В преддверии СУДного дня

Судебная реформа надвигается с быстротой курьерского поезда. Вчера вечером в Думу из администрации президента поступили рабочие документы, которые некоторое время будут обсуждать во фракциях. "Некоторое" время – это две-три недели. После майских праздников то, что преобразится под яростным натиском лоббистов в некую "усредненную" концепцию судебной реформы, будет отправлено обратно в администрацию, чтобы спустя еще какое-то время возвернуться в Думу предложенными президентом законами.

Генпрокурор Владимир Устинов объяснял вчера же всю эту цепочку пересогласований попыткой "избегнуть ошибок" в столь важном деле. Напомним, что днем раньше генпрокурор достаточно жестко прокомментировал проект судебной реформы, подготовленный группой Дмитрия Козака (последний, занимая должность замглавы президентской администрации, курирует как раз правовое направление). После того, как Козак – фигура в сравнении с Устиновым еще менее публичная – позволил себе открыто и не менее жестко возразить генпрокурору, конфликт двух группировок явился во всей своей непримиримости. Устинов, отстаивающий нынешний status quo своего ведомства, и Козак, идущий по пути довольно радикальной реформы, являют собой вполне зримый "конфликт поколений" в окружении российского президента. Гневные филиппики Устинова в адрес замглавы администрации замечательны не только тем, что ни в чем не повинного Дмитрия Козака он почему-то идентифицировал с "демократом Мамаем", "вытоптавшим" за предыдущие годы всю страну. Взаимными колкостями Устинов и Козак принудили вмешаться в спор самого Путина. Не то чтобы нашему президенту и дела не было до судебной реформы: напротив, непосредственно он ее и "двигает". Суть в другом: Путин был вынужден публично (а это не стиль нашего президента) разбираться с обеими конфликтующими сторонами.

Вначале в Кремле прошла встреча президента (с одной стороны) и Дмитрия Козака и Геннадия Селезнева (с другой). Путин сообщил, что передает "рабочие варианты" законопроектов в Думу, и наказал "ребятам" из нижней палаты парламента и президентской администрации договориться обо всех возможных компромиссах по-хорошему. Отдельно Путин встретился с Устиновым, которого заверил в том, что наиболее болезненный для силовых ведомств вопрос – об образовании единого следственного комитета – вноситься в Думу не будет. Судя по всему, эта уступка была единственной по-настоящему крупной. Другое дело, что в ходе думского согласования вариант Козака может быть перелицован до неузнаваемости, благо парламент – прекрасная площадка для лоббирования интересов, в первую очередь ведомственных. Устинов может вполне довольствоваться тем немногим, что ему уже обещано: сражение – не война, а кто выиграет последнюю, пока не ясно.

Резкость высказываний генпрокурора уже породила массу слухов о ее вероятных причинах. Среди самых популярных: "бунт на корабле" и "Устинова "сдают", вот он и "впадает в истерику". С обеими точками зрения не согласен депутат Госдумы Владимир Рыжков, специально для "Yтра" давший свою оценку происходящему:

"В России устанавливаются типичные для нее модели власти и реформ. Есть небольшая правящая группа на вершине огромной бюрократической пирамиды во главе с лидером, который может называться императором, генсеком или президентом. Такая группа никогда не бывает монолитной. Она всегда состоит из нескольких группировок, ведущих между собой смертельную борьбу за модель реформ. Потому совершенно не правы те, кто полагает, что Устинов пошел на бунт против президента. Устинов борется за интересы президента, какими он их понимает. Не сомневаюсь, что он так и говорит Путину: "Вас все эти реформаторы подставляют! Мы – за вашу сильную вертикальную власть, а они эту власть разваливают". Так что Устинов, как член правящей группы, совершенно искренен. По этому же принципу действует и противоположная сторона. При этом бюрократическая машина сочувствует той или иной группе, исходя из своей ведомственной принадлежности. Общества в этой игре вообще нет".