Франции не дали построить свое Средиземье

Интрига вокруг Средиземноморского союза, начавшаяся год назад во время предвыборной кампании Николя Саркози, завершилась крахом первоначального проекта. Выступая 8 февраля 2007 г. перед своими сторонниками в Тулоне, Саркози говорил о союзе, объединяющем государства Средиземноморья – европейские, азиатские и африканские. За год идея претерпела существенное изменение, и 14 марта саммит Евросоюза одобрил проект создания Средиземноморского союза, членами которого станут средиземноморские государства Азии и Африки и все члены ЕС.

Затею Саркози можно рассматривать как попытку реанимировать "Барселонский процесс", урезав амбициозную, но нежизнеспособную программу контактов ЕС с африканскими и азиатскими государствами Средиземноморья до уровня регионального (в широком смысле этого слова) сотрудничества по интересам. А утвержденная саммитом ЕС форма Средиземноморского союза означает топтание в тупике "Барселонского процесса", провал которого стал очевиден после юбилейного саммита – празднование десятилетия проекта было проигнорировано всеми его африканскими и большинством азиатских участников.

Идея Саркози была органично вписана в проективную регионализацию Европы с той разницей, что в 1960-е речь шла о превращения "Европы государств" в "Евросоюз регионов", а сегодня – о глобальной регионализации в мировом масштабе. Что касается проекта Средиземноморского союза, одобренного ЕС, он больше похож на попытку строительства новой империи. Но, по сути, обе версии можно рассматривать в качестве вариантов колониальной реконкисты. Ведь, говоря о средиземноморском сотрудничестве, и Париж, и Брюссель в первую очередь имеют в виду ливийскую нефть, алжирский газ и политические дивиденды, связанные с решением ближневосточного конфликта.

В этом смысле метаморфоза, зафиксированная саммитом ЕС, является поражением Николя Саркози, который задумал возродить "империю Наполеона с центром в Париже и периферией везде, куда дойдут войска" (в современном варианте – "куда дотянутся трубопроводы и потекут финансовые потоки"). А получил монстра с центром в том же Брюсселе.

Саркози рассчитывал, опираясь на экономические преимущества Франции, привязать к ней ее бывшие колонии и другие государства Северной Африки. И, превратив Париж в лидера средиземноморского региона, повысить его авторитет во всем мире. Для достижения этой цели французский президент спасал болгарских врачей, арестованных в Ливии, крепил дружбу с США, интриговал с Россией, путешествовал по странам арабского мира и пиарил Средиземноморский союз как проект единой Европы, рассчитывая на то, что он будет профинансирован из бюджета Евросоюза.

Такая постановка вопроса вызвала возражения в Англии и Германии. Первым забил тревогу Берлин, усмотревший в активности Парижа на атлантическом направлении угрозу своему влиянию в Центральной и Восточной Европе. Ведь еще полгода назад стало понятно, что, когда Саркози, не дожидаясь новых решений ООН, призывал ЕС немедленно ввести собственные санкции против Ирана, он пытался позиционировать себя в качестве лидера лояльной США Европы. А поскольку зоной такой лояльности являются территории бывшего соцлагеря (где еще в самом начале 1990-х столкнулись интересы США и Германии), попытки Франции играть на том же поле в одной упряжке с США вызвала естественное раздражение Берлина. А заодно и беспокойство Лондона, привыкшего быть главным союзником Вашингтона в Европе.

Ответный удар последовал незамедлительно. Представители немецкого МИД усмотрели в Средиземноморском союзе угрозу единству ЕС. Это беспокойство разделила Великобритания, а затем и другие государства старой Европы. Роль главного "могильщика" проекта Саркози взяла на себя Ангела Меркель, заявившая, что Германия, являющаяся одним из основных доноров бюджета единой Европы, не позволит финансировать за счет ЕС французский проект, в котором не сможет участвовать подавляющее число членов Евросоюза. Кроме того, она расценила затею Саркози как попытку "расколоть единство Европы".

Саркози продолжал настаивать на необходимости найти новые формы сотрудничества на столь важном для Европы южном направлении. И по итогам длительных согласований был принят компромиссный вариант: членами Средиземноморского союза становятся имеющие выход к Средиземному морю государства Африки и Азии и все страны ЕС. То есть получается, что Франция согласилась на новый формат, лишающий затею Саркози всякого смысла.

Однако при внимательном рассмотрении ситуация представляется гораздо более сложной. С одной стороны, Германия сорвала планы Франции и больно ударила по амбициям ее президента. Но с другой, проект Саркози, пусть и в несколько ином виде, был одобрен на саммите ЕС. А это означает, что игра на южном направлении будет продолжена, и у Парижа осталась возможность возглавить этот процесс.

Но на этом пути могут возникнуть новые проблемы, обусловленные противоречиями между членами свежеиспеченной организации. В Средиземноморском союзе соберутся государства, разделенные культурно-религиозными барьерами и имеющие длинную историю противостояний и конфликтов. Уже сегодня Муаммар Каддафи заявляет, что Ливия откажется от членства в союзе, если к нему присоединится Израиль. Не исключено, что примеру Каддафи последуют лидеры других арабских государств.

В свою очередь, Польша готова поддержать создание новой организации в обмен на начало процедуры принятия в ЕС Украины. В тяжелых раздумьях пребывает руководство Турции, прекрасно понимающее, что приглашение в Средиземноморский союз является утешительным призом, компенсирующим невозможность членства в ЕС. Не понятно, как сбалансировать влияние Франции и Великобритании на такие страны, как Израиль и Алжир, и как разрешить пограничный спор между Марокко и Алжиром в Западной Сахаре.

Помимо этих и иных частных противоречий, есть и проблемы более общего характера. Например, незаконная миграция и непосредственно связанная с ней "ползущая исламизация". Рассчитывать на то, что, став членами Средиземноморского союза, азиатские и африканские страны будут предпринимать усилия по контролю над этими процессами, не приходится. Еще оставшиеся в Европе оптимисты полагают, что эти проблемы можно решить за счет создания новых рабочих мест в государствах Азии и Африки. Пессимисты уверены, что это будут "выброшенные на ветер деньги".

Аналогичные "диспуты" возникают и по вопросам, касающимся энергетической безопасности. Оптимисты ожидают наращивания поставок нефти и газа и рассчитывают, что тесное сотрудничество с Европой отвлечет африканские страны от идеи создания газовой ОПЕК. Пессимисты считают, что "сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит". Подобные разночтения возникают по любому вопросу, и это позволяет говорить о том, что вместе со Средиземноморским союзом, статус и регламент которого пока не определен, Европа приобрела еще одну головную боль.

Но и оставаться в стороне от начавшегося передела ресурсов ЕС – если он действительно собирается влиять на мировую политику – не может. США ведут свою игру в Латинской Америке, государствах Персидского залива и в Афганистане, Китай – в Юго-Восточной Азии, на Дальнем Востоке и в Африке. Россия обладает значительными природными ресурсами и готовится взять Европу в клещи Южного и Северного потоков. И было бы странным, если бы Евросоюз не попытался расширить свое влияние в Средиземноморье и, внедрившись через государства Магриба вглубь африканского континента, заложить основу собственной полуколониальной империи.

Рисунок Олега Локтева