"Русофобы" в ЕС проигрывают "русофилам"

Визит Владимира Путина в Германию еще раз доказал, что Россия продолжает успешно развивать отношения с Европой, но в "узком формате". То есть, не с Евросоюзом, а с отдельными его странами-членами. Так лучше получается. В ЕС есть проверенные временем друзья, с которыми – несмотря на все их "европейские ценности" и нашу "недемократичность" – у нас практически совпадают взгляды и интересы. И есть взаимное доверие. Причем дело тут не в персоналиях, Германию ведь представляет уже не "русофил" Шредер, а Ангела Меркель, изначальные позиции которой не сулили ничего хорошего продвинутому российско-немецкому партнерству. Но вышло так, что после нескольких встреч с российским президентом новая канцлер стала не менее активным сторонником сближения с Россией, чем ее предшественник. И вряд ли в этом проявилось одно только личное обаяние Путина.

"Петербургский диалог" в Дрездене, а до этого – российско-французско-немецкий саммит в Париже – показали, что Россия и Европа не так уж далеки друг от друга, как это пытаются представить многие западные СМИ. Главное, чтобы обе стороны были настроены на конструктивный диалог. А российско-германские и российско-французские отношения как раз и отличаются конструктивностью: поменьше разговоров о правах человека, побольше планов в сфере экономики.

Основной темой упомянутых встреч была энергетика. С российской стороны поступило предложение, от которого Европе трудно отказаться. В Париже Путин намекнул, а в Дрездене подтвердил, что Россия собирается переориентировать свое огромное Штокмановское газоконденсатное месторождение на обслуживание европейского рынка. Это 3,7 трлн кубометров газа, которые ранее предназначались в основном для США (поставлять его за океан предполагалось в сжиженном виде). Таким образом, президент озвучил газпромовскую идею о том, чтобы наполнить этим газом строящийся Северо-Европейский газопровод (недавно переименованный в Nord Stream) из России в Германию. "С одного Штокмана мы сможем в год поставлять от 25 до 45 млрд в пике поставок. Можете представить себе, какой это объем!" – говорил Путин в Париже. По словам российского президента, Штокмановское месторождение обеспечит "абсолютно стабильную, устойчивую ситуацию в экономике и в энергетике Европы" на 50-70 лет. "Для газоснабжения Европы это хорошая весть, поскольку тем самым укрепляется ее производственная база. Это также выгодно и в связи с резко возрастающим спросом на газ в самой России", – заявил Буркхард Бергманн, председатель правления E.ON Ruhrgas AG, являющийся также членом правления ОАО "Газпром".

Ну а для энергетики Германии у российского президента нашлось отдельное предложение: на встрече в Дрездене он предложил увеличить поставки газа более чем вдвое – на 55 млрд кубов газа в год, плюс – увеличить поставки угля. Собственно, если разобраться – ничего сенсационного. Ведь речь идет всего лишь о мощности Nord Stream – те самые 55 млрд кубометров в год, которые предложил Путин, через несколько лет и так будут поступать в ФРГ. И, разумеется, это более чем двукратное увеличение поставок газа самой Германии не осилить – значит, она будет поставлять его дальше в Европу, превращаясь, таким образом, в крупнейший газораспределительный центр в северной части ЕС. "Речь здесь идет всего лишь об оптимизации логистики, – подчеркивает Буркхард Бергманн. – Мы ведь закупаем газ не из какого-то одного месторождения, а из общей ресурсной базы "Газпрома" и, соответственно, России. Это решение не ведет к автоматическому увеличению российских поставок газа в Западную Европу, так как уже до этого была запланирована полная загрузка трубопровода Nord Stream, без которой, впрочем, было бы невозможно оправдать строительство данной ветки". Все это было и так ясно, однако президент РФ еще раз на всю Европу заявил о российско-германских планах – чтобы Европа их не боялась, а взяла в пример.

Ресурсная база Штокмана – это поистине королевский подарок Европе. Ведь доселе предполагалось – по крайней мере, на первом этапе – наполнять Nord Stream газом с Южнорусского месторождения, а Штокмановское было лакомым, но недосягаемым куском для европейских потребителей. Теперь ситуация изменилась: ЕС получит штокмановский газ, но зато самого Штокмановского месторождения... не получит никто. Кроме "Газпрома", разумеется. Накануне российский концерн объявил, что будет осваивать его в одиночку, без участия иностранных партнеров. Об этом Владимир Путин тоже говорил в Дрездене. И европейцы, надо сказать, отнеслись к этому спокойно. К тому же Путин успокоил их, разъяснив, что "Газпром" наверняка привлечет иностранные компании в качестве подрядчиков: например, будет закупать у них оборудование. Не исключено, впрочем, что расчет делается на новые предложения с европейской стороны. Ведь президент дал понять, что решение "Газпрома" – не окончательное, просто его не устроили те активы, которые предлагали европейцы за право участвовать в Штокмане.

Как бы то ни было, энергетический диалог продолжается, и довольно интенсивно. Правда, со стороны Европы в нем участвует не столько Брюссель, сколько Берлин, Париж, ну, и несколько других европейских столиц. Энергетическое партнерство "тянет за собой" и другие вопросы: на российско-германско-французских встречах обсуждаются темы общеевропейского уровня, которые лучше было бы, конечно, вынести на саммит Россия–ЕС. Например, в сентябре в Париже три лидера уже говорили о параметрах нового основополагающего соглашения между Россией и Евросоюзом, которое должно через год прийти на смену ныне действующему Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Обсуждались и внешнеполитические темы. Брюссельские чиновники возмущаются тем, что Россия предпочитает "сепаратные" переговоры с некоторыми странами ЕС. Это, дескать, подрывает единство Евросоюза и вообще выглядит некрасиво по отношению к единой Европе! Но в том-то и беда, что единства в ЕС не наблюдается, особенно по поводу отношений с Россией. Поэтому не получается и диалога Россия–ЕС.

Эксперты не раз уже отмечали, что выработать единую стратегию отношений с РФ и, в частности, стратегию энергодиалога, Евросоюзу мешает различное отношение его стран-членов к России (причем, скорее, на "эмоционально-историческом" уровне). Одни (как Франция и Германия) призывают не бояться "русского медведя, сидящего на газовом кране", поскольку он (если не дразнить его разговорами о демократии и правах человека) может быть очень полезен – например, обеспечивая стабильность энергоснабжения ЕС. Другие (в первую очередь, бывшие республики СССР и члены Варшавского договора) утверждают, что диалог с медведем возможен только после того, как его посадят на цепь. Цепью в данном случае должна служить либерализация – как европейского энергетического рынка, так и доступа к трубопроводной системе России. Эти меры должны практически исключить возможность влияния Кремля на процесс перекачивания в Европу природных богатств России.

Ну, а Европейской комиссии приходится метаться между лагерями "русофилов" и "русофобов" в ЕС, пытаясь привести, по сути, диаметрально противоположные подходы к общему знаменателю. Россия же тем временем благополучно развивает энергетический диалог не с ЕС, а с отдельными странами-членами. Эксперты заговорили о возможности возникновения нового альянса "Берлин–Париж–Москва", который может сильно изменить расклад сил в Европе.