ФОТО: AP |
За девять месяцев, прошедшие с момента инаугурации, стала хорошо видна дистанция между предвыборными лозунгами и реальными делами. Но дело не только в этом, но и в ошибках, совершенных командой Обамы, в минах, которые он сам заложил во время предвыборной кампании.
Американский историк Говард Зинн считает, что попытка Обамы сплотить вокруг себя практически все общество является грубым просчетом. По мнению Зинна, Обаме следовало сосредоточить внимание на 60% – 70% граждан, которые реально поддерживали его программу, но он принялся заигрывать с теми, кто не разделяет его идей, и потому начал терять настоящих сторонников.
В самом начале избирательной кампании, на этапе праймериз и соперничества с Хиллари Клинтон, Барак Обама опирался на поддержку левой части общества и либералов из клана Кеннеди. Затем объединился с неолибералами и после победы на выборах отдал им подавляющее большинство постов в новой администрации. Эти кадровые решения, определившие дальнейшую политику нового президента, вызвали недовольство левой части "обамовского большинства".
Обама планировал преодолеть социальный и культурный раскол общества, остановить процесс концентрации и централизации политической и экономической власти, ограничить влияние бюрократии и финансовых воротил. Он говорил о гармонии в отношениях гражданского общества, государства и рынка. На деле поддержка финансовой олигархии продолжилась, попытки навести порядок в инвестиционной политике и деятельности банков фактически провалились. Столкнувшись с необходимостью решать текущие проблемы, президент де-факто продолжил политику своих предшественников.
Что касается внешней политики, тут Обаму критикуют со всех сторон. Республиканцы и консервативная часть общества клеймят его за мягкую позицию в отношении Ирана, за неспособность победить в Афганистане, за "отступление перед напором России", за примирительные жесты в адрес Чавеса и Ахмадинежада, за "каирскую речь" и готовность договариваться с палестинскими лидерами. А в "коалиции перемен" недовольны тем, что Обама фактически продолжает политику Буша в Азии, что он не способен добиться от Израиля более конструктивной позиции по вопросу поселений и не смог сделать даже такую малость, как обещанное закрытие тюрьмы в Гуантанамо.
Наиболее радикальная часть "обамовского большинства" хочет, чтобы он ограничил власть и влияние корпораций, занялся созданием общественных кредитных советов и предприятий с собственностью работников, обеспечил создание рабочих мест и развитие социальной системы. В сфере внешней политики от него требуют вывести узников Гуантанамо на территорию США, гарантировать Ирану мир, вывести войска из Афганистана и передать контроль над ситуацией в регионе международной коалиции, которую еще предстоит создать. Обаме советуют "порвать с политикой Буша", отказаться от статуса главной военной сверхдержавы мира и превратить Америку в "гуманитарную сверхдержаву".
Значительная часть этих требований невыполнима, но это не слишком волнует идеалистов, которые в критике президента сливаются с его врагами из лагеря республиканцев. Неоконсерваторы ведут собственную информационную войну, убеждая общество в том, что нынешний президент является "леваком", врагом старого доброго консерватизма, которым так дорожит "одноэтажная Америка".
Эти волны критики справа и слева не гасят друг друга, а вступают в резонанс, провоцируя в определенных группах общества антиобамовскую истерию. Пока эти настроения захватывают маргиналов, но даже вполне респектабельные издания позволяют себе обсуждать вероятность того, что Барак Обама повторит судьбу Джона Кеннеди.
Эту смену настроений, равно как и искусственную раскачку общественного мнения следует воспринимать как реакцию на возможность серьезных перемен, как проявление инерции американской системы, стремящейся вернуться в состояние привычного статус-кво: двухпартийная система, традиционная смена тактики при сохранении единой стратегии.
Для России это означает, что нужно использовать нынешние возможности диалога, создавать задел политического позитива. И готовиться к тому, что через некоторое время все вернется на круги своя. НАТО двинется к границам России, мобильные ПРО разместятся в Польше и Прибалтике, а американские политики снова начнут учить Москву демократии.