|
Лула да Силва на ближайшие годы останется, таким образом, самым видным представителем умеренных левых лидеров Южной Америки (в числе которых также президент Чили Мишель Бачелет, Эквадора – Табаре Васкес и Аргентины – Нестор Киршнер). Их курс подразумевает дистанцирование от политики Вашингтона в регионе и некоторую левизну экономических взглядов, однако они избегают открытой конфронтации с США, готовы сотрудничать со всеми силами в регионе и не щекочут нервы инвесторам разговорами о национализации.
Ну а Даниэль Ортега имеет все шансы пополнить ряды таких ярых борцов с гегемонией США, как Фидель Кастро, Уго Чавес и Эво Моралес. Эти не стесняются в выражении своих чувств по отношению к Штатам и лично Джорджу Бушу. Кроме того, лидеры "красного пояса Америки" и сторонники "боливарианской альтернативы" любят с размахом проводить кампании по национализации, не боясь потери доверия инвесторов и обвинений в популизме. Так, Эво Моралес недавно объявил об успешном завершении национализации нефтяной и газовой промышленности Боливии. По его словам, еще до конца года в результате этой почти военной операции государство получит лишний $1 млрд дохода. А семь зарубежных компаний, в том числе бразильская Petrobras, французская Total и американская Vintage Petroleum, согласились продолжать сотрудничество с Боливией, несмотря на то что им пришлось расстаться со своей собственностью в этой стране и практически полностью лишиться права самостоятельно реализовывать добываемый газ.
Даниэлю Ортеге, как бывалому революционеру и лидеру "фиделевского" типа, предрекают место в кругу именно таких лидеров. Как-никак, со студенческой скамьи он в рядах сандинистов – борцов с проамериканской диктатурой Самосы в Никарагуа. За это он сидел в тюрьме, был освобожден в обмен на приближенных диктатора, захваченных соратниками, затем "стажировался" на Кубе и, наконец, пришел к власти (не без помощи СССР). Штаты не оставили эти события без внимания, и на протяжении всех лет правления сандинистов последним пришлось вести войну с финансируемыми из Вашингтона "вооруженными диссидентами" под названием "контрас". Однако второго Фиделя из Ортеги не вышло, и в 1990 г. он честно проиграл выборы оппозиции.
Теперь он возвращается. Особенно нервничают в этой связи США: с Ортегой у них давние счеты (это из-за борьбы с сандинистами они влипли в скандал "Иран – контрас"). Так что еще в ходе предвыборной кампании в Никарагуа Вашингтон предупреждал, что в случае победы сандинистов он свернет свою помощь ($220 млн в год), прекратит сотрудничество с Никарагуа, пересмотрит действующие соглашения и договоры (в том числе о создании зоны свободной торговли), лишит учебные заведения грантов, ужесточит миграционный режим и выдворит никарагуанских гастарбайтеров. Это более чем серьезные угрозы для маленькой страны, одной из беднейших в своем небогатом регионе, но никарагуанцы все-таки выбрали Ортегу, не вняв убеждениям американского посла, который в ходе избирательной компании всюду сопровождал оппонента сандинистов – кандидата от Никарагуанского либерального альянса, миллионера Эдуардо Монтеалегре. Возможно, уверенности никарагуанцам в правильности своего выбора добавила поддержка СФНО со стороны "нефтяного спонсора" всех антиамериканских сил планеты – Уго Чавеса. Тот дал Ортеге денег на избирательную кампанию, а также поставил в Никарагуа дешевое горючее.
Итак, Ортега – президент. Однако США, возможно, зря беспокоятся по этому поводу: если разобраться, новый никарагуанский лидер сильно отличается по своим взглядам и методам работы от Чавеса и Кастро. Это проявилось еще в ходе первого периода его властвования. Являясь революционным команданте, он мог бы править страной уже на одном этом основании – как Фидель на Кубе. Однако, ликвидировав режим Самосы в 1979 г., Ортега провел в 1984 г. выборы, в ходе которых стал вполне демократически избранным президентом своей страны. И тот факт, что многие оппозиционные силы бойкотировали эти выборы, не помешало большинству международных наблюдателей признать их справедливым и свободным (США, разумеется, их таковыми не признали). И уже в те годы, получая обильную помощь от СССР и Кубы, никарагуанский лидер открыто заявлял, что "Сандинистская революция не должна быть механической копией советской или кубинской модели". Какой же она должна быть – мир так и не узнал, поскольку непрерывная война с контрас, а затем проигрыш на выборах помешали Ортеге воплотить свои замыслы.
Характерно, однако, и то обстоятельство, что в 1990 г., проиграв очередные выборы оппозиционерке Виолетте Барриос де Чаморро, Ортега не стал "майданить" или партизанить: он смирился со своим поражением. Затем он дважды безуспешно баллотировался в президенты – и, опять же, принимал эти неудачи довольно смиренно (по крайней мере, не вел народ на баррикады). И это при том, что СФНО оставался самой многочисленной и организованной политической силой в Никарагуа все эти годы! Кроме того, после поражения на выборах 1990 г. Ортега окончательно отошел от марксистских взглядов, став сторонником смешанной экономики и политического плюрализма. А теперь, когда он вернулся в президентское кресло, никто не упрекнул СФНО в подтасовке или силовом давлении на избирателей – все было честно.
Из всего этого напрашивается вывод: Ортега не такой уж опасный революционер и антиамериканист, как его пытается представить Вашингтон. "Я изменился и извлек уроки из прошлого. Команданте Ортега больше не существует", – заявил он еще в ходе президентской кампании 2002 г., которую выиграл другой кандидат. Похоже, что глава СФНО не кривил душой. Да, он является личным другом Фиделя Кастро и Уго Чавеса и рассчитывает на их помощь. Да, он опирается, главным образом, на бедняков (а таковых в Никарагуа подавляющее большинство). Однако он избегает антиамериканских лозунгов и не обещает своему народу национализации. Напротив, Ортега заявляет, что намерен поддерживать конструктивные отношения со всеми странами и международными организациями, включая кредитно-финансовые институты. Он обещает, что не будет обижать частный капитал и иностранных инвесторов. В ходе нынешней предвыборной кампании он не раз заявлял о том, что намерен поддерживать частное предпринимательство и приход в страну крупного иностранного капитала, без которого развитие никарагуанской экономики будет затруднительным. "Во имя любви к Господу мы просим вас позволить нам править в мире и вывести эту страну из нищеты", – взывал бывший марксист-атеист-команданте Ортега. И никарагуанцы позволили. Теперь сандинисты подчеркивают, что пришли к власти с намерением заняться, прежде всего, решением острых социальных проблем Никарагуа: бороться с безработицей и неграмотностью, воссоздавать систему доступного здравоохранения (которая, кстати, существовала в стране при их власти в 1980-е годы и запомнилась населению, кажется, больше, чем все невзгоды и "перегибы" того периода).
"Никарагуа ищет модель рыночного развития, наиболее соответствующую национальной специфике. Но резких рывков вроде массовой национализации или деприватизации в Никарагуа не будет", – утверждает в интервью "Времени новостей" заместитель директора Института Латинской Америки РАН Борис Мартынов. Получается, что, несмотря на личную дружбу с Чавесом и Кастро, Даниэль Ортега пойдет в управлении своей страной другим путем – он будет идейно ближе бразильскому президенту Луле. "За 15 лет Ортега извлек для себя достаточно уроков. Его курс будет средним между политикой умеренно националистических режимов типа аргентинского, бразильского, уругвайского и радикально националистических типа венесуэльского и боливийского", – полагает Мартынов.
Дело не только в том, что Ортега уже не тот борец – "пообтесался", проигрывая выборы. Просто у Никарагуа нет ресурсов, чтобы бросить открытый вызов США. Сейчас такое поведение в отношении дяди Сэма может позволить себе Чавес, располагающий крупными запасами нефти. "Если империя и ее венесуэльские лакеи снова попытаются совершить государственный переворот, Венесуэла полностью прекратит поставки нефти в США", – предупредил Чавес, имея в виду угрозу непризнания Вашингтоном результатов выборов, которые должны состояться в Венесуэле 3 декабря и победить на которых должен (разумеется!) только он.
Определенными ресурсами для оппонирования США располагает и Моралес: Боливия занимает второе место в Латинской Америке (после Венесуэлы) по запасам газа. Что касается Кубы, то у нее хоть и нет углеводородных ресурсов, зато есть определенный социально-экономический потенциал (созданный во времена СССР). Этот задел – при почти аскетическом уровне жизни основной части населения и "подпитке" дружественной венесуэльской нефтью – позволяет Острову Свободы как-то держаться на плаву и время от времени гордо повторять: "No pasaran!" У Никарагуа нет никакого задела, это крайне бедная страна, которую не спасет даже нефть Чавеса. Нужны инвестиции, а их не получишь, имея внутреннюю нестабильность и конфликтуя с Вашингтоном. Возможно, это главная причина, почему Ортега не хочет ссориться с США и вообще сменил военную униформу бывалого партизана на гражданский мелкобуржуазный "прикид".
Впрочем, не исключено, это временная метаморфоза, и вождь сандинистов еще возьмется за старое, немного "раскрутив" экономику страны. Он уже объявил, что со временем рассчитывает получить один важный экономический ресурс – транзитный. Давно существует идея прорыть через территорию Никарагуа судоходный канал, связывающий Атлантику с Тихим океаном. Так возник бы дублер Панамского канала, и США лишились бы монопольного контроля над транзитом на этом стратегическом перекрестке морских путей. К тому же сейчас планируется серьезная реконструкция Панамского канала, который не справляется с трафиком и к тому же не рассчитан на современные супертанкеры и крупнотоннажные суда. Предстоит работа, сопоставимая по срокам и стоимости с рытьем нового канала. Так что еще не известно, кому удастся привлечь инвесторов, – Панаме или Никарагуа. Но учитывая тот факт, что изначально никарагуанский вариант считался более дешевым, у него сейчас неплохие шансы реализоваться, причем в качестве не альтернативного, а основного маршрута межокеанского транзита. Вот тогда сандинисты смогли бы разговаривать с Вашингтоном уже в другом тоне – примерно так же, как боливарианцы Чавеса, Моралеса и Кастро. Одна только проблема: сооружение такого грандиозного канала – дело долгое, и Ортега может не успеть воспользоваться его плодами в должности президента Никарагуа.