Из тех $80 млрд, которые конгресс выделил администрации Буша на покрытие расходов, связанных с военной операцией, и постконфликтное урегулирование, Управлению международного развития США (USAID), определенному в качестве координатора программ экономического восстановления Ирака, досталось всего $2,2 млрд. Управление подготовило к настоящему времени 11 первоочередных проектов, включающих реконструкцию порта Умм-Каср, пяти аэропортов, сети трубопроводов, автомобильных дорог (в том числе около 100 мостов), объектов социальной инфраструктуры и жизнеобеспечения. Более того, уже заключены контракты на сумму $1,4 млрд., так что в загашнике USAID – меньше миллиарда. Между тем, по независимым оценкам, для полного восстановления Ирака требуется от 100 до 180 миллиардов долларов; к тому же после Хусейна осталось еще $120-130 млрд внешних долгов. Естественно, возникает вопрос: где взять деньги?
Ну, что касается иракских долгов, то здесь американцы голову не ломают: кредиторам предложено сии обязательства простить, благо, самим Соединенным Штатам Ирак почти ничего не задолжал. Главные заимодавцы – страны Персидского залива, Россия, Франция. Вопрос этот должен решаться в рамках Парижского клуба. Полного прощения, конечно, не будет, но какая-то реструктуризация, включая и списание, и длительные отсрочки, неизбежна.
Восстанавливать Ирак американцы хотят за его же деньги. На спецсчетах ООН, на которые поступала экспортная выручка Ирака по программе "Нефть в обмен на продовольствие", скопилось около $20 млрд. Правда, пустить эти средства напрямую на цели восстановления нельзя – их можно потратить только на гуманитарные закупки, но и это немаловажно для поддержания социальной стабильности в реконструкционный период. Финансировать инвестиционные проекты предполагается за счет будущих поступлений от нефтяного экспорта. Планы масштабного – до 6-8 млн баррелей в день - наращивания нефтедобычи остаются достаточно отдаленной перспективой. По подсчетам экспертов, для модернизации сильно изношенных производственных мощностей и транспортной инфраструктуры необходимо не менее 6-7 лет и порядка $35 млрд. А вот выйти на довоенный уровень производства и экспорта – 2,5-3 млн. баррелей в день – реально, по мнению американцев, к концу текущего года (в ходе боевых действий нефтепромыслы практически не пострадали – было подожжено всего 9 скважин). Технически возобновить добычу можно в течение месяца, однако существуют препятствия юридического характера: кто будет добывать и продавать нефть в отсутствие в стране узаконенной администрации и при сохраняющихся санкциях ООН?
США настаивают на скорейшей отмене этих санкций, равно как и на прекращении программы "Нефть в обмен на продовольствие" (первое без второго – нонсенс, а второе без первого грозит Ираку гуманитарной катастрофой). Оппоненты, прежде всего Россия, заявляют: мы всей душой "за", но для начала инспектора ООН должны-таки убедиться, что в Ираке нет оружия массового поражения. А инспекторов в Ирак теперь не пускают сами американцы. В конце концов, они, безусловно, как-нибудь разрулят данную ситуацию, но совсем без ООН им все равно не обойтись. Тем более, что даже нефтяных денег для восстановления страны может не хватить, в связи с чем Вашингтон намерен подключить к делу МВФ и Всемирный банк. Последний необходим, в частности, для проведения международной конференции доноров и создания трастового фонда по восстановлению Ирака.
Однако изобилия охотников раскошелиться на благие цели пока не наблюдается. Потенциальные доноры предпочитают обождать, с горьким ехидством комментируя то, как USAID распределяет контракты. Оные достаются почти исключительно компаниям, тесно связанным с ведущими деятелями республиканской администрации (таким, как Halliburton и Bechtel National); причем первые тендеры в узком кругу прошли, когда еще пушки грохотали. Особенно обижаются англичане, как-никак тоже воевавшие (у них теперь, наверное, дежа вю – нечто подобное уже было в 1991 году, когда восстанавливали Кувейт). Если подобная практика будет продолжаться, то много средств в трастовый фонд американцы не соберут.
Хватит или нет денег на то, чтобы сделать из Ирака образец экспортированной демократии, - вопрос, конечно, интересный; но для нас куда больший интерес представляет вопрос о том, на что могут рассчитывать российские фирмы. На первый взгляд – ни на что. Вместе с тем, без привлечения России - по крайней мере, в ряде случаев - обойтись будет затруднительно, поскольку многие объекты, которые предстоит реконструировать, сооружались российскими специалистами и по российским чертежам. Сейчас, кстати, в подвешенном состоянии оказалось большое число инвестиционных проектов, осуществлявшихся в последнее время в Ираке при участии российских компаний. Один только "Техноэкспорт" имел здесь контракты на $420 млн. В прошлом году поставки в Ирак из России (в основном машинно-технической продукции) составили $1,5 млрд. Не ясна окончательно и судьба нефтяного проекта "Западная Курна – 2", права на который "ЛУКойл" (отлученный от этого пирога еще Саддамом Хусейном) намерен отстаивать в международном арбитраже.
Перспективы могут быть не такими уж мрачными, учитывая, что на Россию американцы обиделись почему-то гораздо меньше, чем на Францию с Германией. Беда только, что отечественная дипломатия не то не в меру принципиальная, не то просто неуклюжая. Между тем, уступки при обсуждении иракской проблемы в ООН и Парижском клубе – хороший рычаг для продвижения наших экономических интересов. Им только надо суметь воспользоваться.