Саакашвили уберут тихо-тихо

На днях парламент Южной Осетии принял Декларацию о геноциде осетинского народа в 1918-1920-х годах. Это решение предшествует референдуму о независимости, который состоится в республике 12 ноября. В Цхинвале готовятся к провокациям, отмечая концентрацию силовых структур Грузии на границах Южной Осетии. "Yтро" попросило прокомментировать складывающуюся ситуацию спикера парламента Южной Осетии Знаура Гассиева.

"Yтро": В начале 1990-х в Южной Осетии уже проводились референдумы, в том числе и по независимости республики. Не дублирует ли нынешний референдум предыдущее голосование?

Знаур Гассиев: По поводу этого у нас шла довольно острая дискуссия. Есть сторонники того, что это голосование лишнее и якобы отрицает итоги предыдущего референдума. Я не вижу логики в таких утверждениях, являюсь сторонником того, чтобы референдум состоялся сейчас. Впервые голосование о независимости у нас в республике было проведено в январе 1992 года. Тогда я работал руководителем республики, которая не имела президентского статуса. Шли бои. Обстановка была чрезвычайно накалена. На мой взгляд, некорректно было ставить вопрос о независимости во время войны. Это равносильно тому, как если голодного человека спросить: "Не хочешь шашлыка?". Но в итоге референдум провели, а меня через два дня сняли с должностей.

Нынешний референдум жизненно необходим. Выросло новое поколение. Четырнадцать лет тому назад люди, которым было три года, не имели права голоса. Сейчас это основная масса взрослого населения. И мы не имеем права не спросить их. Иностранцы постоянно задают один и тот же вопрос: "Почему вы стремитесь войти в Россию?". Это историческая судьба народа, который связан с Россией испокон веков. Юридически эти отношения оформлены два с лишним века назад. Так что в любом случае референдум проводить надо.

"Y": Грузия никогда не признает итоги референдума. На Западе заранее объявили, что волеизъявление осетин не будет принято в расчет. На что же надеются в Цхинвале?

З.Г.: Позиция Грузии понятна. У мнения Запада также есть логика. Но из всех вариантов наше признание – самый оптимальный. Если бы Грузия нас признала, тогда бы отпали все вопросы. Провели бы референдум и начали нормальный бракоразводный процесс. Это не получается в течение 15 лет. Референдум проводится с прицелом на то, как будут развиваться события в других регионах и, прежде всего, в Косове. Может быть, в народе выдают желаемое за действительное, думая, что с референдумом сразу все станет на свои места. Но в политике так не бывает, тем более в большой политике, которая очень инертна. Я разумею, что это будет не окончательное решение, но, с другой стороны, оно добавит осетинской стороне серьезные аргументы.

Я бы на месте Грузии пошел на это во благо себе самой, что намного облегчило бы существование грузинского государства и позволило сохранить внутренне равновесие в стране.

"Y": С этим можно поспорить. Есть и Джавахетия, и территория с азербайджанским населением. Есть Сванетия, Мингрелия...

З.Г.: В чем слабость Грузии? В том, что она всегда старается при неудачах копаться в глубокой истории. И как раз там же, в глубокой истории, натыкается на то, что грузин не было на Кавказе, а здесь жили аланы. Не надо забывать, что мы – искусственно разделенный народ. Когда речь идет о грузинской государственности, давайте посмотрим, когда она стала реальностью. Пусть любой маститый политик или исследователь назовет период, когда Осетия входила в состав Грузии. Ответ ясен: никогда не входила. Я имею в виду чисто юридическую сторону вопроса, коль мы говорим о правовых началах. Не существовало такого государства Грузия, в которое Осетия входила даже как географическое понятие. Екатерина II подписала указ о включении вольных горских народов осетин в Империю, о чем есть официальный документ 1774 года. В это время грузинского государства не существовало. А в 1801 г. были приняты в российское подданство восточные кахетинские княжества, которые не обладали государственностью. Более того, весь период совместного пребывания в Российском государстве до революции 1917 года Грузии не существовало, как не было государственности и у нас. Нынешняя Грузия входила в две губернии и Сухумский округ. В советский период Грузии дали конституционный статус союзной республики, а нам статус пониже, потом чуть выше. Но полной государственностью не обладали ни Грузия, ни мы. Так о какой территориальной целостности идет речь? Просто когда образовали нашу автономию, то включили ее в состав Грузии без согласия осетин.

"Y": Противоречат друг другу два ключевых тезиса международной политики – принцип территориальной целостности и право наций на самоопределение. У Вас не складывается впечатление, что Москва может пойти на "сдачу" Южной Осетии?

З.Г.: История человечества знает выкрутасы любого порядка. Нет ничего нового.

...Храм Христа Спасителя в Москве взорвали при мне, когда меня, мальчишку, дядя вел из бани. В тот период шел спор о существовании Бога между наркомом просвещения Луначарским и митрополитом Введенским. Вся Москва, как говорится, встала на уши: спорят атеист и церковный деятель. У нас в доме спорили старшие, я прислушивался. Москва жила этим целую неделю. То Введенский загонял в тупик Луначарского, то наоборот. Спорили неделю, но никто не победил.

Я не буду оперировать понятиями "сдачи", но то желаемое, что мы себе рисуем, может и не сбыться. Не хочу сейчас уличать Москву в том, что она нас предаст и снова насильно загонит в состав Грузии. В общем, я не могу сказать, если Бог или нет.

Это очень сложная кухня взаимоотношений Москвы и Вашингтона. Но при этом есть желание нашего измученного народа. Есть целые тома – перечни тысяч убитых людей... Народ, который прошел через геноцид, максимально настроен в требованиях. Это уже не политика, это крик душ людей.

"Y": О неизбежности войны в Южной Осетии говорят многие. Готовы ли осетины идти до конца в этом противостоянии?

Фото: AP

З.Г.: Если Грузия пойдет на кардинальное обострение ситуации с целью окончательного решения проблемы, здесь будет большая бойня. Поставим вопрос в практической плоскости. Какая анатомия у этой войны? Один на один Грузия с Южной Осетией? Здесь соотношение сил ясно, но по такому сценарию развиваться эта война не будет – их вооруженные силы и наши. Если их оставят с нами один на один, будет побоище, где в военном аспекте может выиграть Грузия, потому что соотношение сил несравнимо. Будут большие жертвы. Хотя легкой прогулки у Грузии не будет при любом раскладе. Это показал исторический опыт.

В Южной Осетии хорошо помнят войну 1991-1992 гг., когда соотношение сил было тоже не в нашу пользу. А мы не только выстояли, но и дали отпор. Начинали с рогатками, обрастали оружием, благодаря чему появился баланс сил. Сейчас у них современная армия, у нас также она поднялась на более высокий уровень, не сравнимый с прошлой войной. У нас тыл – север, у Грузии тыл на юге. Конечно, Иран и Турция вряд ли за нее будут воевать. А в случае большой войны к нам придут добровольцы, и грузины будут иметь дело не только с нами.

"Y": Не случайно, значит, сейчас в Грузии говорят о трех казачьих полках, которые разворачиваются в Южной Осетии?

З.Г.: Ничего удивительного. И не только казачьи полки. Мы не учитываем ту массу, которая появится здесь неисповедимыми путями. Когда делали дорогу на Рокском перевале, руководивший процессом академик Горин говорил, что в науке есть негласный коэффициент: "Нет дороги – нет груза, появилась дорога – появился и груз". Эта логика присутствует и здесь. Нет войны – и никто сюда не идет, возникнет война – и все изменится.

"Y": Осетины придают дороге, связывающей их с Россией, огромное значение. А в Конгрессе США заявляют о том, что Рокский тоннель должен быть взят под контроль международных сил. Тогда осетин вообще отрежут от жизненных коммуникаций?

З.Г.: Мы и не думали, что развалится Советский Союз, не думали, что наш вопрос станет международным. Все зависит только от России. Мы будем бороться до конца, если только Россия захочет этого. Не захочет Россия – народ уйдет. Никакой "большой автономией" Грузии наш народ не польстится. Тогда осетинский элемент в Закавказье исчезнет.

В 1991-м у Тбилиси был шанс. Когда мы провозгласили свою республику, то не были настроены выйти из Грузии, а лишь хотели поднять свой статус. Но Гамсахурдиа в силу своей шовинистической слепоты упустил свой шанс. За восемь дней до начала войны я был в его кабинете. Мы вели переговоры и пришли к выводу, что делить нам исторически нечего, потому что мы – близкие народы. Вот его слова, дословно: "Мне надо рассчитаться с русскими и абхазами. Поэтому давайте договоримся, и я сюда не пойду". Но произошло нападение.

Напомню, что мы обращались в Верховный Совет Грузии с просьбой поднять статус Южной Осетии с областной до республиканской автономии. Но шовинистический зуд не давал им покоя. Мало того, что они не согласились с нашей просьбой, но и отменили областную автономию. И вот тогда начались бои...

"Y": Почему Запад "не замечает" шовинизма в Грузии? Почему потеряли смысл визиты на Кавказ западных делегаций, которые в Южной Осетии прозвали "политическими туристами"?

З.Г.: У меня сложилось впечатление, что Запад сейчас не пойдет на войну и, более того, сдерживает Грузию. Не хотелось бы заниматься самообманом, выдавать желаемое за действительное, но думаю, что у Запада есть более крупные проблемы и заботы. Для них проблема России – большая, как и Китая. Можно проблему Осетии, как и Грузии, решить в два счета, сказать, чтобы отпустили нас с миром. Мой опыт подсказывает, что Саакашвили – уже отыгранная карта. Они будут менять его. И я приблизительно даже знаю портрет будущего лидера Грузии. Саакашвили же пока не бросают по соображениям политкорректности. Это хоть и сукин сын, но их сукин сын. Поэтому они его уберут тихо-тихо, щадяще, приведя к власти группу людей или нового человека. Саакашвили с его экстравагантной работой на зрителя и отвлекающими маневрами уже не вписывается в рамки. Он обманывает собственный народ мнимыми успехами, открытием фонтанов и концертами. Все это очень похоже на пир во время чумы и доказывает, что как политик он уже изношен.

В конце концов, наши проблемы – это проявление большой политики в мелких вещах. Хотя Путина и критикуют на Западе, но там ценят его неагрессивность. Он видит путь России не в военном величии. Если он останется у власти, думаю, что проблема Южной Осетии решится не по нашему или по грузинскому сценарию, а по каким-то иным общечеловеческим формам. И это самое лучшее.

"Y": Спасибо за беседу.