Курс рубля
- Режим свободного падения: что ждет рубль в 2024 году
- Что будет с долларом: бежать в обменники сломя голову рано
- Предсказано мощное падение доллара по двум причинам
С этим спектаклем вообще довольно странная история. Большую часть времени смотреть его невозможно. Сочетание невероятных красот (например, когда дочь слушает записанное на аудиопленку молчание матери, или когда шуршание пленки переходит в шуршание дождя и капли становятся словами умершей матери) и невероятно тягучего хода действия, сомнительных поворотов сюжета и надрывной актерской манеры вызывает священный ужас.
Речь в "Пожарах" идет о событиях гражданской войны в Ливане. Полный пересказ сюжета занимает десять минут и выглядит при этом детективной повестью с элементами абсурда. Разыгрывается же он как добротная психологическая драма, отчего концентрация абсурда на сцене приближается к критической отметке. Близнецы Жанна (Наталия Житкова) и Симон (Амаду Мамадаков) смертельно обижены на умершую мать Науаль (за три возраста ее жизни отвечают три актрисы: Наталья Ноздрина, Марина Чуракова и Татьяна Владимирова). Обижены по разным причинам, но в основном за то, что мать недостаточно сильно проявляла любовь к детям. Тем не менее Жанна прислушивается к последним пожеланиям матери, переданным через нотариуса (Сергей Тонгур), и отправляется на поиски отца.
История Науаль показывается на сцене параллельно истории детей. Живущая в ближневосточной стране пятнадцатилетняя девушка влюбляется и рожает мальчика, которого у нее отнимают родители. По совету бабушки она учится читать, писать и считать, чтобы суметь думать. Вместе с подругой Саудой (Мария Скосырева) пытается найти своего ребенка, но находит разгромленный боевиками лагерь беженцев. В итоге Науаль убивает главу боевиков и попадает в тюрьму, где от изнасиловавшего ее тюремщика (Валерий Панков) рожает двойню.
В этом месте обе истории, одна из которых тянется из прошлого, а другая из будущего, сходятся: в детях, родившихся в тюрьме, Жанна и Симон опознают себя. Но кульминацией становится момент, когда тюремщик оказывается не только отцом, но и братом. Еще в тюрьме по талисману Науаль поняла, что насильник - это ее потерянный сын, которого она поклялась любить вечно. Из-за невозможности принять реальность последние годы жизни Науаль провела в молчании. Но детям завещала его прервать, потому что молчание и заключенная в нем ненависть порождают новую ненависть и новое молчание, и так до бесконечности.
С мыслью про круговую поруку ненависти не поспоришь, но ее эффект в спектакле как-то теряется за перипетиями жизни героев и всевозможными ответвлениями основной линии, за всеми бабушками, подругами, докторскими диссертациями и страшными историями беженцев. Режиссер, стремясь быть драматургу другом, тем более что это один и тот же человек, оказывается его врагом. Стараясь не выкинуть из пьесы ни слова, он делает текст непроницаемым. Через постановку нужно продираться к тексту, а через текст - к постановке.
Этому впечатлению способствуют не только долгие монологи и затянутые символические построения со стульями и ведрами с водой, но, самое главное, нескончаемый крик актеров. Каждый раз, когда кажется, что предел достигнут, адепты этой теории выразительности (Амаду Мамадаков, Мария Скосырева, Наталия Житкова, Наталья Ноздрина) оказываются способны поразить воображение. Крик переходит в рык, рык - в рев, рев - в шипение, и все эти чудеса звукового диапазона проявляются даже в самых невинных фразах. Режиссер на пресс-конференции за месяц до премьеры романтично говорил о сумасшедшинке в русских актерах, о том, что они "вгрызаются в слова, эмоции", "загораются всем существом" и что такая игра чересчур близка ему самому. Но разгоревшаяся сумасшедшинка, честно говоря, не выглядит милой. И, похоже, никакой потоп ей не страшен.
Вашингтон рассчитывал извлечь выгоду
Политик заявил, что будет осторожен в вопросе ударов по российским военным объектам