В ожидании новых событий мы снова возвращаемся к тем 57 часам страха, которые могли бы закончиться гибелью всех заложников и многих сотрудников спецслужб – при худшем развитии событий число жертв превысило бы 1000 человек (террористов мы не считаем). Во-первых, до сих пор точно не известно, сколько заложников было в захваченном ДК изначально. Кроме зрителей и исполнителей мюзикла "Норд-Ост" в театральном центре находились люди, занимавшиеся в различных кружках. До сих пор утверждается, что только в зрительном зале присутствовало около 750 человек. В ходе штурма в здание прорвалось как минимум 250 сотрудников спецслужб, включая бойцов элитных подразделений "Альфа" и "Вымпел". Вторым эшелоном в ДК шли сотни спасателей. Случись взрыв – и сложившиеся стены ДК могли стать общей могилой для всех...
И все же, на что рассчитывали сами боевики? Какой сценарий им был уготован "руководством"? Ответов на эти вопросы пока не прозвучало. Мелькали лишь намеки и предположения. Если взять за основу то, что московский теракт был организован достаточно грамотно (это признается как российскими, так и зарубежными спецслужбами), то нетрудно предположить вероятное развитие событий, скажем, если бы часть требований боевиков была выполнена, а сама обстановка находилась под их контролем.
Итак, судя по последним данным, захват заложников в Москве разрабатывался на горной базе Чечни Шамилем Басаевым, вернее, его штабом. Информация поступала и за рубеж, где выбивался "бюджет" операции. Боевики "Аль-Каэды" и иностранный след в захвате заложников в Москве – отдельная тема, к которой "Yтро" еще будет возвращаться. Аслан Масхадов просто не мог не знать о предстоящей акции, на которую было потрачено очень много средств: оплачивалась работа осведомителей, добыча документов, покупка оружия и боеприпасов, автотранспорт, наконец, само проживание боевиков в Москве. Планирование операции могло произойти весной или в начале лета 2002 года. Все остальное время ушло на подготовку акции.
То, что сейчас пишут в иных СМИ, напоминает идиотизм. Боевики не ехали по Москве гурьбой на джипах, одетые в камуфляж, размахивая автоматами. Все было сделано тихо: террористы поодиночке или по двое, в гражданской одежде, с "чистыми" паспортами заранее перебрались из Чечни в Москву. Женщинам это удалось сделать без особых проблем. По одной из версий, сам Бараев приехал в Москву на поезде. Еще одна важная деталь: боевики в группе Бараева могли заранее не знать о конкретном объекте атаки. Они выбрали театральный центр на Дубровке как наиболее подходящий по многим компонентам, в том числе и в плане отхода из здания. Оставаться здесь навечно собирались не все.
Дальше наступил час "Икс", боевики собрались в установленном месте. Некоторые из них при захвате ДК прямо из зрителей превратились в террористов, надев маски и сменив штатское на камуфляж. Кстати, форму распаковывали новенькую, прямо из тюков, с бирками, как и амуницию. С оружием – тоже все в порядке: длинные деревянные армейские ящики, стрелковое оружие, гранатометы, тротил, пластид и многое другое. По свидетельству заложников, у боевиков были даже лазерные целеуказатели (готовились к контактному бою, стрельбе навскидку?).
Остальное прошло на глазах всей России: попытки переговоров, часы и дни в неволе, расстрелы неугодных и, наконец, финал – уничтожение террористов, пострадавшие заложники. Но все могло быть иначе. Самый плохой вариант мы уже назвали – взрыв, детонация 120 кг взрывчатки, гибель всех... Но, повторюсь, Бараев не хотел умирать. Его разговоры о "шахидах" – антураж, прикрытие.
Какие варианты с заложниками, а значит, и с проведением всей операции, могли учитывать организаторы теракта? Первый – почти копирующий Буденновск: вызов на переговоры премьер-министра или человека от Путина. Требование о выводе войск. Ультиматум. Фильтрация заложников. Их показательный расстрел. Топтание спецназа. Мандраж политиков, локальные перестрелки, захлебнувшийся штурм, гибель части заложников. Опять переговоры. Подключение Масхадова как не "радикального" деятеля. Переход на конкретику. Решение чеченской проблемы "по-ельцински" или "по-лебедевски": одним махом, без промедления, без промежуточных вариантов. Новый-старый Хасавюрт: ни мира, ни войны. Моратории на действия в Чечне, создание комиссий, авральный вывод частей и соединений, бегство части населения из республики и так далее – все, что мы уже проходили.
Басаев, еще в 1995 году понявший, что беременные женщины или просто женщины-заложники могут стать очень удобным прикрытием для "моджахедов", рассчитывал на то, что при гибели части заложников в изнеженной Москве власть обязательно пойдет на уступки благодаря нажиму правозащитников и активности Запада. Но все это могло произойти лишь в одном случае: если бы российская власть в лице конкретных людей растерялась после гибели первых заложников.
Возможно, Басаев и Масхадов разработали так называемую военную составляющую операции, а вот стратегией занимались не они. Здесь к делу подключился тот самый зарубежный аналитический центр, наличие которого признают в российских спецслужбах, о котором много говорят (связь с "Аль-Каэдой"), но пока не приводят конкретных фактов. Да, известно, что среди захватчиков был араб Ясир из "Аль-Каэды". Скорее всего, он – связующее звено с "мозговым центром" операции. Боевиков Бараева, не все из которых умели читать, наставляли по телефону, словно учили компьютерной пошаговой игре, подсказывая фамилии новых героев: "Ха-ка-ма-да", или проще: "Нем-цов". Террористы не знали этих людей, но получали ЦУ: их надо вызвать на переговоры. Разумеется, советовал не Басаев, крича в трубку спутникового телефона, и даже не бен Ладен, что-то бормоча гортанной скороговоркой из афганской пещеры. Все это делали люди в цивильном платье, с аналитическим складом ума, просчитывающие ситуацию... Люди, которые привыкли не бегать по горам и стрелять из автоматов, а добывать и отдавать деньги...
Итак, буденновский вариант боевики имели в виду, хотя, возможно, что организаторы теракта просто заставили поверить в это часть террористов, захвативших ДК: "У нас выбор – или умереть всем, или добиться победы". Уже сейчас Удугов распространяет информацию о том, что, якобы, уже утром 26 октября Бараев собирался отпустить всех заложников. Опять чуть не появился в России Робин Гуд! Никто никого никогда не отпустил бы несчастных людей просто так, за красивые слова. Тем более, когда речь идет о боевиках из Чечни. Люди для Бараева и ему подобных – не более чем товар. Они делали на них бизнес, выбирая "самых сочных" – так выражался Мовсар Бараев, говоря о заложниках в "Норд-Осте".
Но тот же "военный амир" Басаев понимал, что второй Буденновск в Москве может не получиться. Поэтому боевики могли использовать еще один запасной – самый рискованный и, скорее всего, именно поэтому приемлемый для них – план. Известный российский психиатр, академик Татьяна Дмитриева, анализируя действия и поведение террористов, отметила, что их можно разделить на две группы. Первая – это безусловные смертники, к которым относится группа женщин, обвязанных взрывчаткой, и которые действительно попытались бы взорвать себя и убить заложников. А вот вторую группу террористов психиатры квалифицируют как "посредников" между смертниками и настоящими организаторами теракта. Эти готовили пути к отступлению, надеялись выжить. К этой категории принадлежал и Мовсар Бараев. Не исключено, что он выторговал для себя огромный "гонорар" в случае успешного осуществления московской акции.
Учитывая нежелание Бараева и его "посредников" умирать, можно предположить, что боевики рассчитывали и на следующий вариант развития событий: переговоры заходят в тупик, российский спецназ делает попытку проникновения в здание. Женщины-смертницы рассредоточиваются среди заложников и подрывают себя вместе с людьми. Идет штурм. В ходе перестрелки группа Бараева пробивается из театрального центра – как вариант, с частью уцелевших заложников. Их отход прикрывает еще одна группа террористов, прибывших к зданию ДК позже. Не те ли это 100 террористов, которыми сейчас пугают малышей на улицах?
Задача в Москве для вырвавшихся из ДК бараевцев также могла меняться в зависимости от обстановки. Если боевикам удается оторваться от преследования – они растворяются в городе, "рассасываясь" по конспиративным точкам. Всё почти как в Чечне: автомат в землю, паспорта с московской пропиской, одежда, квартиры, дачи, автомобили. Всё готово: инфраструктура действует и может быть использована снова. Худший вариант мог выглядеть примерно так: группы боевиков блокированы в нескольких районах Москвы, идут уличные бои (!), например на Сретенке или Лубянке, в Марьино или Кузьминках, на Хорошевке или Воробьевых горах. Боевики, прикрываясь уцелевшими заложниками, или пытаются вырваться на оперативный простор, или выторговывают условия для отправки вместе с заложниками в Чечню. Группа почти полностью уничтожена – но только почти. Конечно, шансы выжить у Бараева были минимальны, но не исключено, что он рассчитывал "исчезнуть" в Москве один, бросив и смертниц, и остальную часть банды.
В любом случае, если в Москве террористы продолжали бы действовать еще несколько дней, то это могло вознести Аслана Масхадова до небес. В дни "всемирного чеченского конгресса", когда в Москве творился бы ужас, ему – Масхадову, чьи боевики взяли Москву, – просто не оказалось бы альтернативы в переговорах. И пришлось бы экс-полковнику бриться, вспоминать чудное слово "рейтинг", готовясь к встрече в цивильном платье. Чего стоило бы тогда президенту Ичкерии заявить о своем командовании "разведывательно-диверсионным подразделением ВС Ичкерии", как назвал на днях бараевцев экс-президент Ичкерии – Яндарбиев? Я ставил задачу. Я прекращаю эту войну. Я – президент, которого не только помнят, но которому верят.
Но получилось так, что террористы Бараева, даже те, которых не взял газ, не смогли сопротивляться "Альфе" и "Вымпелу". Захватчики были уничтожены профессионально, хотя и отстреливались из пистолетов, автоматов, пулеметов, кидали гранаты.
И последнее. Одурманенные чеченки жаждали умереть и были убиты. Их мужчины умирать не собирались, но также были убиты, потому что убивали других. А "искусство" смертников захватчики только осваивали, учась у арабских "борцов джихада". Первый блин вышел комом. Будет ли второй?