|
Накануне Петербург замучил группу вопросами об отсутствующем Роберте, а вовремя предупрежденная Москва постаралась найти другие интересные темы: для начала спровоцировав приступ воспоминаний у мистера Белью, мы узнали, например, что стажировку фронтмен King Crimson проходил под началом Фрэнка Заппы: "Когда я играл вместе с Фрэнком, это был мой первый серьезный проект. Этот человек фактически открыл меня как музыканта, что очень помогло мне в дальнейшем". На ехидную реплику одной из акул пера, что текст одной из песен King Crimson слишком уж буквально копирует рассказ Хулио Кортасара, Эдриан, улыбаясь, сообщил, что дома у него приличная библиотека, в том числе имеется и Кортасар, так что влияния литературных источников отнюдь не исключаются... Музыкальные пристрастия участников группы также впечатляют: диапазон любимых композиторов – от Стравинского до Эркки-Свена Тююра, ветерана эстонского психоделического рока. Не поставил Пата Мастелотто в тупик и вопрос о лучшем альбоме King Crimson: "Из работ группы мне больше всего нравятся "Red", "Larks’ Tongues in Aspic" или "Discipline" – к сожалению, ни на одной из них в записи я не участвовал..."
На просьбу прокомментировать концепцию последнего альбома и слишком бросающееся в глаза его сходство с предыдущим Пат заметил: "Прежде всего, эти пластинки здорово отличаются партиями ударных инструментов – говорю это как барабанщик. Кроме того, предыдущий альбом мы полностью создали и записали в домашней студии Эдриана Белью. А последнюю программу, наоборот, сначала обкатали живьем, отрабатывали ее на концертах около 2,5 лет и только потом решились записать". "В композициях King Crimson используются симметричные лады, хроматические гармонии, переменные размеры, ритмические сбойки, поэтому в известном смысле все последние альбомы похожи друг на друга, – продолжает разговор Эдриан Белью, – эта "лестница" "la-lalala-la..." (поет начало композиции "Red" с одноименного альбома) проходит через все позднее творчество Роберта Фриппа и в какой-то мере является визитной карточкой King Crimson".
...Счастливчики-зрители, просочившиеся в зал с первым звонком, неожиданно получают возможность лицезреть живого Роберта Фриппа в каких-то пяти метрах от себя: не обращая внимания на толпящихся в проходах людей, он что-то наигрывает на гитаре – продолжает репетировать, стало быть. Сразу и не признаешь в этом неброско одетом человеке Фриппа – обычно так одеты техники сцены. Доиграв, Роберт уходит за кулисы, провожаемый аплодисментами. Ноль внимания. Фоновый электронный прибой болтается из колонки в колонку еще минут двадцать; наконец все расселись, зал полон, можно начинать...
Мистер Белью проговаривает несколько слов в микрофон, намеренно искаженный вокодером, и на оцепеневший зал обрушиваются ушаты, ведра, потоки, целый водопад звуков... Неуправляемая какофония, к которой нельзя притерпеться, ею не вдруг проникаешься; но если вслушаться, в этом звуковом хаосе где-то внутри начинают каким-то шестым, седьмым, восьмым чувством улавливаться гармонии. Другое дело, насколько они привычны уху среднего рок-н-ролльщика – ну так и аудитория здесь собралась особенная; не видать что-то недовольных, в спешке покидающих зал.
А вот звук паршивее, чем хотелось бы: громкость подводит. Образуется каша, которая, к слову, фирменным блюдом арт-рокеров никогда не считалась... King Crimson-2003 пилит и грохочет подобно хорошей "металлической" банде. В записях все звучало совершенно иначе; даже вкрапления "старины" приобретают ощутимый привкус альтернативы... Жесткий индастриал, который группа воспроизводит сегодня, – не способ привлечь новую аудиторию, и уж конечно не попытка отпугнуть старых фэнов. Просто такая музыка им наиболее интересна на сегодняшний день. "Мы не следим за модными течениями, а работа в King Crimson открывает нам возможности непрерывно экспериментировать с музыкой, видимо как следствие каких-то постоянных изменений в нас самих. Мы сами получаем огромное удовольствие от такой работы, может быть в этом и секрет долголетия нашей группы".
Вдуматься, так во всем этом обнаруживается даже какая-никакая логика: "Шизоидный оркестр" п/у Макдональда продолжает с успехом эксплуатировать более лиричные темы четырех первых альбомов, не замахиваясь на дальнейший репертуар King Crimson, а "фрипповский" состав не забирается во временно-программные дебри дальше "Larks’ Tongues in Aspic". Опять же, зрителям двойная радость.
Прожекторы высвечивают взлохмаченного Эдриана с гитарой. "То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя"... то завизжит насмерть подстреленной скрипкой, зажужжит шмелем-кларнетом, а то просто примется трубно хрипеть пионерским горном. По привычке начинаю искать "рояль в кустах", и только синхронный со слышимыми пассажами бег пальцев по грифу выдает первоисточник звука: все остальное доделывают электронные примочки... Трэй Ганн также впереди и тоже в белом. Таинственный stick, который все вроде бы слышали, но мало кто видел, на деле оказывается хитроумным гитарообразным мутантом: гриф шириной сантиметров десять, вдоль которого тянутся струны различной толщины. Возможности инструмента позволяют Трэю извлекать из него звуки в диапазоне от тонкого писка до солидного басового рыка, что он и делает по ходу пьесы. Техника игры напоминает расслабляющий десятипальцевый массаж, руки при этом движутся оч-чень произвольно, но – быстро. Одного стика ему оказывается мало, второй инструмент покоится на подставке на манер клавиатуры рояля; Ганн колдует попеременно над обоими... У Пата Мастелотто за ударной установкой тоже много всяких интересностей, довершаемых монитором компьютера...
Скромность, граничащая с мизантропией, и на концерте доведена Фриппом до абсолюта: пока трое остальных музыкантов колбасятся под лучами прожекторов, Роберт, человек в темном, с гитарой и в наушниках, совершенно так же, как перед полупустым залом, сидит под лунно-синим фонарем чуть в стороне. На зал он не глядит, просто самозабвенно играет на гитаре свои замороченные партии... Перед началом зрителей строго-настрого предупредили о запрете на съемку: говорят, были случаи, когда Фрипп сразу вставал и уходил со сцены, заметив фотографа. Странный они все-таки народ, эти гении...
Так проходит часа полтора, и концерт внезапно заканчивается: дорисовав очередную аллегорию, музыканты отставляют инструменты и откланиваются. Как бы не так! Зал стоя вызывает их на бис; нельзя сказать, что "кримсоны" слишком долго сопротивляются. На сладкое они приготовили как раз самые любимые "старенькие" вещи, можно сказать шлягеры. Сольный выход Трэя Ганна укрепляет во мне решение посетить впоследствии концерт Trey Gunn’s Band (организаторы обещали как-нибудь вытащить и этот состав в Россию), а Эдриан делает совсем уже невозможное: неслабый перебор "Three of a Nice Pair" он запросто исполняет на обычной акустической гитаре, не забывая при этом еще и петь... "Frame by Frame" и "Elephant Talk" – две изящные миниатюры, в которых пропорции заумного и доступного доведены до "золотого сечения". "Red", квинтэссенция творчества Фриппа за последние тридцать лет, завершает этот вдохновенный парад музыкального абстракционизма. Под финальные аккорды в зал дают свет, улыбающийся Белью вытаскивает-таки Роберта Фриппа на общий поклон группы...
Накануне, на пресс-конференции Эдриан признался, что они немного боялись ехать в Россию с программой на базе нового альбома: "Ведь люди ждут от нас старых песен...". Но Питер принял их так, что "...это был, наверное, лучший концерт этого тура...".
Интересно, что говорят теперь King Crimson о концерте в Москве?
Благодарим агентство Green Wave International за предоставленную аккредитацию.