Музыка толстых

Когда-то так называли джаз, безо всяких, впрочем, на то оснований. Скоро так можно будет называть всю музыку. Потому что глава российского представительства Международной ассоциации производителей фонограмм (IFРI) Игорь Пожитков не согласен, что лицензионные диски в России слишком дороги. В интервью RBC Daily он так и говорит: "Готов спорить с тем, что цена лицензионного диска не соответствует реальной. Цена складывается из многих показателей - стоимости студии, на которой записывается музыка, маркетинга, рекламы, видеоклипа и т. п." В интервью "Компании" от 10 апреля этого года он высказывается еще откровеннее: "Она (власть, - Д.Б.) нам начинает указывать, что цены на легальную продукцию очень высокие. Но правообладатель не понимает, почему это должно быть дешево. Мы же никого не заставляем покупать. Мы требуем, чтобы пиратская продукция не продавалась. А будет ли продаваться наша, переживать не надо. Если кому-то надо послушать бесплатно, есть радио".

Власть действительно начинает указывать. Она, вероятно, еще не знает, что Игорь Пожитков отзывается о ее указаниях в столь пренебрежительном тоне, не то бы конечно, страшась гнева Игоря Пожиткова, никому указывать не посмела. А может, это Пожитков пока не знает, какая именно власть ему указывает. В России есть еще один руководитель - не чета главе представительства производителей фонограмм, но тоже, в общем, человек известный. Его зовут Владимир Путин. И на совещании с членами правительства 3 апреля этого года он сказал дословно следующее: "На легальную продукцию надо снижать цены - и тогда контрафакта не будет".

На этом совещании, кстати, Герман Греф отчитывался перед президентом о работе комиссии по интеллектуальной собственности. Он сообщил, что на пяти из восьми проинспектированных предприятий (все они относятся к оборонной промышленности) предоставляли либо площади, либо мощности под производство аудиовизуальной пиратской продукции. Все проштрафившиеся директора уволены. Но деятельность Германа Грефа тоже не удовлетворяет Игоря Пожиткова. "Наш диалог (с органами государственной власти, - Д.Б.) ограничен теми ведомствами, которые тактически вынуждены если не делать, то изображать, что что-то делают. Например, как министерство Германа Грефа, которому надо завершать переговорный процесс по вступлению России в ВТО". Греф, таким образом, всего лишь имитирует реальную борьбу с пиратством. А что же надо делать?

Здесь Пожитков демонстрирует классический, хорошо знакомый российский подход: набор репрессивных мер. Это борьба со следствиями, вместо устранения причин. Хотя и звучит грозно, для многих привлекательно: "Закрыть лоточную торговлю. Настучать по башке милиции, чтобы они перестали брать деньги с торговцев и крышевать их". Иными словами, вместо того, чтобы сделать лицензионные диски дешевле и тем привлекательнее для главного их потребителя, российского студента или среднего интеллигента, - Пожитков предлагает разгонять лотошников и "стучать по башке милиции", что само по себе, может, и приятно (не все же ей стучать, нам по башке), но, думается, совершенно бесперспективно. Как подавляющее большинство моих сверстников и коллег, я покупаю диски в метро, на лотках и на пресловутой Горбушке, где лицензионная продукция составляет весьма скромный процент. Связано это с тем, что, работая на пяти работах, я все же не могу позволить себе оплачивать студию, маркетинг, рекламу и клипы, а также прочие расходы исполнителей, которых защищает Игорь Пожитков. Я понимаю, что пиратство - это нехорошо и неправильно. Но понимаю и то, что оно неизбежно - пока цены на товар не придут в мало-мальское соответствие с покупательной способностью его главной тагет-группы.

Мне ведь не за Путина, в конце концов, обидно, хотя это редкий случай, когда я с ним согласен. Мне обидно за культуру, как таковую – ее опять делают принадлежностью "верхних десяти тысяч". Ее хотят сделать собственностью тех, кто может за нее заплатить. И это уже не имеет отношения к борьбе за правопорядок и законность, за международную репутацию России и законопослушание. Хотим мы того или нет, но главными потребителями культуры в России являются люди, неспособные выкладывать по 600-800 рублей за диск. Такова реальность. Пожитков отлично о ней знает – живет-то он в Москве. И в провинцию, наверное, выезжает.

Наши артисты любят побороться с пиратством - это их законное право. При этом все они люди небедные, так что борьба выглядит довольно забавно. Я понимаю, когда Элтон Джон и Пол Маккартни возглавляют кампанию по борьбе с Napsterом: средний потребитель их музыки в Европе или Штатах может позволить себе и билет на концерт по 200-300 долларов, и диск за тридцать евро. Но отечественные исполнители не могут не знать, как живет их слушатель-зритель. И потому самые дальновидные из них не противятся неизбежному: хорошо, конечно, продемонстрировать уважение к закону, но куда лучше донести сделанное до той публики, которой это действительно нужно. Не всякий зритель пойдет в мультиплекс с билетами по 600 рублей, ему проще купить пиратский сборник из восьми новых фильмов или столь же пиратский саундтрек. Бороться с пиратством легче, нежели с бедностью, - но именно потому и бесполезнее. Пиратство будет жить до тех пор, пока зарплата среднего россиянина - не магната и не люмпена - будет колебаться в пределах 7-12 тыс. руб. в месяц (беру еще сравнительно оптимистичные цифры), а цены на еду будут расти нынешними темпами (цены на жилье не упоминаю вовсе).

Меня ведь что особенно злит во всем интервью Пожиткова? Вот этот пренебрежительный тон: "Пусть слушают радио". У Эрве Базена, не самого глупого француза, было такое четверостишие, несколько под Маяковского:

Если народ не имеет хлеба, пусть едят пирожные!
Помните Марии Антуанетты слова?
А после в корзине отруби ела
Ее отрубленная голова.

Я вовсе не одобряю расправы над Марией Антуанеттой, сказавшей свою знаменитую благоглупость про пирожные не по злобе, а именно от недостатка ума в отрубленной впоследствии голове. Но заявлениями типа "Не хотят платить за диски - пусть слушают радио!" несложно спровоцировать социальный взрыв даже и в таком терпеливом народе, как наш. Можно отнять у него интересное телевидение - проживем без Парфенова, - но отнять почти все кино и всю музыку, сделав их прерогативой состоятельной части общества, было бы уж как-то совсем недальновидно. Особенно если учесть, что дикая эта дискриминация осуществляется под предлогом борьбы за соблюдение закона.

О законе у нас, как известно, больше всего говорят люди с неоднозначной репутацией - именно они входят во всякие советы друзей милиции. Вечное русское противопоставление Закона и Благодати никогда еще не давало доброго плода. Закон, согласно русской традиции, обязан быть бесчеловечным, но именно при соблюдении этого условия народ, согласно той же традиции, имеет полное моральное право на него плевать. Нигде в мире нет такого разнообразия уловок по обходу законодательства; нигде коррупция не выглядит такой живучей, потому что бесчеловечный и бессмысленный российский закон превращает любого гаишника в аппарат по взиманию взяток и благодарному отданию чести; нигде нет такого разрыва между статусом человека и уровнем его жизни.

Российский кинокритик вынужден покупать фильм с лотка, потому что далеко не все картины, о которых приходится писать, показываются на бесплатных пресс-показах (и не на все пресс-показы тебя зовут, если промоутеры знают о твоей склонности ругать плохое кино). Российский музыковед и просто меломан никогда не купит лицензионный альбом – его стандартный гонорар даже в глянцевом издании не поднимется выше доллара за строчку и покупка диска, таким образом, обойдется ему ровно в сумму гонорара за двадцатистрочную рецензию.

В принципе, я не против того, чтобы культура окончательно стала собственностью богатых. Я всегда выступаю за то, чтобы довести зло до абсурда - тогда оно истребит себя само. Пусть артисты и производители фонограмм коллективными усилиями истребят пиратство и будут петь только для тех, кто может им достойно платить. Тогда у тех, кто достойно платить не может, появится своя культура - альтернативная. И, смею думать, настоящая. В конце концов, импрессионизм, а за ним и вся культура XX века выросли из тех подвалов и мансард, где ютились художники, отвергнутые Салоном. Истеблишмент должен получить свою музыку, которая стоит больших денег. И тогда у нас, может быть, наконец появится настоящая. Что-нибудь вроде Эдит Пиаф, которая начинала свою карьеру в качестве уличной певицы, не жалевшей голоса для парижских студентов и клошаров.

Наверное, Игорь Пожитков на меня обидится. И даже скажет или напишет, что я демонстративно нарушаю закон, соучаствую в краже интеллектуальной собственности и должен за это пострадать. Наверное, ему будет неприятно, что я противопоставил его президенту Путину. Он ведь тоже за диктатуру закона, Пожитков-то. Просто представления о диктатуре закона у них с Путиным пока, слава Богу, разные. Президент уже просит не жевать сопли, но еще не предлагает, по крайней мере - публично, настучать кому-либо по башке. А я вовсе не хочу никого обижать. И соучаствовать в краже интеллектуальной собственности тоже не хочу - я человек законопослушный, потому и живу в двухкомнатной квартире, и езжу на "Жигулях". Я хочу, чтобы Игорь Пожитков и другие защитники интеллектуальной собственности в России не обиделись, а задумались. Задумчивость облагораживает. Страна, где есть много думающих людей, гораздо быстрей наращивает авторитет в глазах всего мира, нежели страна, в которой борются за торжество правопорядка путем перманентного насилия над населением.

Дмитрий Быков - публицист, автор изданий "Огонек и "Собеседник". Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.