Назначение Черномырдина послом – шаг незаурядный. В этом смысле то, в какую страну он был назначен послом, менее интересно, хотя с точки зрения геополитики это последнее неизмеримо важнее. Но оставим пока геополитику в стороне. Назначение "тяжеловеса" на должность посла приветствовалось и в Думе (где Виктор Степанович до последнего времени прозябал депутатом), и за ее стенами. Впервые с ельцинских времен фраза "сильный ход президента" вновь стала определяющей в комментариях. Большинство политиков полагают, что авторитет, опыт, личные связи и прочие достоинства Черномырдина сослужат нашему государству хорошую службу, и удивляются: как до этого власть не додумалась раньше? Черномырдина – в Украину, Примакова – в Египет, Ливан или Ирак, Кириенко... но тот, кажется, пока при деле, так что там видно будет. Ответ на этот вопрос достаточно прост: не каждый экс-премьер согласится продолжить свою карьеру на более низкой ступени чиновничьей иерархии, тем более человек, не год и не два стоявший во главе кабинета министров крупнейшего государства мира. Но то, на что вряд ли согласился бы Примаков, Черномырдина не смущает – он всегда готов на любую работу, предложенную высшей властью, ибо даже формальное присутствие в "обойме" лучше неопределенности пенсионера союзного значения – вспомним слова Жириновского.
"Случай" Черномырдина, впрочем, – это лирика. Его назначение на по-настоящему важную работу следует расценить как недвусмысленный намек Кремля на суть происходящего в российско-украинских отношениях. У многих политиков как в Москве, так и в Киеве в последнее время присутствует ощущение судьбоносности нынешнего момента для обоих государств, как бы напыщенно ни звучало это выражение. Атаки оппозиции на Леонида Кучму в конечном итоге оказались на руку именно России – маятник (правда, в который раз) качнулся вправо, то бишь на Восток. Всегда колеблющийся Кучма сейчас просто вынужден фактически заново строить отношения с Россией уже на новой, выгодной нашей стране базе. О природе этого "превращения" сказано уже немало. Во всяком случае, сам Кучма имеет достаточные основания видеть в крупномасштабных выступлениях оппозиции отчасти и "руку Запада". Падение кабинета прозападного Ющенко в какой-то степени упростило ситуацию на Украине и дало возможность Кучме сформулировать свой "интерес" в переговорах с Россией. То, что взаимоприемлемый компромисс был найден, сомнений нет – фигура Черномырдина уже согласована с украинским президентом, да и не стал бы Владимир Путин столь коварно "подставлять" Виктора Степановича, посылая его на заведомо невыполнимое задание.
Фразу "Мое дело – труба" Черномырдин уже сегодня может произносить оптимистично. Ибо за этими тремя словами не образ, а действие. Газ, идущий по трубам, уже давно чуть ли не одушевленный предмет на переговорах России и Украины. Впрочем, можно сказать, что и одушевленный, коли ведут его вполне телесные существа из "Газпрома" и старые коллеги Виктора Степановича. "Голубое золото" для России – это инструмент на все времена. Тут и геополитика, тут и пропаганда, тут и экономика и еще много чего. Полагая российский газ началом всех начал, лучшей фигуры, обслуживающей этот инструмент, придумать было нельзя. В том, что Черномырдин вполне состоятелен в качестве дипломата, сомневаться не приходится. К тому же, на Украине он будет чувствовать себя вполне комфортно: тут у него и хорошие деловые связи, и языков учить не надо – всяк поймет даже его черномырдинскую образность в изложении мыслей.