Заразное национальное помешательство

Настоящую кликушу довелось мне увидеть много лет назад в небольшой деревушке, что находится в двухстах километрах от Первопрестольной. Дом моей тетки – ветхий и кривобокий – стоял на самом краю, рядом с погостом. Поскольку из развлечений в деревне был лишь клуб, где по выходным крутил старые фильмы нетрезвый киномеханик – мой дядька Василий, да сельмаг, куда местные кумушки приходили не ради покупок (в магазинчике можно было купить лишь крупу, хлеб да водку), а чтобы посплетничать, – то похороны считались событием хотя и печальным, но чрезвычайно соблазнительным в плане зрелища. Посему хоронить даже малознакомого (часто покойников привозили из соседних сел) стекалась вся деревня. Первой углядев похоронную процессию, тетка Нюша заметно оживлялась: принарядившись и накинув на голову черный платок, она хватала меня за руку и тащила на кладбище. Похороны меня, естественно, совсем не привлекали, да и покойников я побаивался. Но в тот день с помощью посулов тетка все-таки уговорила меня сходить вместе с ней на это "мероприятие". Там, на кладбище, я и увидел кликушу. Пожилая женщина, уже после того как гроб был засыпан землей, закатила глаза, затряслась, забормотала что-то непонятное, а затем вдруг замяукала по-кошачьи. Я остолбенел. Но "представление" на этом не закончилось: мяуканье сменилось собачьим лаем и петушиным криком. Народ "выступление" бесноватой воспринял, к моему изумлению, довольно бесстрастно. А тетка Нюша, перекрестившись, зашептала мне в ухо: "Не бойся, это Дуня с Выселок, кликуша...". Конец Дуниным "безобразиям" положил местный батюшка, провожавший в последний путь усопшего. Он подошел к кликуше, помахал на нее кадилом и, сотворив молитву, перекрестил. Произошло странное: Дуня заклацала зубами, зарычала... но когда я уже был уверен, что она сейчас укусит батюшку, бесноватая вдруг успокоилась, обмякла... Лицо приобрело осмысленное выражение, а мутные глаза вскоре совершенно прояснились.

Долго, очень долго после этого случая мне снились кошмары, главным действующим лицом которых неизменно была Дуня с Выселок. Мгновенное превращение нормального с виду человека в мяукающее и кукарекающее существо и обратно просто принуждало меня, тогда еще атеиста, поверить в существование дьявола, ибо на обычный приступ безумия то, что произошло на кладбище, ну никак не походило. Позже, читая Достоевского, я в "Братьях Карамазовых" обнаружил описание кликуш, почти один в один совпадающее с тем, что я видел собственными глазами: "... в детстве моем мне часто случалось в деревнях и по монастырям видеть и слышать этих кликуш. Их приводили к обедне, они визжали или лаяли по-собачьи на всю церковь, но когда выносили дары и их подводили к дарам, тотчас "беснование" прекращалось, и больные на несколько времени всегда успокаивались. Меня ребенка очень это поражало и удивляло. Но тогда же я услышал от иных помещиков и особенно от городских учителей моих, на мои расспросы, что это все притворство, чтобы не работать, и что это всегда можно искоренить надлежащею строгостью, при чем приводились для подтверждения разные анекдоты. Но впоследствии я с удивлением узнал от специалистов-медиков, что тут никакого нет притворства, что это страшная женская болезнь, и кажется по преимуществу у нас на Руси, свидетельствующая о тяжелой судьбе нашей сельской женщины, болезнь, происходящая от изнурительных работ слишком вскоре после тяжелых, неправильных, безо всякой медицинской помощи родов; кроме того от безвыходного горя, от побоев и пр., чего иные женские натуры выносить по общему примеру все-таки не могут. Странное же и мгновенное исцеление беснующейся и бьющейся женщины, только лишь бывало ее подведут к дарам (...) происходило вероятно тоже самым натуральным образом, и подводившие ее к дарам бабы, а главное, и сама больная, вполне веровали, как установившейся истине, что нечистый дух, овладевший больною, никогда не может вынести, если ее, больную, подведя к дарам, наклонят пред ними. А потому и всегда происходило (и должно было происходить) в нервной и конечно тоже психически больной женщине непременное как бы сотрясение всего организма ее в момент преклонения пред дарами, сотрясение, вызванное ожиданием непременного чуда исцеления и самою полною верой в то, что оно совершится. И оно совершалось хотя бы только на одну минуту. Точно так же оно и теперь совершилось, едва лишь старец накрыл больную эпитрахилью".

Считается, что сегодня этого странного явления, прозванного в народе "кликушеством", больше не существует. Но, как видно из моего рассказа, кликуши все-таки встречаются, правда, очень редко. Просуществовало кликушество без малого два века. По народным поверьям, в человека вселялось (или было посажено колдуном) некое демоническое существо. Вселившийся демон обычно обнаруживал свое присутствие, существенным образом изменяя речевое поведение одержимой (как правило, кликушеству в большей степени подвержены женщины). Кликуша начинала кричать, подражая различным животным и птицам, произносила бранные и кощунственные слова, выкликала имя испортившего ее колдуна. Иногда речь кликуши ограничивалась нечленораздельными звуками. Исследователи фиксировали отдельные случаи, а иногда и целые "эпидемии" кликушества на Русском Севере и Северо-Западе, в центральных и поволжских областях, в Сибири. Как уже было сказано, чаще всего кликушество воспринималось как проделки злого колдуна, но в некоторых регионах России считали, что оно прямой связи с колдовством не имеет. Кстати, отношение в народе к кликушам было скорее позитивным, так как с помощью кликуши можно было, во-первых, узнать имя колдуна, портившего односельчан, во-вторых, вселившегося в нее демона частенько использовали для гаданий и предсказания будущего. Довольно позитивно оценивали это явление и некоторые представители официальной церкви. Так, в 1860-х гг. один из священников писал: "Этим явлением торжественно подтверждается истинность св. тайн православной кафолической нашей Церкви". Имелось в виду то обстоятельство, что православные священники или старцы довольно успешно "отчитывали" бесноватых: "(кликуша) едва лишь завидела старца, вдруг начала, как-то нелепо взвизгивая, икать и вся затряслась как в родимце. Наложив ей на голову эпитрахиль, старец прочел над нею краткую молитву, и она тотчас затихла и успокоилась..." (Ф.М.Достоевский, "Братья Карамазовы").

По поводу причин кликушества как явления до сих пор существуют различные мнения. Например, А.С.Лавров, который исследовал судебно-следственные дела о кликушах первой половины XVIII в., считал, что "речь идет о феномене, связанном с какими-то социально-культурными изменениями". А исследователь А.А.Трошин полагает, что дело в том, что на Руси была широко распространена спорынья. "Там три действующих вещества, – говорит Трошин. – Одно из них – антагонист адреналина, приводящий к истероидному климаксу у женщин. Со спорыньей работа "спорилась", спорынья считалась главным достоинством хлеба. С этим нельзя было бороться. Н.Н.Реформатский описывает случаи стопроцентного поражения жителей спорыньей. Выделялось семь форм психопатии на фоне отравления спорыньей. Ни одного здорового человека не было. То есть факторов, вызывающих психопатии, множество, в том числе и поражения нервной системы, вызванные спорыньей". Этим, очевидно, и объясняется то обстоятельство, что кликушеством иногда были одержимы целые деревни. В 1903 году появилась работа доктора М.П.Никитина "К вопросу о кликушестве", где эта проблема рассматривалась с позиции психотерапевтических и психиатрических знаний. "Кликушество представляет собой заболевание, основу которого составляет истерический невроз. Существование кликушества, как народной болезни, обуславливается существованием в народе веры в порчу, без которой кликушество было бы немыслимо... Как народное сознание вступит в новый фазис своего развития, исключающий возможность распространения суеверий, кликушество прекратит свое существование и отойдет в область преданий", – писал доктор Никитин. Увы, его надежды не оправдались. Есть документы, свидетельствующие, что с кликушеством в Московской губернии еще в 1928 году безуспешно пытались бороться даже комсомольские организации.

В том же двадцать восьмом профессор психиатрии Ю.В.Каннабих пишет следующее: "Другое проявление нервности называется истерией. В деревнях такие больные называются кликушами, т.к. они, падая в судорогах, плачут и кричат, выкликают. Это большею частью женщины, с самого детства перенесшие много разных огорчений и обид, которых они не забыли. Хотя нельзя сказать, чтобы они постоянно думали бы об этих обидах, но в душе осталась заноза, чувствительные места, которые нельзя трогать. И вот скажет кто-нибудь слово не так, отнесется недостаточно внимательно или грубо – и тогда старая обида вдруг дает о себе знать, и начинает человек рыдать, и бить себя в грудь, и рвать на себе волосы. Окружающим непонятно, что какой-нибудь пустяк может вызвать такой сильный припадок".

Предположение профессора Каннабиха, что в основе кликушества лежат психологические травмы, перенесенные в детстве, плюс к этому тяжелые жизненные условия, пожалуй, наиболее правильное. А если учесть религиозные и мистические переживания, свойственные деревенским жителям того времени, то становятся ясны и причины этого странного явления. То, что болезнь проявлялась преимущественно у женщин, современные психиатры объясняют так: "истерические механизмы реагирования" у них более показательны, поскольку женщины более эмоциональны и менее сдержанны. Единственное, что не совсем ясно, так это факт массового кликушества. Впрочем, помешательство "заразно".

Очевидно, что кликушество не исчезло вовсе, а просто в современных условиях видоизменилось. Так, председатель Комитета по этике и защите профессиональных прав Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги профессор Б.Е.Егоров пишет: "Во все времена кликушам необходимо было общественное место, где при стечении народа они могли бы выкликать свои обиды и бессознательные переживания. Как правило, кликуши обитали и выкликали рядом с церковью. Для кликуш необходимо иметь, прежде всего, внимание со стороны приходящих в церковь людей... Попытка уничтожения церкви и дальнейшее подчинение ее новым советским властям вынуждает кликуш искать другую идеологическую организацию, на фоне которой они имели бы возможность выкликать. Ведь кликуши-истерики имеют значительные преимущества в приспособлении к изменяющимся социальным условиям".

Профессор Егоров считает, что кликуши есть не только среди женщин, но и среди мужчин, однако если женское кликушество носит в основном бытовой характер, то "истерия-кликушество у мужчин приобретает социально-приемлемые формы, но по своим проявлениям обладает более страшными последствиями". Согласно остроумной теории Егорова, после октябрьского переворота кликуши-мужчины превратились в партийных и государственных деятелей: "Наиболее крикливые кликуши всех побеждали и становились во главе религиозной первичной организации (парт. ячейки). Дальнейший социальный рост кликуш зависел от наличия нахрапистости, от безнравственности, от наличия серости и т.д.". Если продолжить мысль профессора, то получается, что наши особо ретивые и нахрапистые политиканы – не кто иные, как видоизменившиеся кликуши.