ФОТО: ИТАР-ТАСС |
Еще бы, в канун мероприятия власть сделала все, чтобы обострить конфликт, который и так назревал: с начала года Кремль не предпринял ни одного шага навстречу протестующим и скорее занимался девальвацией уступок, сгоряча заявленных тогда еще президентом Медведевым после первых массовых выступлений. В закон о выборах губернаторов был встроен муниципальный фильтр, фактически отсекающий от участия в выборах любых представителей несистемной оппозиции. А для страховки губернаторов по старым правилам быстро назначили на следующие пять лет как раз в тех регионах, где в ближайшее время должны были проходить выборы. Партии, которым больше не требуется числить сотни тысяч в своих рядах, по-прежнему не регистрируют просто из-за формальных придирок к документам. Из Общественного телевидения вышел невнятный пшик, ну а награждение "волшебника Чурова" орденом аккурат перед инаугурацией так вообще выглядело как плевок в лицо оппозиции. "Спасибо деду за победу", - язвили блогеры.
В свою очередь, протестное движение в последние месяцы, в отсутствие видимых успехов, столкнулось с "кризисом жанра". Индикатором стали редеющие раз от раза ряды манифестантов за честные выборы. Становилось понятно, что хождение на площадь себя исчерпало, и перед оппозицией встала задача поиска новых эффективных инструментов. Радикализация протеста с самого начала выглядела наиболее очевидным выходом из тупика но, казалось, была отвергнута большинством.
Стоит вспомнить, что акция на Пушкинской площади в Москве 5 марта завершилась относительно мирно, хотя координатора "Левого фронта" Сергея Удальцова с последователями и задержали при попытке разбить палатку в фонтане. На самом деле Удальцов выражал уже тогда довольно распространенное среди части протестующих стремление отказаться от компромисса с властями и идти напролом. Тогда эти настроения не стали определяющими, но к маю ситуация успела измениться: лидеры оппозиции по-прежнему находятся в идеологическом тупике, а власть сделала все, чтобы спровоцировать столкновения: предпринятые непосредственно в канун марша DDOS-атаки на ряд независимых СМИ, перекрытые выходы из станций метро в центре, явно специально созданные очереди перед рамками металлоискателей на месте сбора демонстрантов и, наконец, провокации в отношении полицейских со стороны неопознанных молодчиков в масках... Радикалы, призывавшие к прямому столкновению, получили убедительные аргументы в споре со сторонниками мирного протеста.
В итоге в обоих противостоящих лагерях победила "партия войны". В Кремле решение было, по всей видимости, принято в конце декабря прошлого года - именно в этот момент сменился главный куратор внутренней политики в администрации президента: на место мастера сложных комбинаций Владислава Суркова пришел гораздо более жесткий политик Вячеслав Володин. После этого ставка была сделана на путинское большинство и административный ресурс. Власть начала "войну митингов", убеждая себя в способности противостоять оппозиции, в том числе и на улицах.
Похоже, ей удалось это сделать. Но следствием ужесточения позиции власти стала радикализация протестного движения. Следующим логичным шагом должно быть ужесточение репрессий в отношении протестующей оппозиции, действующее антиэкстремистское законодательство достаточно гибко для того, чтобы обрушить всю его тяжесть на политических оппонентов, демонстрирующих мало-мальскую активность. Это порочный круг.
Проблема в том, что усмирение улиц не купирует глубинных причин протеста. Недовольство существующим положением вещей, которое после парламентских выборов вывело на столичные улицы десятки тысяч представителей "среднего класса" - это объективная реальность, и ее не следует списывать на маргиналов от политики. Речь, в конечном счете, идет о запросе на более эффективное государство, и он набирает силу - текущий кризис заставляет задуматься о перспективах развития всей существующей системы. Или, точнее, об их отсутствии. Видимо, поэтому Владимир Путин, ставший символом действующей государственной модели, оказался столь сильным раздражителем для недовольных. Если движение за честные выборы к началу весны уже не собирало многотысячных демонстраций, то антиинаугурационный марш вдруг снова оказался неожиданно массовым.
И остается только гадать – когда это скрытое недовольство проявится в очередной раз. В том, что оно проявится, сомневаться не приходится: в условиях сильнейшего взаимного недоверия и раздражения шансы на эффективный диалог между властью и обществом близки к нулю.