|
Медведева хвалили за спокойствие и решительность, за то, что он приказал ввести войска в Южную Осетию, за своевременную остановку военной операции, за уверенное поведение перед камерами, за начало переговоров по урегулированию конфликта. В конечном счете, было признано, что "в России действительно появился новый президент". Одновременно его ругали за то, что Россия уклонилась от решения судьбы Саакашвили, и за то, что, согласившись на посредничество Саркози и ЕС, Медведев допустил интернационализацию конфликта и фактически разменял военную победу на дипломатическое поражение.
Первая точка зрения фиксирует особенности принципиально новой ситуации, а вторая - выявляет потенциальные угрозы. Ведь, как ни крути, 8 августа стало днем второй инаугурации Дмитрия Медведева: страна совершено неожиданно для себя узнала, что у нее есть лидер, способный - несмотря на все очевидные издержки этого решения - защищать ее граждан и ее интересы.
В этом контексте совершенно иначе выглядят более ранние заявления российского президента: "мы не банановая республика", "наша внешняя политика будет прагматичной, предсказуемой и направленной на защиту российских интересов". А также прямые выпады в адрес США, вроде предупреждения о том, что прежняя структура отношений, основанных на общей ответственности за мир и стабильность, "не сможет сохраниться, если одна из сторон будет выборочно разрушать отдельные элементы этой стратегической конструкции".
Последние десять дней показали, что эти слова были не пустым сотрясением воздуха. Однако в результате уже 9 августа мы, как говорится, проснулись не только в другой стране - это случалось и раньше, - но и в другом мире. В мире, где России приходится или совершать танковые марш-броски, или держать круговую оборону. Поведение многих субъектов мировой политики показало, что время игр в партнерство закончилось.
Все происходит как в шахматной партии. Агрессия Грузии против Южной Осетии была подобием классической "вилки": если Россия не ответит - она "потеряет лицо" и будет вынуждена уйти из Закавказья, если ответит - ее можно заклеймить как "агрессора", лишить миротворческого мандата и в итоге выдавить из региона. Когда Россия "показала зубы" и никуда не ушла, начались переговоры вокруг "шести принципов урегулирования", являющиеся попыткой реализацией второго сценария. Ведь независимо от того, как будут проходить обсуждения мирного плана в Евросоюзе, следующим шагом станут попытки внедрить в регион сначала расширенный контингент европейских наблюдателей, а затем и западных миротворцев.
Сегодня много говорят о том, что, не имея возможности противостоять сразу всем, Россия выбрала единственно верную тактику: посредничество амбициозного Саркози и участие Евросоюза выбивают почву из-под ног американской администрации, а переговоры на международном уровне являются хорошей возможностью заявить свою позицию миру. Все это так. Но манера поведения ЕС хорошо известна со времен балканского кризиса, так же как и роль Европы в последних событиях вокруг Косова. Что кается переговоров, переубедить можно только тех, кто искренне заблуждается. А таких среди руководителей европейских стран нет.
Много ли толку с того, что чешский президент Вацлав Клаус вроде бы поддержал действия России в Южной Осетии, а польский МИД опроверг воинственные заявления президента Качиньского? Договоры по размещению элементов американской ПРО в Чехи и Польше уже подписаны. И так во всем. Дипломатические реверансы совершенно не влияют на реализацию проекта изоляции России, а Западная Европа использует Москву для усиления своих позиций в игре против Вашингтона. И в этом тоже нет ничего принципиально нового.
Просто после десяти дней, которые потрясли Кавказ, исчезли последние иллюзии. Еще совсем недавно Медведев говорил об инновациях, инвестициях, институтах и инфраструктуре, а позже добавил, что "России нужны десятилетия стабильного развития". Судя по всему, эти слова были услышаны, и сегодня становится понятно, что никаких этих "спокойных десятилетий" у России нет. Не дадут. И для этого не обязательно развязывать большую войну: вполне достаточно череды мелких провокаций. И это прекрасно понимают в Кремле.
Не случайно по итогам военной операции в Южной Осетии аналитики заговорили о необходимости сокращения экспорта вооружений, изменении структуры бюджета в пользу "оборонки" и срочном перевооружении армии. А заместитель председателя Центробанка Алексей Улюкаев заметил, что ЦБ стоит рассмотреть возможность инвестирования в новые валюты. Подобные сигналы свидетельствуют о том, что "наверху" рассматриваются варианты серьезного переформатирования всей внешней и внутренней политики.
Из сказанного не следует, что нужно непременно ожидать резких движений. Просто вся внутренняя политика с ее борьбой элит и экономическими проектами будет рассматриваться через призму гораздо более серьезных сюжетов. Эти сюжеты в гипотетической форме обсуждались и ранее, но теперь на глазах обрастают "мясом". В контексте кавказского кризиса стало понятно, что старые игры вокруг "вхождения России в мировую цивилизацию" закончились, и именно этот фактор играет определяющую роль в сегодняшней повестке дня.
Вступившись за Южную Осетию, Россия оказалась в крайне сложном положении. Мир разделился на врагов и тех, кто выжидает, чем все это кончится. И потому, даже приняв линию на переговоры с кем и где угодно, Москва не может позволить себе ни одной принципиальной уступки. А у Медведева нет права на ошибки, которые, как заметил два века назад один французский министр, "хуже, чем преступления".