ФОТО: ИТАР-ТАСС |
Когда сыну исполнилось пять лет, я научила его пришивать пуговицы – это, кстати, развивает мелкую моторику рук и способствует выработке хорошего почерка. Попав в армию, он горячо благодарил меня за этот навык: там он ценился на вес золота.
Если я рассказываю о том, что умею делать руками, то у людей старшего поколения интерес вызывает лишь знание основ ковроткачества и токарного дела. Ну, могут поудивляться знанию старинного способа обвязки носовых платков. Молодых девушек удивляет даже то, что я сама подрубаю края штор. Слова о том, что модную шапочку за две тысячи можно легко самой связать крючком за пару выходных, воспринимаются как тонкая шутка.
Еще недавно мы так радовались тому, что в магазинах появились ткани, фурнитура, нитки, инструменты и стройматериалы: наконец-то, можно было сшить, связать и построить все то, что предлагали красивые импортные журналы. Тому, что эти журналы стали доступны, тоже радовались. Потом в магазинах стало полно вещей, уже сшитых, связанных и сколоченных трудолюбивыми китайцами. Простой подсчет показывал, что собственноручно связанный свитер будет стоить вдвое дороже.
Хорошо помню день, когда я перестала заниматься осенними заготовками: когда увидела на магазинной полке банку помидоров в собственном соку. Да, мои помидоры были, конечно, лучше. Но даже ингредиенты для них стоили в полтора раза дороже. И это не считая затраченного времени: помидоры обварить, шкурку снять, сок уварить... Двадцать лет назад мы так резво перешли от натурального домашнего хозяйства к потреблению готовых изделий, что забыли научить детей хотя бы элементарным навыкам мастерства: починить розетку, поработать дрелью, связать шарф или подшить платье. В результате выросло целое поколение неумелкиных, которые не представляют себе радости ручного труда.
Между тем во всем мире люди не спешат отказываться от полезных навыков. Как-то в Дании моя мама зашла в гости к знакомым. Муж, профессор-лингвист, отсутствовал. "Он у соседей, чинит бачок", – пояснила его жена. "Бачок унитаза?" – ужаснулась мама, решив, что плохо поняла "датский английский". "Да, да, – гордо подтвердила хозяйка дома и для верности показала руками, что именно ее муж чинит. – Он хорошо это умеет. Он все в доме делает сам".
Умение работать руками ценится не меньше, чем престижный диплом. Сделать, как минимум, мелкий ремонт, могут практически все – не только мужчины, но и женщины: я с уважением наблюдала, как лихо орудуют дрелью те же датчанки. Везде куча курсов, на которых учат не только ремонтным работам или рукоделию, но и, например, самостоятельно строить дом. А словосочетание "hand made" ("ручная работа") считается синонимом дороговизны и престижности. Двадцать лет назад моя соседка – кандидат наук, научившаяся во время работы в НИИ вязать оригинальные пальто, – вытянула из нищеты всю семью: заезжая американка, увидев однажды ее изделия, стала оптом закупать их по $200 за штуку. Мы искренне считали ее сумасшедшей миллионершей.
Все же неплохо было бы нашим детям выучить хотя бы азы домашнего хозяйства. В конце концов, есть же в школах уроки труда? Увы, там как учили в прошлом веке изготавливать черенки лопат, так и учат. С небольшим изменением: раньше ученики сами вытачивали их на токарном станке, а теперь с почтением стоят вокруг учителя, который на нем работает. "Они же все криворукие! Еще поранятся, а мы отвечай", – объясняют учителя. Но умелыми становятся только руки обученные. А кто научит?