Милошевича излечили от проказы смертью

ФОТО: AP

Россия может стать единственной в мире силой, способной публично оспорить официальный диагноз нидерландских специалистов о причинах смерти экс-президента Югославии, экс-лидера сербов и теперь уже экс-заключенного ооновской тюрьмы "Схевенинген" Слободана Милошевича. Все, что происходит в эти часы: информация о последних днях жизни главного клиента Гаагского трибунала, слухи о причинах его болезни и смерти, торг по поводу времени и места похорон – все свидетельствует об уже бушующем скандале. Однако поддерживать его почти никто не заинтересован. Ясно, что Гаагский трибунал готов сделать все, чтобы уход со сцены Милошевича прошел без лишнего всплеска эмоций международной общественности, которые не способны ухудшить и без того невысокий авторитет этой организации, зато могут негативно сказаться на ее финансировании в будущем. Белграду тоже не терпится побыстрее перевернуть эту страничку. И если бы не непрекращающиеся требования найти и выдать Гааге гуляющих на свободе других лидеров сербских националистов – Радована Караджича и Ратко Младича – можно было бы смело утверждать, что прозападное правительство сегодняшней Сербии с политической точки зрения сочло бы произошедшее вполне положительным для себя событием. Что касается США и Европы, то и они не станут искать правду там, где призывают ее искать тысячи сербов, оплакивающие своего лидера.

Они, плюс несколько близких Милошевичу людей – родственники, друзья и адвокаты, плюс втянутая в скандал Россия – вот те, кто еще может сказать свое слово по данному делу. У России же есть несколько резонов решиться на это, причем каждый из них – вполне уместный.

Первая причина, заставляющая думать о потенциальной активности российского МИДа в ближайшие дни, – то самое пресловутое письмо Милошевича Сергею Лаврову, о котором накануне рассказал СМИ адвокат покойного Зденко Томанович. Писем, чтобы быть точными, было все же два. Одно, сопроводительное, на английском языке, адресовалось в российское посольстве в Гааге. В нем содержалась просьба передать второе, четырехстраничное письмо на сербском "российскому правительству" или даже напрямую главе МИД Сергею Лаврову. В этом письме утверждалось, что последний анализ, взятый у Милошевича, выявил в его организме следы некоего "мощного антибиотика" – средства для борьбы с проказой и туберкулезом. Т.к. Милошевич ни тем, ни другим не страдал, возникло подозрение в покушении, о чем он и пытался проинформировать Москву.

Пока трудно сказать, насколько соответствует истине даже сама информация, поведанная миру Томановичем, не говоря уже об обоснованности подозрений. Любопытно, что чуть позже анонимный источник из числа сотрудников трибунала сообщил голландскому общественному телевидению о том, что при вскрытии патологоанатомы, якобы, действительно обнаружили те самые препараты, о которых, якобы, говорится в письме Милошевича. Прозвучало предположение, что они могли нейтрализовать действие лекарств, которые подсудимый принимал для лечения проблем с сердцем.

В принципе, этому не противоречит и более-менее официальный рапорт о причинах смерти Милошевича, ставший известным поздно ночью, – сердечный приступ. Любопытно, что главный прокурор Гаагского трибунала г-жа Карла дель Понте накануне, допуская мысль о самоубийстве Милошевича, сама удивлялась, как при уровне оказываемого ему медицинского обслуживания он вот так вот (видимо, не предупредив прокурора) умер. Не желая того, дель Понте задала вполне уместный вопрос.

Своим письмом покойный Милошевич ненароком сделал Москву своим душеприказчиком, со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Но и помимо этого российские власти испытывают сейчас колоссальный искус пройтись по действительно становящемуся все более странному трибуналу, который не сколько выносит приговоры, сколько хоронит обвиняемых им людей. А заодно и по личности самой Карлы дель Понте, в свое время изрядно попортившей кровь многим представителям российской власти, обвиняя всех и вся в коррупции. Москва уже припомнила "железной прокурорше" ее непреклонность в вопросе о возможности выезда Милошевича на лечение в российскую столицу. Многим ясно, что выезд этот вряд ли случился бы – в противном случае от авторитета трибунала, тратящего ежегодно по $90 млн на дела вроде "дела Милошевича", не осталось бы вообще ничего. Однако в свете произошедшего недавняя просьба Москвы и отказ Гааги не могут не представляться в ином свете. Вот и известный французский адвокат Жак Вержес в эфире радиостанции "Европа-1" недоумевает, почему осужденный за преступления против человечества нацистский пособник Морис Папон был освобожден из заключения по состоянию здоровья, а Слободану Милошевичу отказали в праве подлечиться в Москве, которая взяла на себя соответствующие гарантии.

Решающей же причиной, способной побудить Москву использовать разворачивающиеся вокруг смерти Милошевича события, может стать ее желание придать еще один импульс своей геополитической активности. Россия все чаще рискует вести "свою игру" в острых международных конфликтах. И хотя ее успех в этом деле далеко не очевиден (взять хотя бы ситуацию с Ираном), это стремление похвально уже тем, что она заметно. Конечно, качество тематики, сопутствующей смерти экс-президента Югославии, не дотягивает до чистокровных геополитических раскладов в случаях с ХАМАС, с Ираном или по проблеме энергетических поставок в Европу. Однако все, что делает конкурентов России более слабыми, Москве на руку. В этом и заключается цинизм искусства геополитики. Европа, Гаага, Карла дель Понте, а возможно, и ООН должны быть поставлены в условия оправдывающихся. Вопрос лишь в том, способна ли Россия отыграть эту комбинацию до конца.