипуляции обществом средствами масс-медиа. Общество индивидуалистов не доверяет власти, оно хочет участвовать во всех ее процессах? Что ж, власть даст ему такую возможность – и граждане, втянутые в игру, правил которой они не знают, будут вести себя так, как она того хочет.