ФОТО: AP |
Борьба с последствиями глобального кризиса поначалу больше касалась банков и корпораций. Европейские правительства боролись с ростом безработицы, накачивали деньгами финансовую сферу, и кризис начал отступать, оставив, однако, проблему стабилизации бюджетов. Решать ее пытаются за счет повышения налогов и сокращения расходов - в первую очередь, на социальные нужды. Речь идет, прежде всего, о повышении пенсионного возраста и сокращении пособий и стипендий. Все это воспринимается как "наступление на права трудящихся" и влечет за собой рост протестной активности.
Известную роль здесь играет тот факт, что на протяжении многих лет Европа не просто приветствовала, но деятельно поддерживала массовые акции протеста в других странах. Никого не смущало, что в конечном итоге эта поддержка фактически санкционировала смену власти в бывшей Югославии, государственные перевороты в Грузии и Киргизии, затяжной конституционный кризис в Молдавии. В этом году при полной моральной поддержке европейских стран "улица" отстранила от власти лидеров Туниса и Египта, началась гражданская война в Ливии. Есть что вспомнить и самой Европе: в 2004 г. после серии терактов в Мадриде "улица" отправила в отставку правительство Аснара и добилась выхода Испании из антииракской коалиции.
Сегодня правительства европейских стран попали в ими же поставленный капкан: их граждане не только заявляют свою волю на выборах, но и, чуть что, выходят на митинги. Во Франции - против пенсионной реформы, в Британии - против повышения платы за обучение. Еще более опасной является тенденция политизации социального протеста, как это было в Греции.
Растущее ощущение социальной незащищенности, в свою очередь, провоцирует бурную реакцию на угрозы иного характера. Примером этого эффекта стали прокатившиеся по Европе после землетрясения в Японии демонстрации с требованием прекратить строительство и эксплуатацию АЭС.
Все эти процессы ведут к разбалансировке европейских социумов и их радикализации. В каждой стране это происходит по-своему. В Греции, где сильно влияние левых идей, еще год назад бредили революцией, и есть основания ожидать, что на Первое мая лозунги "Долой капитализм!" и "Народы Европы, поднимайтесь!" снова украсят стены Акрополя. В ряде европейских стран на повестку дня внутренней политики всерьез влияет проблема мигрантов. Достаточно вспомнить о том, как бунты в парижских предместьях привели к победе на выборах нынешнего президента Франции Николя Саркози.
Во Франции и Великобритании, вдобавок, недовольство социальными реформами провоцирует естественный вопрос - "Если у вас нет денег на пенсии и стипендии, зачем вы тратите их на войну с Ливией?". Французский премьер Франсуа Фийон, говоря о невыносимом политическом климате в стране, предупредил о возможной победе на следующих выборах левых или националистов. Эти опасения подтверждаются данными соцопросов, а также результатами региональных выборов (во Франции и Германии в марте правящие партии проиграли на местных выборах социалистам).
Определенное впечатление на граждан и руководство европейских стран произвела информация британской МИ-5, согласно которой близкий к Каддафи бизнес готов начать финансирование исламистских группировок, готовящих теракты на территории государств, участвующих в операции против режима Каддафи. В свете этой угрозы последние события - устроенные беженцами беспорядки на Лампедузе и разгром миссии ООН в Кандагаре - рассматриваются как пролог к возможной консолидации исламского мира против Запада. Поэтому никого не удивляет, что репортажи с Лампедузы и из Кандагара сопровождают словами: "Смотрите. Это будущее Европы".
Так качественно разные факторы - экономический кризис и социальные протесты, Ливия и "Фукусима", проблема мигрантов и угроза терроризма - вступают в резонанс, формируя тревожный тренд и разрушая привычные представлений о мирной и благополучной Европе.