|
Сегодня, когда разные ведомства, потрясая законами и инструкциями, пытаются свалить друг на друга вину за потоп в Амурской области, самое время раскрутить эту ведомственно-законодательную цепочку до ее логического конца. Напомним, все началось с затопления населенных пунктов в районе Зейской ГЭС. Пошел сильный дождь, водохранилище стало переполняться, энергетикам пришлось сбросить лишнюю воду. В результате затопило село Белогорье, подтопило поселки, расположенные в пригородах Благовещенска. Нанесен большой ущерб домам и приусадебным участкам. Попросту говоря, многим людям теперь негде жить, а зимой будет нечего есть. Но обошлось без жертв, из наиболее опасных мест эвакуировали 427 человек, другие остались стеречь и спасать свой скарб.
Первая реакция – виноваты энергетики, в общем, "во всем виноват Чубайс". Прокуратура Амурской области завела уголовное дело, обвинив в провоцировании локальной катастрофы руководство Зейской ГЭС. И свой резон в этом, конечно, есть: РАО "ЕЭС" - богатая организация, и если и стоит требовать компенсации, то именно с нее. Но, как объясняют эксперты и руководство РАО, энергетики ни в чем не виноваты: они действовали строго по инструкции. Они не начали превентивный слив воды, потому что не было команды. Команды не было потому, что по прогнозу сильных дождей не ожидалось. Даже когда они уже начались, все равно "не ожидалось". Посмотреть за окно невозможно, потому что тот, кто принимает решения, находится на огромном расстоянии от Зейской ГЭС.
Так со времен СССР устроена система управления энергосистемой. Было Центральное диспетчерское управление (ЦДУ) в Москве и система объединенных диспетчерских управлений, контролировавших ситуацию по территориальному принципу, – ОДУ Урала, ОДУ Сибири и т.д. С идеей автоматизации управления энергообъединениями носились с середины 1960-х. В середине 1970-х в Центральном НИИ комплексной механизации сделали, наконец, экспериментальную модель, обкатали ее в ОДУ Урала, все, кому надо было, защитили диссертации, и все. Внедрять эту замечательную систему не стали, потому что восстали те самые энергетики, на упрощение жизни которых и была нацелена эта разработка. А восстали они не только потому, что для них привычнее было смотреть на мигающие лампочки пульта, а в экстренных ситуациях кричать по междугороднему "ну что там у вас?" и получать внятный ответ на чисто русском языке. Проблема состояла в том, что научить компьютер можно было только тому, что уже хорошо описано и формализовано. Но "жизнь всегда богаче" готовых схем, и человек, в отличие от машины, способен принимать решения даже в ситуации, не описанной никакими законами и инструкциями.
Есть и еще один нюанс. В советские времена практически любой производственник (именно производственник, а не партийный номенклатурщик – там все было сложнее) в принципе мог вломиться в кабинет начальника и "обратить его внимание" на складывающуюся ситуацию. Потому что производственники были уверены, что их профессия является делом их жизни, что они не служат в некой конторе, а "дают стране" угля, металла, электричества и т.д. Ничего подобного никто не ждет от эффективных менеджеров, которые слишком хорошо знают формулы "я наемный служащий" и "это не мой проект".
В общем, пока в ОДУ и ЦДУ читали прогнозы погоды, дождь все шел, а когда воды в водохранилище стало слишком много, ее, наконец, слили. Начался потоп. Но все было сделано по закону и по инструкции. Виноваты те, кто дали неправильный прогноз погоды. Впрочем, они тоже не виноваты, поскольку, как объяснили метеорологи, материальная база Амурского гидрометцентра не позволяет получать оперативную и полную информацию о погоде в районе Зейского водохранилища.
Надо было приключиться потопу, чтобы страна узнала о том, что гидрологическая наблюдательная сеть в районе Зейского водохранилища практически не функционирует. Пять из одиннадцати гидропостов давно выведены из строя, да и с получением информации от остальных имеются большие проблемы. Оказалось, что связь в районе осуществляется не с помощью спутниковой связи, а через древние радиостанции "Карат". И что можно спрашивать с людей, работающих в таких условиях?
Но спросить все же надо, и вскоре выяснилось, что значительная доля ответственности за наводнение лежит на Федеральном управлении водных ресурсов, без разрешения которого нештатные сбросы воды запрещены. А это сидящее в Москве управление дало соответствующую санкцию слишком поздно, когда ситуация стала критической. Теперь жди новой порции разъяснений о том, в соответствии с каким законами и инструкциям принимаются решения в Федеральном управлении водных ресурсов.
Сходу разобраться в хитросплетениях межведомственных отношений практически невозможно. Тем не менее общество – как и в ситуациях с другими трагическими или скандальными историями – узнало много нового и интересного. Это, видимо, и есть та самая инвентаризация, которую обещал Владимир Путин еще в начале своего первого срока.
Проблема, однако, состоит в том, что, если эксперты и чиновники инвентаризуют законодательную базу в своих кабинетах, рядовые граждане повышают правовой уровень, ставя эксперименты над собой. В принципе, с этим можно было бы смириться: ну, набил себе шишку, зато теперь все знаешь, понимаешь и другим объяснишь. Так нет, законодательство, как известно, непрерывно совершенствуется, а это значит, что экспериментальные исследования его неисчерпаемых возможностей будут продолжаться бесконечно.
Вот, например, за долгие годы советской власти и в "мрачную эпоху" правления Ельцина все привыкли, что государство стоит на страже прав несовершеннолетних. Те, кто менял место жительство уже после перестройки, хорошо знают, с какими сложностями были сопряжены продажи квартир, в которых прописаны несовершеннолетние дети. Для тех, кто не знает, поясню: инспектору по защите прав несовершеннолетних нужно было предъявить доказательства того, что перемена места жительства не повлечен за собой ухудшения условия жизни ребенка. Казалось бы, так и надо. Так нет же. Парламент принял ну совершенно прозрачный Жилищный кодекс, и теперь деточку можно не только поместить в худшие условия, но и вообще выгнать на улицу. Прогрессивный закон защищает права собственника, а там хоть трава не расти. Помимо свежих историй, связанных с новоприобретенной недвижимостью, этот сюжет ударил и по наследникам еще советских кооперативных квартир, которые в начале 1990-х разрешалось приватизировать на имя их хозяина без согласования этого вопроса с остальными членами семьи. Тогда считалось, что раз живут все в этой квартире, то никто их из нее никогда никого не выгонит. А теперь оказалось, что запросто, если и не вовсе на улицу, то добьются через суд раздела наследства, и все – придется продавать, делить, переезжать...
Всеми этими весьма полезными с познавательной точки зрения приключениями мы обязаны законодателям, и в первую очередь, "Единой России", которая уже, похоже, смирилась со своей ролью машины для голосования. Сначала отраслевые и всякие другие лоббисты проталкивают удобные для них законы, а потом, ссылаясь на них и прочие бумажки, которые, не читая, подмахивают "большие люди", уходят от ответственности. Валят вину друг на друга или на метеоцентр.
Но это детали. Интересно, что в целом юридическая прозрачность каждого отдельного закона уже оборачивается абсурдностью всей законодательной системы. И это характерно не только для России. Например, известно, что в США любой полицейский, находящийся при исполнении своих обязанностей, имеет право безнаказанно убить всякого, от кого исходит угроза жизни этого самого полицейского. Кампания по защите прав и жизней стражей порядка началась в Америке в начале 1960-х с выходом фильма "Новые центурионы", прославляющего доблестных полицейских, к которым американцы относились в те времена ничуть не лучше, чем россияне – к своей милиции. В США эту ситуацию удалось сломать.
Одновременно, на Западе свято блюдут права. Чем зачастую оборачивается это рвение, известно, в частности, по историям про русских мам, лишенных права воспитывать своих детей только потому, что их отцы могут обеспечить детям лучшие условия. А когда два эти закона – о правах полиции и правах детей – сталкиваются в реальной жизни, случаются ужасные вещи. Несколько лет назад Америка была потрясена историей о том, чем закончилась попытка защитить права ребенка, передав его на воспитание матери. Мальчик жил с отцом. Оба не хотели расставаться, и, когда полицейские попытались войти в дом силой, отец загородил собой дверь и оттолкнул одного из визитеров, за что и был отправлен в легкий нокаут. Наблюдавший эту сцену 11-летний мальчик схватил винтовку, нацелил ее на обидчика и тут же получил пулю в живот. Так борьба за соблюдение права ребенка на лучшую – в понимании суда – жизнь, закончилась смертью этого самого ребенка.
Подобная история может случиться где угодно, но в большинстве стран полицейскому придется отвечать: ведь речь-то идет не о преступнике, а о маленьком мальчике. И до недавнего времени убийцы в глубине души понимали, что сотворили зло. Сегодня эти нормальные с обыденной точки зрения представления уже разрушаются, причем на вполне законных основаниях. Сначала нам показали "гуманитарные бомбардировки" Сербии и объяснили, что это делается в полном соответствии с общечеловеческим ценностями, утвержденными в каких-то там документах ООН. Потом история повторилась в Ираке, а недавно японский министр поблагодарил США за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, избавившие Японию от тягот советской оккупации.
Как ни крути, а прагматизм шагает по планете, и его победная поступь отзывается квартирными склоками и жизненными трагедиями, рукотворными бедствиями и экономическими преступлениями. И все – в полном соответствии с буквой закона, который в зависимости от своих надобностей пишут вполне конкретные люди. А потом нам предлагают уважать этот закон, ссылаясь на цивилизованный мир, давно принявший на вооружение старую римскую максиму: "Пусть погибнет мир, но торжествует закон". Стоит ли удивляться, что многие предпочитают жить по старинке, в соответствии с иной, не менее затасканной формулой о "жестокости российских законов, которую компенсирует необязательность их исполнения".