Действительно, вот пример политической корректности в чистом виде, который не имеет отношения к вербальным взаимодействиям.
На днях был объявлен бюджет одного из крупнейших полнометражных анимационных фильмов "Щелкунчик и Мышиный король". Равняется он 10 млн. евро, и это тем более крупная сумма, что она огромна не только для российской, но и для европейской мультипликации. А надо сказать, что фильм наш, отечественный. Стартует он осенью 2003 года одновременно в России, Германии, Франции и США.
О потенциальных достоинствах мультфильма мы тут говорить не будем, ибо не в тему. Нас сейчас интересует политкорректность. Так вот, ни много ни мало несколько десятков тысяч долларов из этих 10 миллионов евро ушло на то, чтобы привести мультик в соответствие с требованиями политической корректности, о которой в США, наверное, скоро будут узнавать раньше, чем о правилах поведения за столом. Претензий было две: во-первых, представление игрушечного негритенка слугой, а во-вторых... вот тут не знаю даже, смеяться будете или просто глазами хлопать в недоумении... В общем, во-вторых, американские прокатчики потребовали замены игрушечного пистолета, выстреливающего в мышиное войско вилкой, на игрушечную пушку-хлопушку с присоской и конфетти. Зачем, вы спрашиваете? А затем, граждане уважаемые, чтобы не нарываться на проблемы с обществами защиты животных и воспитания детей.
Комментировать это с точки зрения здравого смысла у меня язык просто не поворачивается, поэтому я лишь напомню, о чем шла речь выше: вербальный аспект взаимодействия людей – не единственный, в котором проявлена или может проявляться политическая корректность. Уместнее, на мой взгляд, было бы говорить о системе знаков в целом, а не только о способах языкового выражения.
Нельзя не согласиться с российскими учеными, занимающимися проблемой политической корректности (Ю.Л.Гуманова, А.В.Остроух), по мнению которых политкорректные слова и выражения семантически сходны с эвфемизмами, целью которых является смягчение смысла основного термина, описывающего феномен. Так, вместо "умер" люди часто предпочитают говорить "ушел" или "его больше нет"; вместо "старик" – "пожилой человек" и т.д. Однако, касаясь невербальных аспектов политкорректности, мы сталкиваемся с невозможностью прибегнуть к эвфемизму, поскольку образ смягчить нельзя. Его можно лишь исключить из определенного контекста, что зачастую не только проблематично, но невозможно в принципе. Именно здесь, в области невербальных взаимодействий, возможны и процветают буйным цветом многочисленные спекуляции.
Согласитесь, сколько бы ни перекрашивали в мультиках негритят, настоящему, живому негру все равно не выйти из контекста социальных взаимодействий. Так или иначе он будет либо начальником, либо подчиненным, либо и тем и другим одновременно, либо иждивенцем государства, живущим на пособие по безработице. Вообще, социальный контекст неизбежен для человека любой расы. Но при этом, в отличие от всех остальных, у негра есть возможность апеллировать к политкорректности, согласно которой он, потомок рабов (а и не рабов – какая разница?), должен быть "более равноправен", чем все остальные. В итоге чернокожих, имеющих худшие экзаменационные результаты по сравнению с белыми, зачисляют в колледж (невербальный знак политкорректности), в то время как белые не получают образования, на которое имеют право рассчитывать.
Еще один пример подобного рода: накануне минувшего Рождества нью-йоркские школы было запрещено украшать иллюстрациями из Евангелия. В принципе, решение само по себе справедливое, поскольку религиозная символика, согласно политике разделения церкви и государства, должна оставаться за рамками школы. Однако вместе с тем власти Нью-Йорка разрешили использование в школах иудейской и мусульманской символики к праздникам Ханука и Ид-аль-Фитр. Таким образом, религиозные меньшинства получили больше прав по сравнению с христианским большинством, спекулируя темой политкорректности.
В августе минувшего года активисты по защите прав человека в Ванкувере пытались торговаться с кинокомпаниями: те, якобы, ущемляют права наркоманов, проституток и бомжей во время съемок, поскольку всех этих "социально незащищенных" граждан выдворяют со съемочных площадок. Не было бы столь смешно, кабы речь не шла о "моральном ущербе" многострадальных нарков, вынужденных из-за действий злобных продюсеров ширяться вместо родной подворотни где ни попадя. Факт остается фактом: активисты в защиту "обиженных" требуют знака политкорректности – уплаты компенсации.
Таким образом, даже если некогда феномен политической корректности возник в рамках вербального общения, то сегодня он давно уже перешагнул эти границы. Жесты, образы, даже манера речи – все это может быть запросто подвергнуто остракизму, оспорено в суде и – что самое неприятное – признано недопустимым. В результате выхолащивается все подряд – от произведений мировой культуры до сексуальных отношений.
Конька-горбунка американские эксперты политической корректности превратили в "волшебного пони"; "Горбуна из Нотр-Дама" – в "звонаря" (за это, правда, надо сказать спасибо не американцам, а британской театральной компании Oddsocks Productions). Термин "горбун" и, соответственно, "горбунок", по мнению издателей и продюсеров, ранит чувства людей, страдающих физическими недостатками. Я не удивлюсь, если через некоторое время Квазимодо станет писаным красавцем, стройным, как тополь, а конек-горбунок превратится в племенного рысака.
Как сообщает сайт Известия.RU, учащимся американских школ предлагаются в качестве базовых "отредактированные" тексты литературных произведений. Из сочинений Исаака Зингера, Антона Чехова, Уильяма Максвелла и многих других авторов были изъяты любые упоминания о национальной и религиозной принадлежности, обнаженном теле, алкоголе и даже просто дурацком поведении. Так, из рассказа Чехова "Переполох" цензоры удалили реплику служанки о том, что во время поиска дорогой броши слуг заставили раздеться догола. Да, это можно назвать цензурой, несмотря на то, что сия инициатива едва ли исходит от государства.
В 2000 году в докладной записке советника по культуре губернатора штата Аризона Джоанны Т.Райт "О программе образования в школах, финансируемых за счет бюджета штата Аризона", содержались следующие высказывания (цит.по: Т.Климентьев, "Политкорректность против толкиенистов"): "Считаю необходимым... рассмотрение вопроса об исключении из образовательной программы произведений Д.Р.Р.Толкиена в связи с их противоречием принципам политической корректности".
Далее следовало описание прегрешений Толкиена против религии новейшего времени: "декларация безусловного разделения положительных и отрицательных персонажей", а также "неприкрытая пропаганда расовой, половой, религиозной и сексуальной неполноценности". Автор записки отмечает: "Подобные недостатки могут быть терпимы в произведениях XIX века и более ранних, сопровождаемых комментарием преподавателя, объясняющим причины подобной нетерпимости, связанные с низкой степенью развития общественного сознания. Но книги Толкиена появились уже после появления базовых принципов политической корректности и потому, очевидно, носят деструктивный характер".
Трудно сказать, какие последствия имела эта записка, но у меня нет оснований думать, будто она не была принята к сведению "теми, кому надо". Обратите внимание: когда речь идет о произведениях мировой литературы или кинематографа, учитывается не только вербальный аспект политкорректности. Упомянутая Джоанна Т.Райт не поленилась провести подсчет и выяснила, что женские образы в произведении Толкиена составляют только 10% общего количества персонажей, и именно это дало ей повод обвинять создателя "Властелина колец" в половой дискриминации.
Вы скажете – бред? Увы, но этот бред есть факт, для которого к тому же не существует географических границ. Наши деятели культуры имеют уже самое прямое отношение к требованию соблюдения норм политической корректности. До тех пор, пока эти требования касаются поведения исключительно в границах Соединенных Штатов, все в порядке. Но возникает вопрос, который в данном контексте неизбежен: есть ли гарантия того, что политкорректность так и останется питомцем заокеанского вивария и прочего "цивилизованного мира", или мы, немытые, тоже будем вынуждены употреблять вместо слова "негр" термин "афроамериканец" – абсолютно некорректный фактически, но исключительно корректный политически?
Я не хочу участвовать в балагане, который сделает из нашего горбунка политкорректного пони, а горбуна и урода Квазимодо превратит в "человека, обращающего на себя внимание своей внешностью". Я не хочу быть свидетелем того позорища, которое рано или поздно сделает постыдными красоту, свободу, талант и чувство собственного достоинства. Ведь, с точки зрения политкорректности, они недопустимы: они слишком привлекают к себе внимание, а это неправильно, это унижает убогих.
Четкого определения политкорректности нет. Но политкорректный мир обозначить можно. Это мир торжества посредственности. Мир, где нельзя быть собой.