|
По мнению Фрадкова, время "покончить с криминальным переделом собственности", осуществляемым, в том числе, и путем недружественного поглощения, наконец-то пришло. При этом премьер подчеркнул, что "органы МВД не должны позволять втягивать себя в корпоративные конфликты и споры хозяйствующих субъектов". Особое внимание, по мнению выступавшего, данные органы должны уделить "вытеснению криминала из сферы малого и среднего бизнеса". По его словам, это позволит вывести значительную часть денежных средств из тени и увеличить налоговые поступления в бюджет.
Часть выступления, касающаяся малого и среднего бизнеса, звучит актуально, ибо прочное сращение этих сфер бизнеса с криминалом ни для кого не является секретом. Не секрет и то, что колоссальные суммы, отстегиваемые предпринимателями за бандитские "крыши", вполне могли бы составить значительную часть доходов бюджетов всех уровней. В начале 90-х слабое и коррумпированное государство фактически само отдало малый бизнес на откуп преступным группировкам. Сегодня такое положение дел носит характер статус-кво, рассматриваясь всеми к нему причастными как данность.
В том, что эту проблему необходимо решать, не сомневается никто, кроме разве что тех, кто имеет доход от системы "крышевания". Не совсем понятно другое: почему премьер решил обратиться с подобным воззванием именно к представителям МВД. Вряд ли глава кабинета настолько наивен, чтобы верить в то, что проблемы такого уровня могут быть решены одними лишь милицейскими усилиями, без грандиозных системных изменений. Однако понятно, что систему трогать не будут, а следовательно, увещевания премьера либо носят ни к чему не обязывающий дежурный характер, либо являются подготовкой почвы для реализации очередной дозревающей "наверху" концепции. Вполне возможно, что декриминализация бизнеса может стать основной идеей президентского послания, какой в свое время стало удвоение ВВП.
И все же основной интерес в выступлении Фрадкова представляет не запоздалый призыв к милиционерам бороться с засильем криминала в малом бизнесе, реализацию которого неизбежно ждет та же судьба, что и пресловутое "удвоение". Гораздо интересней, почему его вдруг так обеспокоил "передел собственности" и недружественные поглощения.
Определенные проблемы с переделом собственности в России существуют, но они не идут ни в какое сравнение с теми, что имели место несколько лет назад. Напротив, по мнению многих аналитиков, на сегодняшний день значительная часть бизнеса наконец-то обрела полноценных хозяев и активность "передела" существенно упала. Весьма символично, что наиболее сомнительной из последних сделок по смене собственника стала продажа "Юганскнефтегаза", явившаяся, по единодушному мнению экспертов, вопиющим примером того самого передела. На этом фоне агрессивные скупки акций какого-нибудь завода, его конкурентом или крупной финансово-промышленной группой выглядят просто-таки образцом законности и добропорядочности.
Немаловажно и то обстоятельство, что премьер либо лукавит, либо демонстрирует незнание вопроса, фактически выставляя знак равенства между криминальным пределом и недружественными поглощениями. Времена, когда "братки" или коррумпированные милиционеры угрозами или применением силы заставляли акционеров за бесценок расставаться с крупными пакетами акций, преимущественно остались в прошлом.
Что же касается недружественных поглощений, то практика последних распространена не только в России, но и во многих развитых экономиках. По сути, это нормальный (конечно, если участники не выходят за рамки закона) инструмент, позволяющий регулировать эффективность использования собственности. Зачастую только недружественное поглощение, ведущее к смене собственников и руководства, способно вернуть неэффективные предприятия в русло нормального развития. Поглотить же динамично развивающуюся компанию, где основные акционеры хорошо разбираются в конъюнктуре и знают стоимость своим акциям, достаточно сложно. Конечно, жертвами недружественных поглощений порой становятся и весьма эффективные предприятия, но это, в большинстве случаев происходит не рыночным путем, а вследствие использования т.н. "административного ресурса". Классическим примером тому служит "дело "ЮКОСа", в котором заинтересованными лицами напрямую были задействованы все возможности прокурорских, налоговых и судебных структур.
Здесь, правда, нужно оставаться до конца объективными и не забывать о том, что первыми практику использования соответствующих госструктур в борьбе за собственность стали применять сами бизнесмены. Они научились давать взятки милиционерам, налоговика, судьям, научились использовать "левые" судебные решения и т.п. Сейчас бизнес в определенном смысле пожинает плоды собственной деятельности по созданию "правильной" формулы для использования административного ресурса. Однако сам по себе административный ресурс – это лишь инструмент, и если частный бизнес использовал его за взятку, то государство – по политическому указанию.
В связи с этим заявление Фрадкова о том, что "органы МВД не должны позволять втягивать себя в корпоративные конфликты", в данной ситуации звучит либо чрезмерно наивно, либо запредельно цинично. Очевидно, что сама система организации нынешней власти построена на вовлечении административного аппарата и силовых структур в бизнес, как для обеспечения контроля над деловыми кругами, так и для зарабатывания денег чиновниками всех уровней. Отчетливо прослеживающаяся тенденция усиления административного влияния на бизнес свидетельствует о том, что эта схема принята Кремлем как базовая модель государственного развития.
Все это заставляет несколько иначе взглянуть на выступление Фрадкова. Обращаясь к представителям МВД, глава правительства фактически очерчивает фронт предстоящих "работ", заняться которыми силовикам предстоит в самом ближайшем будущем. Выкопанные неизвестно откуда "недружественные поглощения" должны, по всей видимости, послужить лишь поводом для запуска какого-то нового механизма. А то, что повод явно притянут за уши, вряд ли имеет значение.