На митинги придется ходить как на работу

Когда же, наконец, мы вышли на более широкую часть Арбата, то с удивлением обнаружили, что народу на мероприятие собралось не так много, как казалось поначалу. Но и около сцены кто-то еще вредничал: из динамиков в торговом центре неслась реклама весенней распродажи шуб и турпутевок во Францию. Народ злился и матерился по поводу рекламы. В конце концов, к рекламе обратились со сцены – и шубы и Франция исчезли. Вообще митинг стал стихийным бедствием для окрестных магазинов и кафе. Торговый люд испугался соседства с митингующими, памятуя о событиях на Пушкинской. Опасения тружеников прилавка вызывало уже не столько то, что торговый день можно было считать потерянным из-за перекрытых подходов к магазинам, сколько возможность стычек митингующих с полицией, редко проходящих для витрин безболезненно.

Однако вернемся к митингу. Ораторы постарались учесть ошибки "пушкинской" акции: выступали без излишней агрессивности, даже Удальцов не матерился, заметив со сцены, что за мат на Пушкинской организаторы митинга его отругали. Периодически собравшихся спрашивали со сцены: весело ли им? "Говорят, на Пушкинской у людей было плохое настроение. Теперь-то хорошее? Тем более погода отличная, солнышко светит..." Однако, несмотря на солнце, с весельем было плоховато. Драйв прежних стотысячных собраний исчез, народ явно скучал.

Оживление внесло сообщение со сцены: "Сейчас выступит студентка журфака, она расскажет вам всю правду о встрече студентов с президентом Медведевым! Такого вы еще не слышали!". Молодежь навострила уши. Но никакого рассказа о встрече не последовало. Наоборот, студентка журфака объяснила собравшимся, что теперь митинги будут скучными, и к этому надо привыкать: "На митинги надо ходить, как на работу, даже если они надоели, даже если они кажутся вам неинтересными".

Следующие ораторы были с ней солидарны: "это начало тяжелой и длинной работы", смысл которой "в том, чтобы Москва и Россия принадлежали нам".

Затем призывать народ "трудиться" стал Сергей Удальцов – он отметил, что у трудящихся есть всего два способа взять власть в свои руки: "выйти на площадь и не уходить" и забастовка. Удальцов "обрадовал": ближе к майской инаугурации президента сознательным гражданам придется митинговать регулярно, возможно, каждый день. "Приходить чем теплее, тем чаще... Вначале раз в неделю, затем чаще... Вы готовы?" Народ, как обычно, прокричал: "Готовы!" Однако со всех сторон слышалось ворчание: "Он чего, офонарел? Нам что, правда работу бросить, каждый день на митинги ходить и прыгать вместе с ним в фонтан?"

Тем временем Удальцов размышлял о том, что чем каждый день приходить, лучше вовсе никуда не уходить: "Я не буду сегодня никуда уходить! Здесь фонтанов нет!".

"А я в этот раз не останусь! Он опять устроит провокацию, как на Пушкинской, когда из-за него нас всех повязали", – заявил стоящий около меня парень в синей куртке. Товарищи начали его одергивать и пытаться что-то ему объяснять. Однако парень в синей куртке на уговоры не поддавался: "Удальцов – это провокатор! Если он хочет брат Кремль, так пусть зовет сейчас брать Кремль, пока народу много! А то он дождется, как на Пушкинской, пока все разойдутся, и начнет орать!"

"А мне, например, здоровье не позволяет после митинга остаться", – заметил пожилой мужчина в очках.

После завершения митинга парень в синей куртке спорил со своими товарищами, оставаться или нет. Зато сам Удальцов решил не оставаться. Он опять попытался организовать нечто, что впоследствии в полицейских отчетах было охарактеризовано как "провокация и несанкционированное шествие", в результате чего быстро попал в лапы стражей порядка. На этом все и закончилось.