Руслан Коцаба: Украина и Россия должны начать диалог

- Руслан, поздравляю Вас с выходом из СИЗО. На Ваш взгляд, что повлияло на коллегию судей, почему Вас оправдали?

- Юридические аргументы абсолютно не влияли на коллегию судей. Влияли политические и даже геополитические расклады. Я думаю, что на кассационном уровне власти будут стремиться утяжелить мне выход на Европейский суд по правам человека, чтобы я не получил компенсацию.  

Руслан Коцаба. Фото: "Типовий Франкiвськ"

Мое дело приняло международный резонанс. С 1991 г., от самого начала независимости, то есть за 25 лет, было только трое политзаключенных. Я был третьим. За последние пять лет "Amnesty International", которая является самой знаменитой правозащитной институцией, провозгласила только меня политзаключенным, "узником совести". Об этом я узнал от матери, когда СБУ разрешила мне краткосрочное свидание с ней и с женой. Правозащитники во всем разобрались уже на второй день после моего ареста, они поняли, что на Украине сажают за антивоенную риторику, за обыкновенные призывы к миру. Наверное, такое возможно только на Украине и в Северной Корее, когда сажают за призывы к миру. Ведь в основном все-таки сажают за пропаганду войны, жестокости и ненависти.

Я очень рад тому, что меня освободили. Хочу по прибытии в Киев сказать представителям "Amnesty International" огромное спасибо, потому что это произошло благодаря международному давлению на власть: 34 депутата Европарламента из 17 стран написали открытое письмо Порошенко о том, что ни о каких обещаниях Евросоюза сделать безвизовый режим или что-либо не может идти и речи, если журналист Коцаба сидит в тюрьме. Поэтому, думаю, меня освободили. Кстати, много российских представителей тоже за меня заступалось. Всякий, кто протягивает мне руку помощи, для меня друг. Это все в совокупности, я думаю, и послужило последней каплей. Уже на суде первой инстанции было видно, что судьи боятся. Они понимали, какой бы был международный резонанс, если бы они дали то, что просила прокуратура, - 13 лет с конфискацией. Кстати, прокуратура на апелляции снова просила этот же срок. Я, например, не знаю прецедента такого, чтобы оправдали с 13 годами. Женщина, которая работала в апелляционном суде, дала мне копию судебного решения и сказала, что за 17 лет ее стажа впервые в ее практике по особо тяжкому преступлению (государственная измена - от 12 до 15 лет по украинскому законодательству) вынесли оправдательный приговор.

- Вы настаиваете на том, что рассмотрение Вашего дела умышленно затягивали. С чем это было связано?

- Да, затягивали. Особенно это было заметно в первой судебной инстанции. У меня было 58 свидетелей обвинения, половину которых не смогли даже найти, периоды между судебными заседаниями составляли от двух до шести недель. Все это делалось с целью, что чем дольше сидит Коцаба, тем больше мы нагоним жути на других, дабы им неповадно было. А журналисты показывают: вот я в клетке, кричу о свободе слова, о праве критиковать власть. Это все было так задумано, я думаю. Мне просто можно вычеркнуть 524 дня из жизни. 

Кстати, когда я вышел, я понял, что за этот период ничего не изменилось. Потому что война как была, так она и есть. Экономика как была в руинах, так и есть, даже еще хуже, так как идет война. Реформ как не было, так и нет. Люди разочарованы и запуганы. У меня часто спрашивают, не хочу ли я уехать в другую страну? Я отвечаю, что буду выключать рубильник в аэропорту, потому что уезжать буду из своей страны последним, потому что я верю, что власть должна поменяться. Хотелось бы, чтобы пролилось как можно меньше крови при этом. Возможно, международные финансовые спонсоры придумают какой-нибудь бескровный вариант - ведь мы, Украина, уже давно не субъект, а объект геополитики. 

- Вы думаете, что именно участие политиков стран ЕС заставило так себя повести вашу власть и освободить Вас?

- Украина сейчас формально независима. В первую очередь она зависит от спонсоров, которые вносят деньги в Международный валютный фонд. Я все-таки думаю, что на каких-то высших переговорах они решали, решали и, наконец, решили, что Коцабу нужно выпустить. Но и моя защитница Татьяна Монтян очень качественно и продуманно вела защиту. Во время нашей первой встречи в СИЗО она мне сказала: "Руслан, политические дела, такие как у Вас, решаются политическими методами. Судьи не будут читать мои юридические аргументы". Но в юридических аргументах она тоже сделала все отлично. Она все время акцентировала внимание на том, что это политическое преследование, вернее, преследование за свободу слова и за критику власти. Это было очень важно и тоже сыграло свою роль. Вообще, в цивилизованных странах такого понятия, как "политический узник", уже и в помине нет.

- Подвергнувшись таким серьезным репрессиям со стороны власти, Вы продолжаете стоять на своем. Не боитесь?

- Конечно, боюсь. Шеремета уничтожили, показательно уничтожили, в центре городе, в светлое время суток. Но есть вещи, которые нужно делать сообща. Я думаю, что если я продолжу делать свое дело, то единомышленники где-нибудь найдутся. Мы должны друг друга искать. Тут дело в том, что перспектив в этой стране нет. Если только на ненависти строить, она слишком недолговечна. Если наша власть не одумается, вернее, если ее не заставят одуматься… Я не считаю нашу власть самостоятельной. К сожалению. Что скажут ей зарубежные спонсоры, то она и будет делать. Как в анекдоте: "Я ее кормил, я ее поил, я ее и танцую". Врага сейчас просто назначают. Российский журналист - это враг. Россиянин на данный момент тоже является врагом. Честный журналист - это враг. Достаточно иметь трезвый рассудок для того, чтобы понять, что это все кампания. Кампания "шельмования". Например, в 50-60-е годы в таких же залах, помещениях, как сейчас, точно так же назначали "врагом народа". А тех, кто пытался что-то доказать, либо расстреливали, либо вывозили на каторгу в Сибирь. На сегодняшний день нужно понять, что у власти паника. Власть понимает, что все рейтинги потеряны, реформ и перспектив никаких нет. Другими словами, никакого света в конце тоннеля они не видят. Поэтому они и делают такие несуразные пропагандистские шаги.

 - В своих интервью Вы часто говорите, что необходимо прекратить эту какофонию ненависти и прийти к цивилизованному диалогу. Как Вы себе представляете этот процесс?

- Я хочу сказать, что сильно переусердствовали наши средства массовой информации в создании этой какофонии ненависти. Пропаганда идет настолько тупая, что даже становится стыдно. Но еще Геббельс говорил о том, что чем тупее пропаганда, тем лучше она усваивается. Хотел бы обратить внимание на то, что плоды этой кампании ненависти не замедлят проявиться, потому что влияние пропаганды по времени не может быть слишком долгим. Она накапливается, накапливается, накапливается и потом прорывает. Чем это обернется, мне сложно прогнозировать, но я думаю, что она выльется совсем не в то, что планируют власти. Даже если власти делают такую антироссийскую кампанию, то осенью, когда люди поймут, что их обманули, когда получат платежки с новыми тарифами за коммунальные услуги, по новым расценкам, вся та ненависть, которую в них культивировали, которую вложили в народ, может против власти же и обратиться.

- Сразу же после освобождения Вы говорили о том, что страна скатилась к тирании.

- Понимаете, если людей сажают за то, что они попытались воспользоваться своим конституционным правом критиковать проворовавшуюся власть… Если наложен запрет на свободу слова, на свободу вероисповедания, ведь христиане должны следовать заповеди "не убий"… Если я попытался этим правом воспользоваться, а меня за это посадили в тюрьму, то как это называется? Можно подобрать и другие слова, такие как тоталитаризм, авторитаризм и так далее, но этот весь бардак в стране присутствует. Потому что по Конституции я имею право на свободу слова. Гарант Конституции должен за этим бдить. Но у меня не так получилось, я 524 дня сидел в вонючей маленькой камере за идею мира. Это абсурдно еще и потому, что когда вокруг происходят безнаказанные убийства, меня закрыли в клетку за то, что я взывал к миру, просил сделать так, чтобы войны не было.

Думаю, что если бы наши олигархи, которые содержат Верховный Совет, сразу после Евромайдана, сошлись в одном каком-то месте, в ресторане или комнате, и сказали, что власть поменялась, ваш "папик" ушел, наш пришел, что будем делать? То есть взяли бы и поделили, как это всегда было при смене президента, и все. Не надо крови, а что в итоге получилось?! Они начали финансировать братоубийство: 10 тысяч тому, кто убьет зеленого человечка. 

Вот она - какофония ненависти. На ненависти нельзя ничего построить. Точнее, можно, но это приведет к руинам, и под этими руинами все погибнут. Пострадают даже мирные люди, как это, кстати, и оказалось. Я уже говорил о том, что Украина только формально независима, то есть экономика не функционирует. Слышу по телевизору, что каждый день на содержание армии идет не меньше 3 миллионов долларов. Это бешеные деньги. Я сейчас заинтересовался одной темой. Есть такое серьезное онкологическое заболевание крови, и, оказывается, против него сейчас нет лекарств в нашей стране. Людям отказывают в его выдаче, ссылаясь на войну и нехватку денег в бюджете. Таким образом, людей оставили медленно умирать.

- Какая сейчас у Вас ситуация в стране, в городе?

- Я могу сказать, что в стране наверняка много нелегального оружия, раненых и сломленных психологически и физически демобилизованных ветеранов. Имеет место разгул преступности. Полиция, на мой взгляд, не выполняет свои обязанности. Все эти действия не позволяют мне на сегодняшний день спокойно выходить на улицу. Я не чувствую себя в безопасности и думаю, что при этом бардаке и разгуле преступности никто не чувствует. 

- Руслан, Вы призывали к миру изначально, что полтора года назад, что сейчас стоите на этой позиции. Говорите о том, что все-таки основной причиной непрекращающейся ситуации в Вашей родной стране является влияние именно западных "партнеров" и людей, которые финансируют все это. Как с этим бороться рядовым людям?

- Нужно как-нибудь эту ненависть перебить добротой. Например, взять телефон и позвонить знакомому с Донбасса и спросить, как его дела, предложить помощь. Таким образом, на уровне человеческих контактов можно противостоять этой пропаганде ненависти. Поэтому я думаю, что народная дипломатия имеет место быть и должна развиваться.