ФОТО: AP |
Определенный резон в таком подходе есть. Тем более что и "оттепель", и "перестройка" начинались с аналогичных шагов власти. Правда в первом случае речь шла о пересмотре дел и реабилитации незаконно осужденных - то есть о дискредитации ранее действующей системы. А во втором - о выходе на свободу в обмен на обязательство "больше никогда не выступать против советского строя". Бумага эта, как объясняло лагерное начальство, являлась формальностью, необходимой для "соблюдения процедуры", и практически все политзэки-диссиденты подписали ее. Впрочем, тех, кто упирался, тоже со временем отпустили.
В контексте ожиданий "новой оттепели" освобождение Ходорковского должно было бы сыграть ту же роль, что и возвращение в Москву академика Сахарова, совпавшего по времени с выходом в прокат фильма "Покаяние". Но сегодня было бы странным рассчитывать на то, что Дмитрий Медведев будет повторять действия Горбачева. Да и дискредитировать решения, принятые во времена президентства Путина, в Кремле сегодня вряд ли готовы.
С другой стороны, "проблему Ходорковского" нужно так или иначе решать, поскольку предъявленные ему обвинения можно с тем же успехом выдвинуть и против других "олигархов". То есть нужно либо выпускать Ходорковского, либо сажать всех остальных. Что не входит в планы Кремля: сегодня России не хватает только массовых репрессий. В то же время сейчас вполне удобный момент для мирного разруливания ситуации, поскольку новый президент имеет репутацию "либерала", а Ходорковский уже отсидел половину срока и в принципе может претендовать на условно-досрочное освобождение. Отдельный сюжет - давление, синхронно оказываемое на Кремль западными политиками и российскими правозащитниками в тандеме с несистемной оппозицией.
Еще в апреле представители Народно-демократического союза, возглавляемого Михаилом Касьяновым, предложили выдвинуть только что избранному президентом Медведеву ультиматум, одним из ключевых требований которого стал "пересмотр всех политических дел" и в первую очередь - дела Ходорковского. Затем, 22 мая 2008 г., группа российских правозащитников начала сбор подписей под письмом в защиту российских политзаключенных, адресованным Дмитрию Медведеву. Среди подписавшихся фигурируют Сергей Ковалев и Юрий Самодуров, бывший президент Чехии Вацлав Гавел и философствующий публицист Анри Глюксман, а также печально известный по чеченским сюжетам британский лорд Джадд и верная подруга Ахмеда Закаева Ванесса Редгрейв. В общем, компания та еще, однако почин был сделан. А с 3 июня в Москве, у памятника Пушкину начались ежедневные пикеты под лозунгом "Свободу политзаключенным!" и портретами Ходорковского.
Одновременно вопрос о досрочном освобождении Ходоровского был поставлен на высшем внешнеполитическом уровне. Сначала - перед Путиным во время его визита во Францию, а неделю спустя - и перед Медведевым, отправившимся с визитом в Германию. В ответ оба политика разъяснили, что просить о помиловании имеет право любой заключенный, что на этот счет предусмотрена соответствующая, прописанная в законе процедура, и что подобные вопросы являются внутренним делом России и не могут решаться на межгосударственном уровне.
На этом фоне начались разговоры о возможности пересмотра дела Ходорковского. Но этот вариант раскритиковали эксперты, усмотревшие в таком сценарии угрозу для всей системы судопроизводства, поскольку пересмотр одного дела может спровоцировать лавину аналогичных требований. Гораздо более разумным был признан вариант объявления амнистии по всем ненасильственным преступлениям. В этом случае будут "убиты сразу все зайцы": прежние решения не будут дискредитированы, Ходорковский выйдет на свободу не в порядке исключения, а как "один из многих", разрядится обстановка в местах заключения, улучшится тюремная статистика по России.
Итогом этих "прений сторон" стало формирование "вилки возможностей": помилование Ходорковского по его собственной просьбе, условно-досрочное освобождение, инициированное его адвокатами, и общая амнистия по решению Кремля. Судя по заявлениям Путина и Медведева, наиболее удобным для власти является вариант прошения о помиловании. В то же время, учитывая разговоры о практике неоправданно строгих наказаний за мелкие преступления и переполненность российских лагерей и тюрем, не стоит сбрасывать со счетов и сценарий общей амнистии.
Что думает по этому поводу сам Ходорковский, не ясно. Пока за него говорят члены его бывшей команды, которая, судя по всему, раскололась на два лагеря - "соглашателей" и "алармистов". К "соглашателям" относится часть высшего менеджмента "ЮКОСа", осознавшего серьезность положения и отчасти ужаснувшегося размаху криминала, в которое втянули компанию ее главные акционеры. К этой группе принадлежат и адвокаты "ЮКОСа", вывесившие на сайте пресс-центра Михаила Ходорковского и Платона Лебедева официальное заявление, в котором выражается "солидарность с президентом РФ в том, что все требования и процедуры, предусмотренные российским законодательством, должны неукоснительно исполняться по любому делу в отношении любого лица".
Иную позицию занимает "партия войны", которую возглавляет Леонид Невзлин. Эта группа демонстрирует явную заинтересованность в сохранении ореола мученичества вокруг Ходорковского, но подобный имидж несовместим с обращениями о помиловании. Именно поэтому адвокат Ходорковского Юрий Шмидт, явно пренебрегая своей обязанностью "облегчать положение подзащитного", публично заявил, что самому Ходорковскому не следует подавать никаких прошений, поскольку это будет означать признание своей вины. По словам Шмидта, обратиться с просьбой о помиловании Ходорковского может кто угодно, - жена, родители, дети, - что противоречит прописанной в законе процедуре.
Этот заочный диалог "соглашателей" и "алармистов" наводит на размышления о том, в чем на самом деле заинтересованы Невзлин и его окружение: в освобождении Ходорковского или в использовании его имени в борьбе с Кремлем.