"Ограбление по..." сорвалось

В далеком уже 1980-м четверо лихих парней решили взять ювелирный магазинчик "Картье". Но то ли время не рассчитали, то ли со схемами напутали, то ли дыму лишнего напустили... короче, неловко как-то вышло. В итоге трое, спасаясь от правосудия, разбежались по белу свету, а один сел. Прошло 25 лет. Лихие парни частью поседели, частью потолстели, а один так и вовсе умер, причем именно тот, который сидел. Видимо, от гиподинамии. Однако перед смертью успел оставить завещание. Сидельцу было что оставить в наследство – перед тем, как оказаться за решеткой, он успел напихать в носки целую кучу брильянтов (на заметку начинающим контрабандистам: французские полицейские никогда не проверяют носки – видимо, брезгуют) и, главное, кому – помимо трех старых товарищей у него обнаружился сын, зачатый буквально накануне исторического налета. В своем последнем письме покойный просил друзей проверить паренька на вшивость, и если он окажется достойным гражданином общества, смиренным буржуа, добрым самаритянином и вообще мямлей, передать ему в награду чемоданчик с частью наследства, а себе забрать за труды второй чемоданчик. Сын старого рецидивиста на первый взгляд оправдывал самые смелые надежды отца: ходил в полосатом пиджачке, изучал творчество Бальзака, баловался бумагомаранием и "бить человека по лицу" не мог с детства. И все бы было хорошо, да вот нехорошо. С чемоданчиком случилась накладочка, с наградой за труды –подставочка, и вот уже три слегка потрепанных жизнью лихих парня грабят французскую почту в компании с юным бальзаковедом. Причем, полностью опровергая народную мудрость, эти старые кони оказались в борозде по самые ноздри.

В число устойчивых французских речевых оборотов, известных всем людям доброй воли, помимо "шерше ля фам", "мерси боку" и "же не манж па сис жюр" входит и словосочетание "дежа вю", что на русский переводиться как "уже видел". "Крестные отцы" – кинолента наисвежайшая, смотрел я ее первый раз, однако эффект "дежа вю" присутствовал в полной мере. Уж больно старательно режиссер Фредерик Форестье постарался воспроизвести дух и букву классического французского фильма о симпатичных аферистах. Тут и замысловатый преступный план, из тех, которые почему-то удаются только в кино, и многочисленные сюжетные повороты, когда в реальности все оказывается не так, как на самом деле, и характерные персонажи, и характерный юмор, и, конечно же, любовь-морковь – какое французское кино без любви... Как раз лет 25 тому назад такое кино пользовалось особенной популярностью. Больше всего "Крестные отцы" похожи даже не на какую-то конкретную ленту той поры, а на гениальный союзмультфильмовский блокба$тер "Ограбление по...", в его французской, разумеется, части. Правда, советские мультипликаторы делали пародию, а Форестье работал всерьез, честно следовал канонам и заливал новое вино в старые жанровые мехи. Он, наверное, очень старался. И не то чтобы получилось сильно плохое кино – да нет, неплохое, мило, в общем, и расцветка веселенькая... Но вот, бывает, стоит дом, какая-нибудь городская усадьба XIX века, а рядом – почти такой же, но сложенный золотыми руками молдавских специалистов. Может, и неплохой дом. Расцветка, опять-таки, веселенькая. Но как-то... Вот примерно такое ощущение и от "Крестных отцов". Все чуть не доделано, малость недотянуто, натуральный мрамор заменен искусственным (который даже прочнее, разумеется, и долговечнее), и "неожиданные" сюжетные повороты слишком ожидаемы, чтобы удивлять.