Торжествующий визг посредственности

Интересный факт: термин "политкорректность" энциклопедически строго не определен. Даже если какое-либо издание берется объяснять, что есть политкорректность, оно неизбежно увязает в причинах, первопричинах, следствиях, нюансах, подробностях – и вместо четкого определения дает нам описание той или иной степени размытости. Известно, что впервые термин "политическая корректность" был предложен президентом Американской Национальной организации в защиту прав женщин Карен де Кроу и начал широко использоваться примерно с середины 80-х гг. XX века. Известно также, что под политкорректностью понимают в основном вербальный аспект взаимодействия людей. Однако, на мой взгляд, такая постановка вопроса не вполне, извините за каламбур, корректна, поскольку полностью нынешней степени развития феномена не отражает.

Действительно, вот пример политической корректности в чистом виде, который не имеет отношения к вербальным взаимодействиям.

На днях был объявлен бюджет одного из крупнейших полнометражных анимационных фильмов "Щелкунчик и Мышиный король". Равняется он 10 млн. евро, и это тем более крупная сумма, что она огромна не только для российской, но и для европейской мультипликации. А надо сказать, что фильм наш, отечественный. Стартует он осенью 2003 года одновременно в России, Германии, Франции и США.

О потенциальных достоинствах мультфильма мы тут говорить не будем, ибо не в тему. Нас сейчас интересует политкорректность. Так вот, ни много ни мало несколько десятков тысяч долларов из этих 10 миллионов евро ушло на то, чтобы привести мультик в соответствие с требованиями политической корректности, о которой в США, наверное, скоро будут узнавать раньше, чем о правилах поведения за столом. Претензий было две: во-первых, представление игрушечного негритенка слугой, а во-вторых... вот тут не знаю даже, смеяться будете или просто глазами хлопать в недоумении... В общем, во-вторых, американские прокатчики потребовали замены игрушечного пистолета, выстреливающего в мышиное войско вилкой, на игрушечную пушку-хлопушку с присоской и конфетти. Зачем, вы спрашиваете? А затем, граждане уважаемые, чтобы не нарываться на проблемы с обществами защиты животных и воспитания детей.

Комментировать это с точки зрения здравого смысла у меня язык просто не поворачивается, поэтому я лишь напомню, о чем шла речь выше: вербальный аспект взаимодействия людей – не единственный, в котором проявлена или может проявляться политическая корректность. Уместнее, на мой взгляд, было бы говорить о системе знаков в целом, а не только о способах языкового выражения.

Нельзя не согласиться с российскими учеными, занимающимися проблемой политической корректности (Ю.Л.Гуманова, А.В.Остроух), по мнению которых политкорректные слова и выражения семантически сходны с эвфемизмами, целью которых является смягчение смысла основного термина, описывающего феномен. Так, вместо "умер" люди часто предпочитают говорить "ушел" или "его больше нет"; вместо "старик" – "пожилой человек" и т.д. Однако, касаясь невербальных аспектов политкорректности, мы сталкиваемся с невозможностью прибегнуть к эвфемизму, поскольку образ смягчить нельзя. Его можно лишь исключить из определенного контекста, что зачастую не только проблематично, но невозможно в принципе. Именно здесь, в области невербальных взаимодействий, возможны и процветают буйным цветом многочисленные спекуляции.

Согласитесь, сколько бы ни перекрашивали в мультиках негритят, настоящему, живому негру все равно не выйти из контекста социальных взаимодействий. Так или иначе он будет либо начальником, либо подчиненным, либо и тем и другим одновременно, либо иждивенцем государства, живущим на пособие по безработице. Вообще, социальный контекст неизбежен для человека любой расы. Но при этом, в отличие от всех остальных, у негра есть возможность апеллировать к политкорректности, согласно которой он, потомок рабов (а и не рабов – какая разница?), должен быть "более равноправен", чем все остальные. В итоге чернокожих, имеющих худшие экзаменационные результаты по сравнению с белыми, зачисляют в колледж (невербальный знак политкорректности), в то время как белые не получают образования, на которое имеют право рассчитывать.

Еще один пример подобного рода: накануне минувшего Рождества нью-йоркские школы было запрещено украшать иллюстрациями из Евангелия. В принципе, решение само по себе справедливое, поскольку религиозная символика, согласно политике разделения церкви и государства, должна оставаться за рамками школы. Однако вместе с тем власти Нью-Йорка разрешили использование в школах иудейской и мусульманской символики к праздникам Ханука и Ид-аль-Фитр. Таким образом, религиозные меньшинства получили больше прав по сравнению с христианским большинством, спекулируя темой политкорректности.

В августе минувшего года активисты по защите прав человека в Ванкувере пытались торговаться с кинокомпаниями: те, якобы, ущемляют права наркоманов, проституток и бомжей во время съемок, поскольку всех этих "социально незащищенных" граждан выдворяют со съемочных площадок. Не было бы столь смешно, кабы речь не шла о "моральном ущербе" многострадальных нарков, вынужденных из-за действий злобных продюсеров ширяться вместо родной подворотни где ни попадя. Факт остается фактом: активисты в защиту "обиженных" требуют знака политкорректности – уплаты компенсации.

Таким образом, даже если некогда феномен политической корректности возник в рамках вербального общения, то сегодня он давно уже перешагнул эти границы. Жесты, образы, даже манера речи – все это может быть запросто подвергнуто остракизму, оспорено в суде и – что самое неприятное – признано недопустимым. В результате выхолащивается все подряд – от произведений мировой культуры до сексуальных отношений.

Конька-горбунка американские эксперты политической корректности превратили в "волшебного пони"; "Горбуна из Нотр-Дама" – в "звонаря" (за это, правда, надо сказать спасибо не американцам, а британской театральной компании Oddsocks Productions). Термин "горбун" и, соответственно, "горбунок", по мнению издателей и продюсеров, ранит чувства людей, страдающих физическими недостатками. Я не удивлюсь, если через некоторое время Квазимодо станет писаным красавцем, стройным, как тополь, а конек-горбунок превратится в племенного рысака.

Как сообщает сайт Известия.RU, учащимся американских школ предлагаются в качестве базовых "отредактированные" тексты литературных произведений. Из сочинений Исаака Зингера, Антона Чехова, Уильяма Максвелла и многих других авторов были изъяты любые упоминания о национальной и религиозной принадлежности, обнаженном теле, алкоголе и даже просто дурацком поведении. Так, из рассказа Чехова "Переполох" цензоры удалили реплику служанки о том, что во время поиска дорогой броши слуг заставили раздеться догола. Да, это можно назвать цензурой, несмотря на то, что сия инициатива едва ли исходит от государства.

В 2000 году в докладной записке советника по культуре губернатора штата Аризона Джоанны Т.Райт "О программе образования в школах, финансируемых за счет бюджета штата Аризона", содержались следующие высказывания (цит.по: Т.Климентьев, "Политкорректность против толкиенистов"): "Считаю необходимым... рассмотрение вопроса об исключении из образовательной программы произведений Д.Р.Р.Толкиена в связи с их противоречием принципам политической корректности".

Далее следовало описание прегрешений Толкиена против религии новейшего времени: "декларация безусловного разделения положительных и отрицательных персонажей", а также "неприкрытая пропаганда расовой, половой, религиозной и сексуальной неполноценности". Автор записки отмечает: "Подобные недостатки могут быть терпимы в произведениях XIX века и более ранних, сопровождаемых комментарием преподавателя, объясняющим причины подобной нетерпимости, связанные с низкой степенью развития общественного сознания. Но книги Толкиена появились уже после появления базовых принципов политической корректности и потому, очевидно, носят деструктивный характер".

Трудно сказать, какие последствия имела эта записка, но у меня нет оснований думать, будто она не была принята к сведению "теми, кому надо". Обратите внимание: когда речь идет о произведениях мировой литературы или кинематографа, учитывается не только вербальный аспект политкорректности. Упомянутая Джоанна Т.Райт не поленилась провести подсчет и выяснила, что женские образы в произведении Толкиена составляют только 10% общего количества персонажей, и именно это дало ей повод обвинять создателя "Властелина колец" в половой дискриминации.

Вы скажете – бред? Увы, но этот бред есть факт, для которого к тому же не существует географических границ. Наши деятели культуры имеют уже самое прямое отношение к требованию соблюдения норм политической корректности. До тех пор, пока эти требования касаются поведения исключительно в границах Соединенных Штатов, все в порядке. Но возникает вопрос, который в данном контексте неизбежен: есть ли гарантия того, что политкорректность так и останется питомцем заокеанского вивария и прочего "цивилизованного мира", или мы, немытые, тоже будем вынуждены употреблять вместо слова "негр" термин "афроамериканец" – абсолютно некорректный фактически, но исключительно корректный политически?

Я не хочу участвовать в балагане, который сделает из нашего горбунка политкорректного пони, а горбуна и урода Квазимодо превратит в "человека, обращающего на себя внимание своей внешностью". Я не хочу быть свидетелем того позорища, которое рано или поздно сделает постыдными красоту, свободу, талант и чувство собственного достоинства. Ведь, с точки зрения политкорректности, они недопустимы: они слишком привлекают к себе внимание, а это неправильно, это унижает убогих.

Четкого определения политкорректности нет. Но политкорректный мир обозначить можно. Это мир торжества посредственности. Мир, где нельзя быть собой.