Нынешний кризис превзойдет Великую депрессию

"Yтро": Согласны ли вы с тем, что главным виновником экономического кризиса являются США?

Михаил Хазин: Если делать точные формулировки, то виноваты не одни только Соединенные Штаты. Есть мировая финансовая система. В 80-е годы, когда были заложены основы нынешнего кризиса, эта система занимала треть мира. И в кризисе виновата именно она. Конечно, базисом этой системы являются США, базовой валютой – американский доллар, а основными институтами – американские инвестиционные банки, американские страховые компании и т.д. То есть в такой формулировке есть смысл, хотя ее нужно использовать осторожно. При этом надо учесть, что самый первый кризис, ответом на который стала разработка политики, приведшая к нынешнему положению дел, был все 70-е годы. Если посмотреть на среднюю зарплату американского рабочего, то (в относительном выражении) она достигала максимума в 1968 - 1971 годах. После этого зарплата только падала. И ответом на кризис 70-х, напомню, стала целая серия событий. 1971 г. – дефолт в США, отказ от золотого обеспечения доллара; 1973 г. – нефтяной кризис, 1975 - 76 гг. – дикий спад со стагфляцией. Ответом на этот кризис стала политика Пола Уолкера (предшественник Алана Гринспена на посту главы ФРС – "Y") и администрации президента Картера. Есть основание считать, что эта политика готовилась под второй срок Картера. Однако Картер проиграл, президентом стал Рейган, почему и эта политика получила название "рейганомика".

Еще политэкономы XIX в. вывели глобальный закон капитализма: он заключается в том, что эффективность капитала все время падает. Почему? Потому что задача капиталиста состоит в том, чтобы недоплачивать рабочему. В результате этого скорость накопления капитала всегда превышает скорость возмещения рабочей силы, то есть возмещения за труд. А рабочая сила – это основной источник спроса, в результате, спрос отстает от предложения товара.

"Y": Система сама генерирует снижение спроса?

М.Х.: Да, относительно предложения. Абсолютно он может расти, но относительно он падает. И эту проблему решали разными способами. Решали в классическом капитализме путем кризиса перепроизводства, уничтожая избыток товаров. Потом за счет вывоза капитала на еще не освоенные территории, соответствующая политика получила название "империализм". И третий способ – это войны. Первая мировая война – это война за рынки вывоза капиталов. Поскольку в Первую мировую все поставленные проблемы решены не были, она повторилась уже в виде Второй мировой. И после этого стало понятно, что продолжать периодически кризисы перепроизводства для капитализма больше невозможно, потому что социализм выигрывает. Им позарез нужно было создать систему производства, при которой кризисов, как в 1929-м, больше бы не было. Для этого была создана Бреттон-Вудская система, которая на самом деле была инструментом институциализации вывоза капиталов. В нее вошел международный банк, иначе МВФ, и агентство по развитию, именуемое почему-то Всемирным банком. Тогда же была придумана система, которая называлась ГАТТ, а с начала 90-х – ВТО. Ее задачей было не разрешать малым странам закрывать свои рынки, чтобы они не могли за счет своего развития конкурировать с мировой системой капитализма. И все это должно было происходить в долларах, по совершенно тривиальной причине: потому что к концу Второй мировой войны более 50% мировой экономики была экономика США. И эта система благополучно существовала до начала 1970-х годов. Когда стало понятно, что вывозить капитал больше некуда, система социализма была закрыта. Индия и Китай на тот момент были странами с натуральным хозяйством.

"Y": Они просто не могли все это потреблять...

М.Х.: Да, совершенно верно. Начался, соответственно, острый кризис падения эффективности капитала. То есть кризис 70-х – это кризис падения эффективности капиталов. Отметим, что абсолютно аналогичная ситуация была в СССР. СССР, резко расширив свои рынки после Второй мировой войны, совершил технологический рывок. Это происходило где-то до средины 1960-х. А дальше расширяться было уже просто некуда.

Итак, идея, которую предложил Пол Уолкер, заключалась в следующем. Поскольку США больше не могут с той же эффективностью вывозить капитал и не могут прекратить эмиссию, потому что нужно стимулировать развитие в военно-промышленном комплексе, было решено не уменьшать эмиссию, а увеличивать. При этом она была направлена не только банкам и на развитие ВПК, но и на поддержку совокупного спроса. Так, если 1981-1983 гг. это, прежде всего, программа развития государственного спроса (программа "звездных войн"), то начиная с 1984 г. это поддержка совокупного спроса домохозяйств. В результате, с 1984 г. в США начался быстрый рост совокупных долгов домохозяйств.

"Y": То есть наращивание той самой огромной задолженности началось именно в сфере домохозяйств?

М.Х.: Совершенно верно. Но на первом этапе рост задолженностей компенсировался новыми кредитами, и в конце концов мы пришли к тому, что к чему пришли. В последние годы темпа роста задолженности домохозяйств достигали 8-10% в год, притом что экономика выше 4% никогда не поднималась. И в конце концов мы пришли к ситуации, которую условно можно назвать острым структурным кризисом. Что это такое? Существует понятие "реально располагаемые доходы населения" – это то, что население получает в качестве заработной платы и доходов от раннее размещенных сбережений. Есть спрос совокупный, который теоретически, на усредненных длинных этапах, должен ровняться реально располагаемым доходам. Если у вас на протяжении долгих лет расходы превышают реально располагаемые доходы населения, то под эти расходы создаются дополнительные мощности. Но, поскольку это все кредиты, то фактически вы проедаете свои будущие расходы. В результате возникла ситуация, при которой в США есть кусок экономики, который существует только за счет эмиссии. Это кусок был нами рассчитан в 2001 г. путем оценок межотраслевого баланса США, по данным баланса 1998 г., то есть уже довольно старым. И получилась цифра, что в Америке 10-12% экономики существуют только за счет чистой эмиссии. С учетом мультипликатора, который равен обычно 2-2.5, эта цифра достигает уже 25%, т.е. четверть американской экономики на начало 2000-х гг. могла существовать только под эмиссионный спрос.

"Y": Но тогда должна была возникнуть сумасшедшая инфляция.

М.Х.: Она была. Но! Американцы очень качественно управляли своей экономикой и весьма грамотно канализировали эту инфляцию по секторам экономики. Этой инфляции не было ни в потребительском, ни в промышленном секторе (ну, почти не было), зато она была в финансовом. Это т.н. финансовые пузыри. Первый финансовый пузырь лопнул в 1987 г. на фондовом рынке. Потом была рецессия 1991 г., потом, соответственно, уже 2000 год.

Лето 2007 г. стало критическим моментом для США. Пузырь на рынке недвижимости надулся настолько, что стало понятно, что он вот-вот лопнет. Допускать этого было нельзя, так как несоответствия реально располагаемых доходов населения и объема потребления были настолько велики, что можно было получить новую Великую депрессию. По этой причине США в августе 2007-го, на мертвом рынке (поскольку все в отпусках), начали его реструктуризацию. Реструктуризация была, не побоюсь этого слова, гениальной – больше чем на 4% в месяц они рынок недвижимости не опускали. Они действовали очень медленно.

"Y": Вы хотите сказать, что американский рынок недвижимости опускался воздействием "сверху"?

М.Х.: Просто они его так поддерживали, что он опускался не слишком быстро. Но следствием того, что они удерживали рынок недвижимости, стало то, что инфляция просочилась и в промышленный сектор, и в потребительский. В результате темпы ее роста значительно выросли. Официальная статистика скрывает истинные цифры. Если посчитать инфляцию с учетом всех цен то получим где-то 15%, если учесть еще всевозможные экономические индексы и прочие влияющие параметры, – уже все 17 процентов.

И когда началась инфляция, стало понятно, что происходит самое страшное – из-за инфляции стал падать тот самый совокупный спрос, который они дотировали. Который был основой всего этого роста. Если у вас потребительская инфляция к концу года будет 12-13%, это означает, что ВВП США упадет на 5-7%. Это уже тяжелая депрессия. Чтобы понять, каким будет суммарное падение, нужно посмотреть на дотационное потребление. Это получается где-то $2,5 трлн в год прямых дотаций. С учетом мультипликатора 2 получаем около $5 триллионов – это, даже по самым оптимистическим подсчетам, больше трети всей американской экономики. То есть доля той части американской экономики, которая совершенно точно исчезнет в результате кризиса, составляет около ее трети. Это жесточайший кризис, сравнимый с Великой депрессией. Во время Великой депрессии в минимуме потребление в США упало почти в два раза, а реальный ВВП – на 30 процентов. Здесь, как я уже говорил, реальный ВВП упадет как минимум на 30%, ну, а уровень жизни в два раза упадет точно, а может и больше. То есть это тотальная катастрофа для всей социально-политической системы США.

"Y": К чему это приведет?

М.Х.: США – это государство, которое в общей сложности производит 20% мирового ВВП, а потребляет существенно больше – до 40% по паритету покупательной способности. Вот вы и представьте себе, что мировое употребление упадет за три года на 20 процентов. Это будет тотальный кризис, Великая депрессия в масштабах всего мира. Цены на нефть упадут очень сильно. Я думаю, цена $20-25 за баррель будет считаться очень хорошей. Также упадут цены на металлы и прочее сырье. И все это можно было смело предсказать еще в начале 2000-х годов.

"Y": Как долго продлится нынешняя острая фаза и что будет потом?

М.Х.: Есть два крайних варианта. Вариант первый: эмиссию остановят железной рукой, например, это сделает Обама, как только вступит в должность. Национализирует ФРС с ее эмиссионной функцией и т.д. Конечно, его после таких игр убьют. И он будет не первым президентом США, которого убьют за попытки ликвидировать в США частный центральный банк. За это убили Мак-Кинли, Линкольна и еще кого-то из президентов. Если эмиссия останавливается, падение этой самой трети экономики, о которой я говорил, произойдет в течение 2-3 месяцев.

"Y": А второй сценарий?

М.Х.: Не думаю, что американский президент пойдет на столь отчаянный шаг. И тогда ему остается стимулировать и компенсировать снижающийся спрос за счет эмиссии. Тогда падение трети американской экономики займет не 2-3 месяца, а 2,5-3 года.

При этом, варьируя эмиссию, теоретически ситуацию можно выводить на промежуточные временные состояния. Например, если целенаправленно ускорить инфляцию, приняв какой-нибудь очередной "план Полсона" для поддержки домохозяйства. В этом случае снизить экономику на треть можно будет, например, за полтора года. Правда, при этом надо понимать, что ни одна нормальная экономика не может спокойно пережить потери трети.

"Y": То есть, она должна сжаться?

М.Х.: Она должна сжаться, плюс, еще какое-то время должно уйти на ее перестройку. Структура экономики США должна очень сильно измениться. И это тоже займет время, и все это время мы будем наблюдать падение, классическим образчиком которого является Великая депрессия. Вот такая у нас картина по США.

"Y": Что ждет другие регионы мира?

М.Х.: Начнем с Латинской Америки. В XIX – начале XX в. этот регион играл для США роль которую сегодня выполняет Китай. Туда выводились производства с высокой долей низкооплачиваемого труда, прежде всего, сельское хозяйство. Как следствие, структура общества Латинской Америки оказалась довольно специфической. Там было довольно большое количество бедного населения, а также некоторое количество олигархов – те, кто имел процент от бизнеса по "продаже" в США дешевой рабочей силы. И поскольку у них были колоссальные доходы, в этих странах возникла огромная прослойка по обслуживанию олигархов. Не только обслуга в самом прямом смысле, но и деятели культуры, архитекторы, художники, офицерский состав армии и т.п. Все кончилось в 1980-е гг., когда Соединенные Штаты нашли для себя Китай и перестали инвестировать в Латинскую Америку. В итоге, местные латиноамериканские олигархи оказались в сложной ситуации. Поскольку огромного американского спроса не стало, уровень жизни значительной части населения упал существенно ниже прожиточного минимума. Возникла реальная опасность коммунистических восстаний. И то самое среднее звено, те самые офицеры и профессоры, стали брать власть в свои руки и национализировать олигархические предприятия с целью лучшего перераспределения их дохода. Но это была не совсем социалистическая революция. Ее целью было перераспределение сверхдоходов олигархов при сохранении существующей структуры общества. Однако восстановить ее в том виде, в котором они этого хотели в 80-е годы, уже вряд ли получится, и новым лидерам Латинской Америки придется идти много дальше, чем они думали вначале.

Далее, Европа. Европа до недавнего времени очень много о себе мнила. Но надо понимать, что Евросоюз со всей своей бюрократией, со всеми своими социальными программами существует за счет взноса в бюджет ЕС четырех основных стран: Германии, Франции, Италии, Великобритании. Вопрос: откуда у них деньги? Почему, например, их нет у Болгарии или Польши? Ответ: по очень простой причине – именно эти четыре страны экспортируют в США товары с высокой долей добавленной стоимости. В ситуации, когда в США падает спрос на свои товары, американцы постепенно начинают закрывать краник. И Европа стала понимать свою зависимость от США. Почему Германия или Франция категорически против создания единого пула поддержки финансовой системы? Да потому, что, если создавать такой единый пул, то больше голосов окажется у Мальты, Румынии и Болгарии. Они прекрасно понимают: кто платит, тот и заказывает музыку. А платят Германия, Англия, Италия и Франция. И сейчас, в трудное время они не хотят тащить на себе остальных. В каком-то смысле, это первый звоночек для распада Евросоюза. Распадутся, не распадутся – не будем гадать на кофейной гуще, но в экономическом плане перспективы Евросоюза весьма и весьма мрачные.

"Y": Что ждет Китай, Индию и Россию?

М.Х.: В Китае и Индии еще не совершен аграрно-индустриальный переход. Там рекрутируется какое-то количество людей, они обучаются и сразу же переводятся на уровень жизни, соответствующий европейским стандартам. Разумеется, он не такой, как в Европе или США, но стандарты потребления почти те же. И когда вдруг исчезает спрос со стороны США, возникает вопрос: что делать с этими людьми, которые работали на его обеспечение? В Индии их примерно 200 миллионов, в Китае – триста. Они же уже почувствовали вкус нормальной жизни, у многих есть машина, квартира с отдельными комнатами и так далее. А тут им говорят: поскольку мы переориентируемся на внутренний спрос, ваш образ жизни должен измениться. То есть, если раньше маржа у вас была сто долларов, то теперь будет три, и по этой причине жить вы будете втроем – вчетвером в одной комнате, причем в деревне. Не знаю, что в результате этого будет в Индии, но в Китае, к счастью для этой страны, такие проблемы решать умеют. Для Китая ликвидировать как социальную силу 15% собственного населения – стандартная задача, которую они уже много раз в истории решали. Будет, к примеру, объяснено, что в связи упавшим спросом половина индустриальных рабочих должна переселиться в деревни. На первый-второй рассчитайся, первый остается, второй – в деревню. Точка. Кстати, я не исключаю, что они начнут "экспортировать" этих людей за пределы Китая. Скажут: ребята, езжайте в Калифорнию, Австралию, Россию, обосновывайтесь там, а потом, через несколько лет, мы вам позвоним и спросим, как там у вас дела и чем вы можете помочь Китаю.

"Y": Остается Россия.

М.Х.: В России все очень плохо, но совсем по другой причине. Весь мир все это время жил на избытки денег. Под любой проект, который когда-то может принести прибыль, можно было получить кредит. Денег было много, а эффективность капитала падала, поэтому если кто-то придумывал что-то интересное, ему сразу давали денег. В нашей стране ситуация была прямо противоположная. С 1990-х гг. политика Минфина вела к тому, что дешевый кредит российское предприятие получить не могло. Как следствие, доля кредита по отношения к ВВП у нас к 1998 г. упала до 5-8 процентов. Потом, пока в ЦБ был Геращенко (с конца 1998 по 2003 г.), доля кредита по отношению к ВВП выросла до 40 процентов. За счет этого у нас был быстрый экономический рост. После прихода Игнатьева, с 2004 г. доля отношения кредита по отношению к ВВП не росла, а продолжала сохраняться на тех самых 40 процентах. Только примерно половина этих кредитов, или даже больше, оказалась выданной иностранными банками. При этом иностранные кредиты шли не на поддержание российского производства, а, в основном, на поддержку покупки российскими гражданами и предприятиями импортной продукции. Как следствие, доля импорта в экономике стремительно росла, и это все компенсировалось перераспределением нефтяных денег. В результате, экономика все больше садилась на нефтяную иглу. И уже сейчас текущий дефицит внешнеторгового баланса у нас отрицательный.

В общем и целом, поскольку цены на нефть будут падать, это значит, что уже весной нам придется очень тяжело.

"Y": Как вы оцениваете результаты встречи G20 в Вашингтоне? Можно ли говорить хоть о каком-то шаге в сторону совместного преодоления кризиса?

М.Х.: Давайте проведем медицинскую аналогию. Саммит был консилиумом при больном – мировой экономике. В чем главная задача консилиума? Поставить правильный диагноз. Есть диагноз в итоговом документе саммита? Его нет. Значит, все констатации и предлагаемые (тактические) меры могут, на самом деле, быть и во вред, а вовсе не на пользу. С точки зрения содержания саммит полностью провалился. Но у него есть два важных следствия. Одно – тактическое. США добились, чтобы в декларации говорилось о приверженности свободной торговле и открытым рынкам. Что означает, что как минимум на год они получат мировые рынки как источник вывоза своих эмитированы долларов для повышения уровня жизни своего населения и поддержки своей экономики. Второе – политическое. Сам факт проведения такого саммита показывает, что США уже не в состоянии монопольно предписывать миру правила игры. И если не сегодня, то завтра на мировой экономической арене появятся новые игроки. И было бы желательно, чтобы среди них была Россия.