Фото из архива ИТАР-ТАСС |
"Yтро": Игорь Рубенович, Россия по-прежнему испытывает колоссальный отток капитала. Сказывается ли это как-то на венчурном бизнесе?
Игорь Агамирзян: Вы знаете, я не очень уверен в том, что Россия испытывает колоссальный отток капитала. Те методики, по которым он считается, на мой взгляд, странные. Эти цифры включают в себя, например, оплату приобретения товаров и услуг за рубежом. Лично для меня это вообще достаточно спорная тема. С точки зрения венчурных инвестиций, наоборот, за последние годы идет явный процесс появления на российском рынке зарубежного капитала, в том числе финансового – достаточно много проектов финансируется иностранными фондами. Однако зарубежные инвесторы приносят с собой не только деньги, но также компетенции и понимание правил работы на глобальном рынке. И от этого пользы даже больше, чем от денег. Я вообще считаю, что в нашем обществе преувеличивается значимость финансового капитала. В современном мире это является необходимым, но абсолютно не достаточным условием для развития. Существенно сильнее влияют другие виды капитала, такие как человеческий, организационный, социальный.
"Y": Но с этим у нас тоже проблемы.
И.А.: У нас есть достаточно большой потенциал. Но в силу многих искажений, которые вносились в течение ста лет в экономику нашей страны (я в этом смысле совершенно не абсолютизирую влияние 90-х; то, что до них делалось, во многих смыслах было еще хуже), у нас появились перекосы в системе ценностей. А пока в обществе героем считаются бандит, банкир, чиновник или сотрудник крупной нефтяной компании, какое может быть инвестиционное развитие? Героями времени должны быть учителя, ученые, технологические предприниматели. Феномен Стива Джобса на мировом уровне не на пустом месте возник – это человек, который сильнее всего изменил образ жизни человечества за последние десятилетия. У нас, к сожалению, таких героев сегодня пока нет. И вопрос человеческого капитала упирается, прежде всего, в это. Будут такие герои, тогда наиболее способные дети пойдут учиться инженерным наукам, дизайну, развивать себя и т.д. А сегодня наиболее способные дети идут на факультет государственного управления.
"Y": Сейчас довольно много говорят о новой волне финансового кризиса. Это как-то сказывается на венчурном инвестировании?
И.А.: Венчурное инвестирование, вообще-то, в кризис попало гораздо раньше. По совокупности мировые венчурные инвестиции сегодня работают в убыток. Это не значит, что нет очень успешных и прибыльных фондов. Но в целом венчурная индустрия в кризисе находится последние десять лет. Она до сих пор не оправилась от краха доткомов, который в мировом масштабе был ударом по финансовым рынкам не менее болезненным, чем рецессия 2008 – 2009 годов. А этот кризис вообще не финансовый, все гораздо сложнее: потребности глобальной экономики вошли в противоречие с тем, как устроено ее управление. И выход из ситуации возможен только через переход на новую ступень развития, как это происходило уже неоднократно в истории человечества. Сегодня впервые требуется создание глобальной системы координации и управления. И это вызов, который стоит перед международными организациями. Честно говоря, у меня складывается ощущение, что слишком медленно идет процесс осознания того, что требуются какие-то меры, выходящие за круг традиционных.
"Y": Если уже порядка десяти лет венчурный бизнес находится в кризисе, почему он продолжает существовать? Ведь это частные инвестиции, а зачем частному инвестору вкладывать деньги туда, где доход не гарантирован?
И.А.: Этот бизнес гораздо более сложно структурирован. Он развивался в течение 50 лет, достиг зрелости, и сегодня есть фонды, специализирующиеся на разных стадиях, рынках, и это далеко не всегда частные инвестиции. Фонды, в основном, работают на деньгах институциональных инвесторов, например, пенсионных фондов, которые 99% вкладывают в надежные активы и один процент в венчур. Но на этом проценте может случиться тысячекратный рост. Хотя может и не случиться.
"Y": Как повлияло на развитие инноваций вступление России в ВТО?
И.А.: На данный момент, на мой взгляд, никак. Вообще, мне кажется, что риски вступления в ВТО сильно преувеличены. А вот потенциал пользы очень высок. И это вообще никак не касается проблем инновационного бизнеса, потому что там совсем из другой области проблемы. Действительно негативно влияет на инновационный бизнес в стране российская таможня. И исправить ситуацию никак не удается, хотя об этом много говорили на самом высоком уровне, и какие-то поручения давались, дорожные карты разрабатываются и т.д.
"Y": Американское представительство РВК – RVC USA Inc. получило статус платинового партнера международного конкурса для стартапов и бизнес-инкубаторов MassChallenge 2012. Можно ли в связи с этим говорить о том, что российский венчурный и инновационный бизнес выходит на глобальный уровень?
И.А.: Я бы пока воздержался от очень пафосных заявлений. Но мы, действительно, все глубже интегрируемся в глобальную систему и с каждым годом завоевываем и больший интерес, и большее уважение, и большее участие в глобальном технологическом бизнесе. Примеры успешных российских компаний, выходящих на IPO на международных биржах ("Яндекс", Mail.ru), кардинально изменили отношение международных инвесторов, потому что стало ясно, что в России можно деньги делать не только на нефти и спекуляциях, но и на долгосрочных вложениях в перспективные технологические бизнесы. Вы знаете, например, что "Яндекс" у нас в стране является абсолютным лидером по капитализации на число сотрудников? Когда такие лидеры индустрии появляются в государстве, это заставляет на страну, на рынок, на все процессы, здесь происходящие, смотреть совершенно иначе.
"Y": В каких сферах деятельности сейчас сосредоточено наибольшее количество стартапов?
И.А.: По нашим оценкам, почти половина всех инвестиций идет в IT и интернет-технологии, из них большая часть в электронную коммерцию. 25% – в биотех, фармакологию, фармацевтику и медицинское оборудование. И еще 25% – на все остальное. К сожалению, те направления, которые мне видятся как необходимые и чрезвычайно перспективные – альтернативная энергетика, "зеленые" технологии, – пока не так востребованы. В эти отрасли частные деньги идут неохотно по многим причинам. В частности, потому, что инвесторы не видят перспективы быстрого возврата. Но мы все равно никуда от них не денемся. У нас все мировые тренды реализовываются в полный рост. И лучше бы это происходило быстрее, чем с отставанием, с догоняющей моделью развития.
"Y": Довольно часто можно слышать, что сырьевая модель экономики в принципе исключает инновационную составляющую. Вы согласны?
И.А.: И да, и нет. Это неоднозначный вопрос. Безусловно, есть корреляция между заинтересованностью государства в инновациях и ценами на нефть. Когда цены падают, государство начинает думать, что надо чем-то другим позаниматься. Когда цены растут, этот интерес пропадает. Но, с другой стороны, это совершенно не мешает реальному технологическому развитию. "Яндекс" свое развитие прошел на пике высоких цен, и кризисы пережил, и после них реализовался как глобальная компания. Кроме того, все понимают неустойчивость модели, ориентированной на нижний уровень передела. И на протяжении по крайней мере последних десяти лет идет довольно активный поиск путей модернизации. Знаете, у меня есть мечта: когда я несколько лет назад начинал заниматься деятельностью РВК, совершенно четко поставил цель: буду считать, что моя миссия выполнена, если к моменту выхода на пенсию, до которой, кстати говоря, не так много осталось, появится хотя бы одна транснациональная корпорация родом из России. Сегодня ни в одном из секторов российской экономики технологических транснациональных корпораций, которые только и могут обеспечивать реальный экономический рост, к сожалению, нет.
"Y": А есть ли компания, которая может претендовать на то, чтобы в недалеком будущем достигнуть таких высот?
И.А.: Есть – Parallels, "Транзас". Сегодня это компании, по формальным признакам относящиеся, скорее, к среднему бизнесу (в международном понимании), но с сильнейшим глобальным присутствием и потенциалом роста.
"Y": Какова, на ваш взгляд, среднесрочная перспектива инвестиций в российскую экономику, и насколько привлекательным выглядит именно инновационный бизнес?
И.А.: Инвестиции вообще очень лукавый объект, если о них говорить без уточняющих обстоятельств. Бывают спекулятивные краткосрочные инвестиции. Это один тип. Среднесрочные – это стратегические инвестиции в компании традиционного сектора. Кстати, сегодня самые быстрорастущие компании – это компании среднего размера. И, наконец, долгосрочные портфельные инвестиции. Они выгодны только в случае инвестиций в технологические компании, которые сегодня определяют все экономическое развитие в мире. Можно ли назвать хоть одну компанию уровня транснациональной корпорации, не относящуюся к технологическому сектору? Даже сырьевые крупные компании на данный момент глубоко технологические с точки зрения и потребления, и производства, и инвестирования. У нас, например, есть проект, где соинвесторами являются BP, Chevron, Google и один российский венчурный фонд. Проект как раз в альтернативной энергетике. Все социально значимые индустрии, начиная с автомобилестроения и авиации до компьютеров и мобильной связи, тоже технологические. Что за последние сто лет оказало хоть сколько-нибудь сопоставимое влияние на рост экономики и на жизнь человека, чем вот эти перечисленные индустриальные сектора? Поэтому если инвестор готов ждать долго и хочет очень большой отдачи, других вариантов быть не может. А деньги в России есть, их даже излишне много. В разумных секторах, имеющих перспективу развития, наблюдается совершенно явный приток инвестиций. Есть тренд глобализации и более плотной интеграции и российских компаний, и инвесторов в международные процессы. Это все еще в начальном состоянии, но направление движения совершенно четко задано.