|
Для начала напомним, что проект Nabucco разрабатывался изначально именно под иранский газ. Затем, по причине обострения отношений между Тегераном с США, его переориентировали на азербайджанский газ. Но этой сырьевой базы явно не хватит: мощность Nabucco составит 30 млрд куб. м в год, а Азербайджан, даже с учетом выхода на полную мощность месторождения "Шах-Дениз", сможет закачивать в новую трубу от силы 4 млрд кубометров. Расчеты на туркменский и казахстанский газ пока чисто гипотетические: чтобы наполнить ими трубу, придется дополнительно проложить газопровод по дну Каспийского моря. А это невозможно, пока не будет подписана конвенция о статусе Каспия – причем в том варианте, который давал бы право прокладывать трубы по дну моря без получения согласия всех прикаспийских стран (с чем точно не согласятся Россия и Иран). Кроме того, транскаспийский газопровод увеличил бы смету проекта почти втрое: с 6 до 17 миллиардов долларов. Вряд ли найдутся инвесторы, готовые рискнуть вложением таких сумм в проект, который пока не имеет фактически никакой сырьевой базы. В общем, ситуация оказалась близка к тупиковой.
И тут Иран изъявил желание стать сырьевой базой для Nabucco. Если учесть, что разведка США фактически "реабилитировала" ядерную программу Тегерана, а европейцы и без того не прочь были отделить политику от экономики, – это дает шансы на спасение проекта. Nabucco получит "путевку в жизнь", а к тому же развернется борьба за европейский рынок между Россией и Ираном – обладателями крупнейших в мире запасов газа. Но не все так просто. Иран может оказаться не спасителем, а могильщиком "Навуходоносора". Начнем с того, что заявление Моттаки не вызвало особого энтузиазма ни у европейцев, ни – тем более – в США. Ведь никто не смог пока устранить противоречия между Вашингтоном (точнее, администрацией Буша) и Тегераном (точнее, режимом Ахмадинежада). США применяют в отношении Ирана все более суровые санкции (которые, по их замыслу, должны привести к полной экономической изоляции страны) и усиливают давление на Европу, чтобы та тоже ужесточила санкции.
Но борьба с Ираном – не единственная цель внешней политики Вашингтона. "США стратегически заинтересованы в ослаблении энергетической зависимости Европы от России", – отмечает авторитетный эксперт по России из Heritage Foundation Ариэль Коэн. Почему? Не из вредности, а потому, что "Кремль, скорее всего, воспользуется зависимостью Европы для продвижения своей преимущественно антиамериканской внешней политики. Это лишит европейских союзников Америки пространства для маневра, вынуждая их выбирать между доступными и стабильными поставками энергоресурсов или занятием проамериканской позиции по некоторым ключевым вопросам", – объясняет Коэн.
И вот две цели американской стратегии вошли в противоречие. Да, США очень хотят ослабить энергетическое влияние России на союзную им Европу. Но только не ценой того, чтобы этот союзник попал в зависимость от их главного врага – Ирана. Координатор евразийской энергетической политики США Стивен Манн, комментируя заявление Моттаки, недвусмысленно дал понять, что Ирану нет и не будет места в Nabucco: "В соответствии с законом и политикой нашей страны мы решительно против участия Ирана в проекте Nabucco. Мы уверены, что азербайджанского газа будет более чем достаточно для его реализации". Весьма самонадеянное заявление, но оно отражает принципиальную позицию Вашингтона.
Следует также отметить, что момент для заявления Тегерана о своем интересе к Nabucco был выбран неудачно. Как раз сейчас Совбез ООН рассматривает проект третей резолюции по Ирану, которая, как ожидается, усилит санкции. Иран рассчитывал на то, что, поманив европейцев своим газом именно в этот момент, он добьется смягчения резолюции, но результат, по всей видимости, будет иной: на позицию ЕС иранское предложение вряд ли повлияет, а вот США будут еще более категоричны в отношении участия Исламской Республики в европейских проектах.
Европейцам в этой ситуации остается только помахать рукой вожделенному иранскому газу, который был уже так близок (австрийский энергетический концерн OMV подготовил технико-экономическое обоснование проекта Nabucco и для наполнения трубопровода готовился разрабатывать месторождение "Южный Парс" с запасами газа в 13 трлн кубометров). Но теперь это богатство, видимо, достанется не им, а Китаю и Индии. Ведь Иран явно не будет ждать, пока США сменят гнев на милость и позволят своим союзникам получить доступ к иранскому газу. Зато восточные партнеры уже тут как тут: у них и спрос на энергоносители колоссальный, и денег много, и политических заморочек поменьше, чем в Европе.
Вообще, складывается впечатление, что вся эта история является свидетельством не зарождающейся конкуренции между Ираном и Россией, а напротив – некоего тайного сговора двух крупнейших газовых держав. Возможно, они уже договорились, что Россия останется главным поставщиком Европы, а Иран со своим газом не будет (или почти не будет) лезть на рынки ЕС, а пойдет на Восток – и попутно сломает европейские планы диверсификации источников энергоснабжения. Ведь в самом ЕС до сих пор теплится надежда, что иранский газ все-таки пойдет в Nabucco (расчеты многих экспертов показывают, что без этой перспективы новый газопровод строить бессмысленно – он себя просто не окупит). И если эта надежда окончательно рухнет, то придется Европе похоронить "Навуходоносора" и с распростертыми объятиями встречать российский "Южный поток". Если европейская газовая интрига будет развиваться именно по этому сценарию, то Россия должна будет крепко пожать руку иранским товарищам и горой стоять за них в Совбезе ООН. Что, собственно, и требуется Ахмадинежаду.