|
Когда в 1980 г. вдруг как черт из табакерки выскочила на Гданьской судоверфи "Солидарность", советские люди единодушно вынесли свой приговор: не жильцы. А многие даже злобствовали: ишь, дескать, чего захотели! Жить хорошо и свободно панам подавай! Тогда и стишок был (для справки: тогдашнего польского главного коммуниста звали Станислав Каня): "Пане-пане, слушайтесь своего Каню, а то придет русский Ваня, и будет как в Афганистане". Тогда уже с год шел в СССР "груз-200"...
В общем, Советский Союз так и не решился вломиться с войсковыми соединениями в Польшу. Есть сведения, что именно Иоанн Павел II ("из наших, из поляков, из славян" – Высоцкий) первым забил тревогу, поскольку получил данные о подготовке вторжения. Европа забурлила, Америка нахмурилась, да и две военные операции сразу даже Советский Союз тех времен вряд ли бы потянул...
Ограничились тем, что убрали мягкотелого Каню и поставили жесткого генерала Войцеха Ярузельского, который тут же ввел военное положение, разогнал "Солидарность", интернировал Валенсу... и остановился. Все ждали расстрелов и долгих сроков тюремного заключения – но нет. Более того – именно Ярузельский дал старт реформам в Польше.
Что было потом – все знают: к власти пришел лидер "Солидарности" Лех Валенса, а Ярузельский стал спокойно жить себе дальше. Потом, правда, предстал перед судом за расстрел рабочих в далеком 1970 году...
И вот теперь он выступает в Le Nouvel Observateur и утверждает, что был посредником между Ватиканом и Кремлем. "Я имел случай встречаться с Папой восемь раз. В последний раз это было в Риме два года назад, – вспоминает Войцех Ярузельский. – Наши беседы чаще всего вращались вокруг двух главных вопросов. Во-первых, речь шла о том, что касалось нашей страны в целом. Второй нашей темой были Горбачев и перестройка. Должен сказать, что я часто выступал в роли связного между понтификом и хозяином Кремля. Я передавал каждому из них мнение другого, благодаря чему Папа был лучше информирован о польской действительности. Должен добавить, что этот обмен мнениями происходил не во враждебной атмосфере, но в обстановке взаимного уважения".
"Поляки, независимо от своих религиозных убеждений, гордились тем, что Папа был их соотечественником, а Папа гордился своим польским происхождением, – продолжает бывший лидер ПНР. – При каждой беседе на меня производили большое впечатление личность Папы, его интеллект, его харизма. Это действительно был диалог, а не монолог, так как Иоанн Павел II умел спорить, а главное, слушать. Именно поэтому он вписал свое имя в Историю".