|
"Yтро": Президент Путин заявил о возобновлении дежурства стратегической авиации, что было расценено в западной прессе как очередной рецидив холодной войны. Какова доля истины в ставших популярными рассуждениях о возвращении времен холодной войны?
Александр Шаравин: Я бы сформулировал так: симптомы есть, а холодной войны пока нет. В последнее время многое свидетельствует о росте напряженности между Россией и ее западными партнерами. Я специально говорю "партнерами", потому что пока о противниках речи не идет.
Реальных военных противников у России сегодня не существует. В этом ей сильно повезло, потому что на переломном этапе истории удалось продвинуться вперед в строительстве новой России в достаточно мирное время, хотя и пришлось вести войну на Кавказе. К сожалению, в это время не все удалось сделать из того, что можно было бы успеть. Много времени потеряно, в том числе время для строительства новой системы безопасности и создания новых Вооруженных сил. Из того, что сегодня существует, особо хвалиться нечем. Мы имеем обломки Советской армии, которые вряд ли поддаются реформированию. У нас есть хорошо подготовленные люди, немало вооружений, наработки в области военной науки и новые технологии. Но все это нужно выстроить заново.
Россия не завершила до конца строительство новых систем безопасности – я имею в виду все силовые структуры, новую армию и т.д. Мы проявляем некоторую военную слабость. А когда государство слабо в военном отношении, то все, кому не лень, стремятся показать ему свою мощь. С другой стороны, мы сами иногда чувствуем себя ущербными, обостренно воспринимая упреки. Диалог ведется на уровне "сам дурак", когда аргументы другой стороны не выслушиваются: ее сразу выставляют противником.
Например, полемика вокруг ДОВСЕ напоминает разговор глухого со слепым. Уже тысячу раз говорилось на всех уровнях, что Россия не обещала в Стамбуле вывести войска из Молдавии. Этого нет в документах, но нас уверяют в обратном.
"Y": То есть, в отношении Москвы ведется нечестная игра?
А.Ш.: Часто игра является нечестной с обеих сторон. Иной раз мы сами себя загоняем в такую ситуацию: раз с нами нечестно, то и мы так же. Когда президент объявил мораторий на ДОВСЕ, у нас появились безответственные голоса, включая депутатов Госдумы, о наращивании группировок и т.д. Но мораторий еще не означает выхода из ДОВСЕ. Во-вторых, не факт, что нам надо наращивать группировки. Делать это против Прибалтики на Северо-западном направлении? Но в небольших прибалтийских государствах никогда не будет сильной армии. Другой вопрос, что на их территории можно развернуть мощную наступательную группировку. Любые, даже гипотетические угрозы мы должны учитывать. Например, завтра в непосредственной близости от наших границ может быть высажен экспедиционный корпус. А страны Прибалтики не являются участниками ДОВСЕ, они не обязаны нас информировать ни о чем, не допускают военные инспекции на свою территорию...
"Y": На южной границе Грузия увеличивает и модернизирует свою армию, а Россия на Северном Кавказе даже не добирает до разрешенного ДОВСЕ потолка по количеству военных сил и техники.
А.Ш.: До норм ДОВСЕ не добирает практически никто. Я считаю, что ни при каких условиях Грузия не будет воевать с Россией. Там могут выступать и шуметь политики, объявлять нам все, что угодно, от блокады до состояния войны. Нужно меньше слушать отмороженных людей, которых, кстати, хватает и у нас. Но мы не можем спокойно относиться к тому, что будут предприниматься действия против мирных жителей, проживающих на территории Абхазии и Южной Осетии. Мы объявили мораторий на ДОВСЕ. Как говорится, мяч на другой стороне поля. Пусть наши западные партнеры взвесят, нужен ли им этот договор?
Как бы ни была слаба российская армия, все равно она сильнейшая в Европе. Нынешний бюджет России позволяет ей иметь армию, сопоставимую с армиями Франции или Великобритании. Мы не можем сейчас равняться со всем блоком НАТО, как это было в советские времена. На момент подписания ДОВСЕ в 1990 г. мы превосходили НАТО по многим показателям; сегодня ситуация такова, что даже адаптированная версия ДОВСЕ образца осени 1999 г. позволяет России иметь вооружения в количестве примерно одной трети от того, что имеет НАТО. Это позволяло бы нам защищать свой суверенитет и поддерживать обороноспособность. Но эти "потолки" сегодня мы не выбираем. А меры доверия должны подкрепляться равными условиями для всех.
"Y": Генсек НАТО недавно заявил, что Москва должна теснее сотрудничать с альянсом. Но куда уж теснее, если страны НАТО и так могут проводить учения в РФ и осуществлять транзит через ее территорию?
А.Ш.: На самом деле, никакого особого сотрудничества не существует. Многие офицеры, которые прошли подготовку в натовских учебных заведениях, в России просто увольняются. К ним испытывают недоверие. Но есть и другое. Несколько лет назад в штаб-квартире НАТО я задавал военным, политикам и чиновникам простой вопрос – хотят ли они, чтобы Россия вступила в альянс? Только два военных ответили на этот вопрос прямо. Французский полковник сказал, что хотел бы вступления России в НАТО, но этого вряд ли хотят остальные. Американский высокопоставленный военный заявил, что для вступления в НАТО Россия сама должна изъявить желание. Но откуда взяться такому желанию, когда мы знаем, что в НАТО нас не ждут?
"Y": Вице-президент Коллегии военных экспертов России, генерал-майор Александр Владимиров предсказывает вероятную войну США и РФ за ресурсы Сибири. Это, конечно, фантастический сценарий, однако борьба за ресурсы в мире на самом деле усиливается:: обостряется обстановка вокруг Каспия, на глазах набирает обороты гонка за Арктику...
А.Ш.: Для войны между Россией и Западом сегодня нет никаких объективных предпосылок. Скорее, угрозу может представлять Китай. То, что мы пытаемся с ним заигрывать, не является гарантией сохранения нормальных мирных отношений. Сегодня нет оснований считать, что Китай представляет угрозу России, но имеются предпосылки к тому, что он может представлять ее в перспективе.
"Y": Почему в стране буксует военная реформа, а переоснащение армии не выдерживает никакой критики?
А.Ш.: Президент, как Верховный главнокомандующий, наверняка хотел бы ускоренного перевооружения армии и флота, ускоренного оснащения их новыми образцами вооружения. Но уровень коррупции в стране, и в Вооруженных силах в частности, настолько высок, что многое утекает в песок. Если военный бюджет вырос в 5 раз, почему не увеличилось денежное содержание офицеров в 5 раз? Они в пять раз получили больше квартир? Нет. В 5 раз стало больше ракет и самолетов? Тоже нет. Так что же увеличилось в 5 раз? Затраты растут, и, значит, дело не в бюджете, а в самой системе расходования средств.
"Y": Назначение министром обороны Анатолия Сердюкова преследовало прежде всего цель навести порядок в армейских финансах?
А.Ш.: Я считаю, что назначение Сердюкова – вполне обоснованное решение, так как проблема коррупции для Вооруженных сил – одна из самых главных. Армии нужен человек, который является специалистом по эффективному использованию средств. Это главная задача министра обороны Сердюкова. Полностью покончить с коррупцией нельзя, она есть везде в мире. Но ввести разумные нормы очень важно.