Россия – страна уныния

ФОТО: ИТАР-ТАСС

"Не знаю, откуда в вас столько оптимизма. Лично я ничего хорошего не жду", – весьма известный экономист раздраженно отвернулся от журналистки, желающей услышать, не "кто виноват", а "что делать". Но дело не в оптимизме. Просто у меня память хорошая.

"Ты с ума сошла, какой кооператив? Разве не понятно, что сейчас устроили второй нэп – соберут деньги, поднимут экономику и все прихлопнут?" – говорила я соседке в 1988 году. Соседка оказалась непонятливой и довольно быстро от "варки" джинсов перешла к поставке в Москву бананов. В последний раз известия о ней я получила в 2000 г. – владелица многопрофильного холдинга купила участок на становящейся престижной Рублевке.

"Покупать квартиру в кредит, да под такие проценты? На что ты будешь жить, ведь 500 долларов ежемесячных выплат – эта ползарплаты! Лучше накопи!" – так отговаривали мы своего коллегу в 1999 году. Квартиру он все-таки купил – под сумасшедшие по нынешним временам проценты, с кредитом всего лишь на десять лет. Расплатился через четыре года – к этому времени квартира подорожала на сумму, превышающую взятый кредит.

Все постперестроечное время мы живем, ожидая от будущего только плохого. Чем лучше идут дела, тем более ужасных катаклизмов ждем, и всякий раз, когда мрачные прогнозы не сбываются, строим новые, забывая о предыдущих. Зато, когда что-то плохое действительно происходит, с облегчением говорим: "А мы предупреждали!" Следует признать, что за последние 20 лет мы превратились в записных пессимистов.

Ссылки на тяжелые годы реформ имеют право на существование, но не объясняют, почему греху уныния подвержены и те, кто в эти годы вполне неплохо существовал. Российский политолог Марк Урнов говорит, что в странах с неразвитой демократией и зачаточным рынком для большинства людей характерен оторванный от реальности уровень притязаний: он либо неоправданно высок, либо столь же неоправданно низок. То есть либо "вперед, в светлое будущее", либо "лишь бы не было войны". Разумеется, в обоих случаях трудно быть оптимистом: в прозябании мало радости, как и в разбитых надеждах.

Уныние разъедает не только жизнь отдельных граждан, но и экономику в целом. Опросы руководителей промышленности показывают, что ничего хорошего они от будущего не ждут. Поэтому инвестиции в производство сокращаются – и "ничего хорошего" действительно наступает. Иностранные инвесторы приходят в Россию с трясущимися от радостного предвкушения руками – такой нормы прибыли и в Китае не получить. Но, увидев общий пессимизм, быстро сворачивают инвестиции: эти русские явно что-то знают, чего им, варягам, не понять.

И не надо рассказывать о невозможной коррупции. Во-первых, то, что измеряют международные организации, называется восприятием коррупции – то есть измеряется "как кажется", а не "как на самом деле". Потому что, когда из того же Китая приходят вести об очередном расстреле крупного чиновника за взятки, можно, конечно, поговорит об адекватности наказания, а можно подумать: это каков же истинный уровень коррупции, если даже публичные казни приходится повторять и повторять?

Граждане отворачиваются от возможности завести свое дело – ведь всем известно, как тяжело жить малому бизнесу. А того, что смельчаки, которые свой "свечной заводик" все же завели, быстро выходят на несравненно более высокий уровень благосостояния, стараются не замечать.

Сейчас экономисты говорят, что одной из главных опасностей для экономики является недостаточность потребительского спроса. Люди не слишком охотно делают покупки. Оно и понятно: большинство грустно расплачиваются по кредитам. Часто – по очень глупым кредитам, взятым, например, на покупку модного "прикида". Но закредитованность граждан – тоже во многом следствие пессимизма. Кредиты нередко брались с искренней уверенностью в том, что отдавать их не придется: "помрет или шах, или ишак, или Насреддин". Поэтому в кризис эти граждане платить по кредитам перестали. Но банки, к их огорчению, выстояли – и теперь им приходится отдавать буквально сторицей.

Кажется удивительным, что при этом изменения к лучшему, будь то экономика страны или благосостояние отдельного гражданина, идут довольно неплохими темпами. Может быть, дело тут в том, что всегда находятся те, живет по принципу "глаза боятся, а руки делают". В условиях всеобщего уныния они получают конкурентное преимущество и быстро достигают процветания. Однако в условиях затяжного мирового кризиса уныние – слишком дорогая вещь. Причем дорогая – в самом буквальном смысле слова.

Можно ли изменить ситуацию? Мне кажется – вряд ли. Хотя, возможно, это слишком пессимистичный взгляд.