К Крыму примеряют балканский сценарий

Скандал вокруг заявления Юрия Лужкова о статусе Севастополя внес определенную динамику в дискуссию вокруг главной базы Черноморского флота, досрочного вывода которой уже несколько лет требуют украинские политики. Мелкие дрязги вокруг отдельных объектов ЧФ имели место еще в 1990-е гг., но после победы "оранжевой" революции эти отдельные эпизоды были весьма успешно переформатированы в целенаправленную кампанию.

В Киеве заговорили о досрочном выходе из Соглашения о статусе и условиях пребывания Черноморского флота РФ на территории Украины, текст которого предусматривает базирование ЧФ в Севастополе до 2017 года. Ни для кого не секрет, что вся эта суета напрямую связана с подготовкой к вступлению Украины в НАТО. Столь же очевидно и то, что уход России из Севастополя повлечет за собой существенное ослабление ее позиций в зоне черноморского бассейна.

Достаточно посмотреть на карту, чтобы понять стратегическое значение Крыма, расположенного между далеко не благополучным Кавказом и бредящей идеей пантюркизма Турцией. Не случайно некоторые эксперты уже называют Черное море "большой пороховой бочкой" по аналогии с Балканами, которые до сих пор остаются полем геополитических конфликтов. При таком раскладе не остается сомнений в том, что продвигаемый Киевом и Вашингтоном проект подразумевает расквартировку в Севастопольской бухте военной базы НАТО.

Вопрос о начале процедуры принятия Украины в Альянс был внесен в повестку дня апрельского саммита НАТО, но России удалось заблокировать это решение. Однако мало кто сомневается в том, что речь идет всего лишь об отсрочке, и дальнейшая игра Киева будет сводиться к попыткам как можно быстрее выдавить российскую базу из Крыма. При этом совершенно очевидно, что даже если эти усилия не дадут быстрого результата, Москве все равно придется вывести ЧФ из Севастополя в 2017 году. А это означает, что России нет смысла развивать инфраструктуру Севастополя и тратить на аренду объектов средства, которые было бы разумнее направить на строительство базы в Новороссийске.

Но в Москве уже поняли, что каждое отступление влечет за собой не долгожданный мир и покой, а новые поражения. Попытки Путина договориться с Бушем о разграничении зон влияния, сопровождавшиеся ликвидацией баз на Кубе и во Вьетнаме, обернулись экспансией США и НАТО на постсоветском пространстве. Стремление мирно договориться с Литвой и не конфликтовать с Европой привели к фактической блокаде Калининграда и требованиям Вильнюса "заплатить за оккупацию". Прямым следствием вывода российских миротворцев из Косова стало отторжение края от Сербии. Похоже, эти уроки не прошли даром, и сегодня Москва заняла крайне жесткую позицию по вопросу вступлению в НАТО Грузии и Украины, в рамках которой заявление Юрия Лужкова следует понимать как категорический отказ вывести ЧФ из Севастополя.

И хотя с формально-юридической точки зрения претензии России на Севастополь выглядят небезупречно, совершенно не понятно, что сможет сделать Киев, если Москва будет настаивать на своем праве. Столь же не понятно, почему Украина может предъявлять территориальные претензии, касающиеся отдельных районом Белгородской области, а Россия не может сделать то же самое применительно к Севастополю. Здесь стоит напомнить о том, что еще в конце 1991 г. в ответ на амбициозные выпады Киева Борис Ельцин дал понять, что России тоже может предъявить Украине территориальные претензии. Но тогда президента резко осадила прогрессивная общественность, и в дальнейшем все договоренности по умолчанию строились на признании дружеских и союзнических отношений между двумя странами, подразумевавших взаимное стремление сохранять статус-кво.

Эта практика нашла свое отражение и в содержании подписанного в 1997 г. Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной. При внимательном прочтении этого документа трудно не признать, что он больше похож на соглашение о намерении, нежели на полноценный договор, регулирующий взаимные обязательства двух суверенных государств. На эту особенность сразу же обратили внимание некоторые члены Совета Федерации, несколько раз срывавшие ратификацию Договора, настаивая на необходимости дополнить документ более точными формулировками, касающимися, в том числе, и базы Черноморского флота в Севастополе.

Расплывчатые формулировки статей, касающихся отношений с третьими странами (ст. 6), военного сотрудничества (ст. 8) и национальных меньшинств (ст. 12), позволяют украинской стороне вести кампанию по искоренению русского языка и поднимать вопрос о вступлении в НАТО, утверждая, что Киев в полной мере соблюдает условия Договора о дружбе и сотрудничестве с Россией. В то же время в России и в Крыму уже в полный голос говорят о том, что Украина фактически нарушает Большой договор, и Москве пора принимать ответные меры.

Раскачивание ситуации в Крыму, начавшееся два года назад попыткой проведения там военных учений НАТО, уже тогда привело к частичной структуризации пророссийских сил полуострова. Масла в огонь подливает политика Киева в отношении русского языка и недавние попытки сорвать празднование 225-летия Черноморского флота. При этом значительная часть населения Крыма и особенно Севастополя именно в России и ее дислоцированном на полуострове флоте видит гарантов спокойствия, благосостояния и развития.

Следствием противоречий между настроениями населения Крыма и действиями Киева стала мобилизация наиболее активной части граждан. Крымские коммунисты собрали 100 тыс. подписей за бессрочное базирование Черноморского флота в Севастополе. Русская община Крыма обратилась к руководству РФ с призывом денонсировать российско-украинский Договор о дружбе и сотрудничестве и включить в Конституцию РФ положения о необходимости восстановления политического единства народов исторической России. А Госдума поручила своему комитету по делам СНГ подготовить проект заявления по ситуации, сложившейся по поводу статуса Севастополя.

При таком консолидированном напоре, поддержанном даже российским Министерством иностранных дел, Киев имеет все основания последовать примеру Саакашвили и начать взывать к международной общественности, требуя урезонить Россию, покушающуюся на территориальную целостность Украины и поддерживающую русскоязычных сепаратистов Крыма. Однако Виктор Ющенко – то ли потому, что увяз в конфликте с Юлией Тимошенко, то ли рассчитывая на то, что в Москве помимо "злого следователя" Лужкова найдутся и "добрые следователи" – пока не спешит играть на обострение вокруг проблемы Севастополя.

Единственный игрок, пока никак не проявивший себя в этом конфликте, – это крымские татары, которые еще в 1991 г. учредили свой верховный орган – меджлис и приняли "Декларацию о национальном суверенитете крымско-татарского народа". Согласно этому документу, Крым объявлен "национальной территорией" крымских татар, на которой "только они обладают правом на самоопределение". В 2005 г. меджлис проигнорировал призыв Ющенко отказаться от борьбы за суверенитет, и хотя в последнее время татарские лидеры несколько смягчили риторику, никто не может помешать им в любой момент вспомнить о своей Декларации, в которой прямо сказано о праве "крымско-татарского народа вести борьбу за свое национальное освобождение".

Не исключено, что в случае обострения конфликта вокруг Севастополя на первое место выйдет именно крымско-татарский фактор. Ведь, в сущности, крымские татары ничем не хуже косовских албанцев. Крым является их исторической родиной, они также подвергались геноциду (незаконная депортация 1944 г.), и главное – они тоже являются мусульманами. Поддержав борьбу крымских татар за создание суверенного государства, Запад, конечно, несколько ущемит интересы Украины, но она – в отличие от Сербии – по крайней мере, не должна будет отвечать за геноцид, который спишут на "москалей".

С другой стороны, реализация "косовского сценария" в Крыму открывает широкие возможности для развертывания баз НАТО и принятия других мер, направленных на установление контроля над черноморским регионом. В этом случае России придется бороться за Севастополь не с раздираемым противоречия Киевом, а с крымскими татарами и НАТО и одновременно иметь дело с собственными сепаратистами, перевозбужденными успехами крымско-татарской государственности.