ФОТО: ИТАР-ТАСС |
Зато налицо разрыв между реальной политикой и предвыборной суетой, происходящей в своем собственном измерении. Выборы давно стали рудиментом демократического мифа, освященным Конституций ритуалом, необходимым для того, чтобы легитимировать власть. В перерывах между выборами власть живет своей закрытой жизнью в катакомбах возможностей, определяемых объективными и субъективными реалиями: экономикой, расстановкой сил в мировой политике, глобализацией, обязательствами по отношению к партнерам и членам собственных команд и пр.
В этом смысле выборы не имеют никакого отношения к политике, потому что позиция России по Ливии, палестинской проблеме и ПРО, а также решения о приватизации предприятий, зарплатах бюджетников и реформе образования вряд ли будут зависеть от содержания программ той или иной партии. И вряд ли на серьезные решения, принимаемые, как правило, в тиши кабинетов, повлияют декларации предвыборных фронтов, созданием которых сегодня занимаются во всех сегментах политического поля.
Власть в лице Путина подарила политикам новую игрушку, и коммунисты тут же создали Народное ополчение, националисты – Национально-патриотический фронт, и даже Лимонов начал бредить Фронтом национального спасения. Осталось создать синдикат олигархов – и можно начинать борьбу сил добра с силами зла.
Но революционного хэппенинга, судя по всему, не будет, потому что на эту провокацию поддались не все. Будущий лидер "Правого дела" Прохоров еще в мае не только отказался вступать в Народный фронт, но и заявил, что партии должны действовать самостоятельно. В конце прошлой недели с ним солидаризировался помощник президента Дворкович. РСПП, дезавуировав заявление Шохина о готовности "профсоюза олигархов" присоединиться к фронту Путина, стыдливо замолчал. Т.е. крупный бизнес и либералы сразу почувствовали подвох.
Серьезные люди смотрят на затею с фронтами как на очередной карнавал, бессмысленный и бесперспективный с точки зрения реальной политики. Но они могут ошибаться, потому что сегодня никто не знает, какую именно игру затеял Путин, объявив о создании Народного фронта и вбросив в масс-медиа изрядную порцию символов, апеллирующих к разлитой в обществе ностальгии по всему советскому. Схлопнется Народный фронт сразу после выборов, как это случилось четыре года назад с движением "За Путина!", или премьер, прочитав "Левый поворот" Ходорковского, действительно затевает новую перестройку, – этого сегодня не знает никто, возможно, даже сам Путин.
Но даже если затея с Народным фронтом является всего лишь предвыборным инструментом, предвидеть все последствия этого шага достаточно сложно. Особенно в обществе, значительная часть которого недовольна существующим положением дел и практикуемыми правилами игры. Люди хотят и одновременно боятся перемен, прекрасно понимая, что серьезные изменения и, тем более, революции – это кошмар. Но, с другой стороны, у них больше нет сил терпеть всю эту демагогию про рыночные механизмы, финансовые индексы, курсы валют, глобальные процессы и прочие глупости, от которых почему-то зависит их каждодневная жизнь: нормальная работа и достойная зарплата, образование детей, получение медицинской помощи и тому подобное..
Такие настроения характерны не только для России, о чем красноречиво свидетельствуют итоги последних выборов в Европе и Латинской Америке. В Испании и Португалии находившиеся у власти и игравшие по правилам Брюсселя умеренные левые проиграли правым, которые в глазах простых людей практически неотличимы от своих соперников: те и другие могут выиграть или проиграть в зависимости от конъюнктуры и текущего положения дел. Меняя шило на мыло, избиратели демонстрируют недовольство и реализуют стремление к переменам.
В Перу в минувшее воскресенье президентом был избран Ольянта Умала – левый политик, индейский националист и участник вооруженного восстания против Альберто Фухимори. В Италии по итогам местных выборов мэрами большинства городов, в том числе Милана и Неаполя, стали политики крайне левой ориентации. В обеих странах левые победили именно за счет своих радикальных лозунгов.
Комментируя этот феномен, новый мэр Неаполя, член радикальной левой партии "Италия ценностей", Луиджи Де Маджистрис сказал: "Пора сбросить маски и начать выступать с радикальными левыми лозунгами, и народ поддержит. Тут важна не только левая идеология, тут более важна ее радикализация". При этом сеньор Маджистрис прекрасно отдает себе отчет в том, что неаполитанцы ждут от него не организации восстания по примеру Гарибальди, а уборки мусора, которым завален их город.
Дмитрий Медведев, похоже, совершенно не чувствует этой потребности людей выплеснуть недовольство, прокричав радикальное "долой", надеясь, что новая власть, наконец, уберет мусор и вообще наведет порядок. А Путин чувствует. И, несмотря на то, что за последние три года его образ, как следует из данных опросов, несколько потускнел, избранная им тактика может сработать, а медведевские лозунги – демократизация, модернизация и пр. – нет. Хотя с точки зрения реальной политики они мало чем отличаются от того, что делал и собирается – в случае своего возвращения в Кремль – делать Путин.
Другой вопрос – чем обернется для страны и людей затеянная Путиным перестройка. Ведь по мере приближения выборов накал борьбы будет нарастать. Лидер "Единой России" и четыре года назад умел завести толпу и обозначить врагов – достаточно вспомнить известное мероприятие движения "За Путина!" в Лужниках. Он умеет находить слова для общения с людьми. Еще в 1999 г. Путин изрядно напугал элиты именно тем, что напрямую общался с народом, давая понять, что не нуждается в посредничестве СМИ и самих элит. Сегодня эта ситуация может повториться, и никто не знает, как далеко зайдет Путин на этот раз.
Его сторонники надеются, что он зачистит коррупционеров и олигархов, даст отпор Западу, займется возрождением армии, промышленности и сельского хозяйства, выбросит на помойку проекты антинародных реформ образования и здравоохранения. Всех прочих, даже тех, кто не доволен коммерциализацией школ и медицины, такая перспектива скорее пугает, потому что жить, конечно, станет веселее, но вряд ли лучше. Да и не верит большая часть населения в возможность подобных перемен – не верят даже те, кто хотел бы чего-нибудь такого, не говоря уже обо всех остальных. Но верят или не верят – в каком-то смысле, уже не так важно.
Потому что еще до создания Народного фронта радикальные настроения начали захватывать определенные сегменты общества, и мало кто может точно спрогнозировать, что будет, если они войдут в резонанс с перестроечными начинаниями Путина.