СМИ: От путчистов ждали террора

Спустя 20 лет после начала августовского путча 1991 г., очевидцы событий вспоминают о том, как это было. Журналист "Московского комсомольца" Александр Минкин в момент путча находился в швейцарской Лозанне, оттуда происходящие в СССР события казались подлинной катастрофой. Никто не знал, чего ждать от заговорщиков, а потому ждали худшего. "Саша! Саша! Вставай! Горбачев кончился", - такими словами разбудили его утром 19 августа 1991 года. Принялись обзванивать друзья - рекомендовали не возвращаться, во избежание ареста. Убеждали, что вот-вот начнутся массовые репрессии. Позднее выяснилось, что одним из первых распоряжений путчистов стал срочный заказ 250 000 наручников. Однако серьезные задумки ГКЧП оказались обесценены нерешительностью его членов. "Арестов не было. Значит, Комитет боится решительных действий!", - догадались наблюдатели, а вслед за этим принялись анализировать состав чрезвычайного комитета. "Кто в Комитете? Пуго, Язов, Крючков. Да, их министерства имеют огромную силу, но сами они - старые, тупые, трусливые аппаратчики, - пишет автор статьи. - "Нет среди Комитета никого, кому люди хоть чуть-чуть верили бы. Значит, путчистов может спасти лишь жесточайший террор. На террор они не решились".

Зампредседателя Госдумы, лидер ЛДПР Владимир Жириновский сожалеет, что устроители переворота не взяли его в состав Генерального комитета по чрезвычайному положению. В этом случае, считает он, СССР бы устоял, а народу не пришлось бы через длительный период реформ. "Если бы я тогда оказался в составе ГКЧП, многое могло повернуться иначе, - рассказал политик на страницах "РБК daily". - И Горбачева можно было "вылечить" и вернуть, в поддержку комитета, и Съезд народных депутатов собрать для утверждения программы ГКЧП, и национал-сепаратистов разогнать. Ничего этого не было сделано, ситуацию пустили на самотек, спектакль состоялся, и государство через несколько месяцев развалилось окончательно. Имея колоссальные властные и силовые ресурсы и официальный статус, ГКЧП, к сожалению, в самый ответственный момент проявил слабость и, по сути, закопал не только себя, но и страну".

В том, что Горбачев был осведомлен о готовящемся перевороте - не сомневается ни один из экспертов. Признает это и сам экс-президент СССР. А вот недавно вернувшийся в политику журналист Александр Любимов считает, что Горбачев намеренно затягивал и откладывал решение своего конфликта с министрами-силовиками, используя угрозу потенциального путча для давления на глав союзных республик на фоне обостряющегося финансового голода. На 19 августа было запланировано подписание договора Союза Суверенных Государств, и вряд ли Горбачев предполагал, что Янаев и компания выступят именно в этот момент. "Он знал о намерениях "реваншистов", но не осознавал степени их непримиримости. Надеялся, что "окно возможностей" еще открыто, - вспоминает Любимов в публикации "Известий". - И это ГКЧП надо благодарить за то, что Белый дом не превратился в кровавое месиво и в стране не началась гражданская война. Был бы на месте Дмитрия Тимофеевича Язова тот же Павел Сергеевич Грачев, который тремя годами позже силами одного полка собирался взять город Грозный, он бы, не задумываясь, отдал бы приказ - и всех нас положили бы, включая Бориса Николаевича. А эти - то ли боялись, то ли знали, что не пойдут до конца".

Майор танковых войск ВС СССР Сергей Евдокимов рассказал "Российской газете" о том, как новые российские власти отблагодарили его за решение перевести свои танки на сторону защитников Белого дома. "В ночь на 20-е мы ночевали в танках у Белого дома. И стояли весь день 20 августа, вокруг "живое кольцо", пункты питания, - поведал бывший советский офицер. - К вечеру ко мне приехал замполит и забрал в дивизию. Сначала особист потребовал написать подробную объяснительную, кто и как высказывался о ГКЧП. Я отказался. Чтобы отстал, написал: я такой-то, перегнал танки к Белому дому. Безмерно уставший ночевал в штабе. Часов в 5 утра меня разбудили и повезли в штаб дивизии. Командир дивизии спросил у замполита: ну что, танки назад угнать можно? Нет, говорит замполит. Комдив махнул рукой: он туда их загонял, пусть он и выгоняет. Утром 21-го все всем стало ясно, войска из Москвы стали выводить. Но 6 наших танков по указу Ельцина оставались у Белого дома до утра 22 августа. 23-го я уже стоял в наряде, и к нам в часть приехали журналисты. Встретивший меня комдив бросил: скажешь им, что я приказал пригнать танки к Белому дому. Где-то через месяц страховая компания "Аско" выдала нам денежную премию. Солдатам - по тысяче рублей, офицерам - по две, мне - три. Ну и комполка Денисову. Через два года вручили медаль Защитника Белого дома".

Многие считают, что избежать большого кровопролития удалось благодаря нескольким жертвам. Илья Кричевский, Дмитрий Комарь и Владимир Усов погибли под гусеницами танков при попытке остановить бронетехнику у Белого дома. Их наградили посмертно, обещали установить памятник и не забывать их заслуги перед Отечеством. Однако 20 лет спустя воспоминания об их самоотверженности поблекли и стерлись на фоне бесконечных природных, техногенных и политических катастроф настоящего времени. "Комсомольская правда" в разговоре с родственниками погибших выясняла, отчего так мало говорят и пишут о жертвах ГКЧП и почему заглохла идея с монументом погибшим. Памятник собирались установить к годовщине гибели ребят, то есть, еще в августе 1992 года. Но так и не установили. На счету у инициатора сооружения мемориала - фонда "Смоленская площадь", тогда было 450 тыс. рублей. А проект тянул на несколько миллионов. Власти, в том числе и федеральные, в частности, тогдашний вице-президент России Александр Руцкой, обещали оказать содействие. Но так и не оказали. "Политикам не хотелось помнить, вспоминать и говорить об этом, - считает мать одного из погибших Любовь Комарь. - И, по-моему, даже в истории новой России, если написано, то полстрочки. О героях...".