Россия 2002 – между Турцией и Мексикой

Вот мир и вступил в новый 2002 год. Год минувший не прошел зря, оставив году нынешнему еще больше проблем и вопросов, чем получил от года 2000-го. Экономический спад в развитых странах, теракты в США, дефолт в Аргентине – все в очередной раз говорит о том, что скучать в этом году не придется никому. В равной степени это относится и к нашей загадочной и многострадальной России, окончательно ставшей полноправной участницей мировых экономических процессов. Вряд ли можно претендовать на лавры провидца, пытаясь в общих чертах предположить, что ожидает нас в текущем году. Кому-то это может показаться спорным, но на данном отрезке времени наше ближайшее экономическое будущее представляется куда более прогнозируемым, нежели когда-либо. Возможно, это и есть главный положительный итог минувшего года.

В первую очередь, надо с удовлетворением заметить, что пока нет предпосылок к возникновению каких-то экстремальных кризисных явлений, как было накануне августа 1998-го или недавнего аргентинского кризиса. Умышленно мы не будем учитывать военно-политические аспекты, ввиду их явно форс-мажорного характера. Значение военного фактора для мировой экономики в новом году, несомненно, будет нарастать, но нас, видит Бог, это должно коснуться в меньшей степени. Также, скорее всего, следует отбросить и такой немаловажный для России аспект как сокрушительный обвал мировых сырьевых рынков. Последнее совместное решение ОПЕК и независимых нефтепроизводителей минимум на первые полгода должно стать своеобразной страховкой от резких провалов нефтяного рынка. Это, конечно, не означает, что цены вернутся на уровень 25-28$/баррель, но и вряд ли нас ожидает обвал до 12-15$/баррель. В дальнейшем ситуация на нефтяном рынке будет уже определяться только окончанием американской и мировой рецессий или, наоборот, их углублением. Однако об этом чуть позже.

Двумя основными моментами, определяющими экономическую жизнь России в предстоящем году, будут ситуация на мировых топливно-сырьевых рынках и масштабы повышения основных тарифов.

Что касается первого аспекта, то здесь, к сожалению, от нас мало что зависит. Страна, являющаяся крупнейшим сырьевым экспортером, в полной мере становится заложником ситуации на мировых рынках. Эта ситуация есть прямое следствие экономического спада в развитых странах. Падение производства в США, Японии и Европе ведет к снижению потребления ими не только нефти и газа. Это относится и к другим важнейшим продуктам российского экспорта: сталь и сталепрокат, алюминий, платиноиды, химическая продукция и т.п. Внутренний спрос по-прежнему не в состоянии в должной мере компенсировать сокращение экспорта.

Наряду с этим миной замедленного действия становится и второй основной аспект – тарифы. Сегодня нет сомнений, что эта мина взорвется уже в этом году. Вопрос только в том, когда произойдет "взрыв" и насколько сильно он тряхнет экономику. Не секрет, что эффективность российской промышленности в подавляющем большинстве конкретных случаев весьма далека от современных экономических требований. А это означает, что в случае повышения тарифов на электроэнергию, железнодорожные перевозки, топливо и т.п. продукция многих российских предприятий окажется неконкурентоспособной. Следствием роста издержек станет сворачивание производства, а там, где это технологически невозможно (металлургия, химия), – работа в убыток. Тем не менее, повышения тарифов вряд ли удастся избежать – основные фонды естественных монополий выглядят весьма плачевно. Будь то котлы и турбины энергетиков или подвижной состав железнодорожников – все это давно находится на грани массового единовременного выбытия из строя по причине окончания срока эксплуатации. Посему нет никаких причин надеяться на то, что стоимость киловатт-часа или тонно-километра сохранится хотя бы на нынешнем уровне. Со временем ситуация будет только усугубляться.

Здесь, правда, следует оговориться. Дело в том, что за последние годы естественные монополии хорошо научились использовать свои проблемы себе же на благо, мотивируя рост тарифов плачевным состоянием производства. Решением правительства потолок роста тарифов в этом году ограничен 35 процентами. Однако, как известно, монополисты просили гораздо большего. И нет никакой гарантии, что по прошествии некоторого времени усилиями различных лобби этот потолок не будет приподнят. Не секрет, что, проливая крокодиловы слезы по дырявым котлам и рассыпающимся локомотивам, естественные монополисты изрядно обросли непрофильными структурами, сомнительными банками и прочей мишурой. К сожалению, в решении этого вопроса пока практически ничего не сделано ("Газпром" до сих пор освобождается от своих медийных структур), и нет надежд, что что-то изменится в новом году. Сомнительно, что демонтаж олигархической системы, создававшейся в течение десятилетия, окажется быстрым делом.

Исходя из этого, можно сказать, что изменения экономической ситуации в России в значительной степени будут зависеть от внешних факторов. От западного покупателя, поддерживающего своим долларом российского нефтяника, газовика, металлурга, а вместе с ними и всю остальную страну. Таким образом, если рецессия в развитых странах затянется дольше первого полугодия, итоги этого года окажутся куда менее замечательными, чем итоги 2001-го.

Стоит ли ожидать каких-либо качественных изменений в экономике, способных избавить страну от зависимости от мировых сырьевых рынков? В этом году вряд ли. Равно как и в последующем. Как мы уже говорили, состояние производства в стране не отвечает современным мировым требованиям. Как бы грустно это ни звучало, наше техническое и технологическое отставание будет только расти – и с этим придется смириться. Здесь кто-то может возразить, напомнив, что по итогам минувшего года наблюдался рост ввоза в страну современного производственного оборудования, а значит, и развитие технологий. К сожалению, говорить о технологическом прорыве оснований все же нет. Переоснащение производств действительно имеет место, но это, в подавляющем большинстве случаев, всего лишь замена древнего оборудования на старое. "Старого", конечно же, в понимании промышленников из развитых стран, и это не означает, что оно плохое. Для российского товаропроизводителя, использующего зачастую машины довоенного выпуска, оно действительно может показаться последним словом техники. Большинство российских предприятий, в отличие от западных и восточных, по финансовым и другим причинам не в состоянии позволить себе технику самого последнего образца. И хотя сейчас смена поколений происходит гораздо быстрее, чем оборудование успевает морально устареть, этого вполне достаточно, чтобы иметь гарантированное отставание от лидеров. Учитывая сравнительно высокую стоимость рабочей силы, довольно затруднительно питать также и особые надежды на ввоз в страну иностранных высокотехнологичных производств, как это происходит в Китае.

Вопрос состояния реального производства, не связанного с экспортом, – наиболее болезненная тема в нашей экономике. Российские экономические чиновники крайне неохотно говорят об этом, предпочитая прятаться за общими цифрами. Понять их можно, ибо полноценного решения вопрос пока не имеет. Страна не может позволить себе объем инвестиций, способный качественно изменить ситуацию. По предварительным данным, в прошедшем году инвестиции возросли более чем на 8%. К сожалению, это, опять же, преимущественно произошло в добывающих отраслях и частично в металлургии. Определенные надежды можно, конечно, возложить на рост внутреннего потребления и внутренние инвестиционные резервы. Так, в прошедшем году потребительские расходы возросли на 11%, что связано с общим ростом благосостояния населения.

Изменения в российской экономике страны были отмечены и крупнейшими рейтинговыми агентствами. Так, по оценкам агентства Moody’s, Россия переместилась из группы B в более высокую группу Ba. Согласно классификации Moody’s, группа В означает слабую финансовую устойчивость и малую вероятность обслуживания обязательств на протяжении длительного периода времени. Группа Ва означает, что агентство зафиксировало умеренную возможность обслуживать текущие обязательства, но с возможными проблемами в длительной перспективе. Мы опередили Бразилию и Турцию, но так и не догнали Мексику, Польшу, Чехию, не говоря уже о практически всех развивающихся странах Юго-Восточной Азии. И все же положительное изменение рейтинга – весьма важный фактор для инвесторов. По крайней мере, с прицелом на будущее.

Однако в целом прорыва по промышленным инвестициям в этом году ждать не стоит. Дело здесь не только в низких рейтингах. Общая ситуация в стране по-прежнему не способствует масштабным вложениям денег в экономику. Несмотря на заявленные меры, как-то: изменение налогового и земельного законодательства, попытки реформирования судебной системы – реальных изменений пока почти не видно. Бизнес по-прежнему остается во власти криминально-бюрократической системы, что явно не способствует инвестициям. Пока что есть очень большие сомнения в способности власти изменить ситуацию. Половинчатый и противоречивый характер уже начатых реформ не позволяет рассчитывать на их скорый и удачный исход.

И все же наступивший год в экономике видится далеко не самым плохим. Страна входит в новый год с определенным заделом. Это по крайней мере позволит прожить его без потрясений, а возможно, даже и развить некоторые достижения. Конечно, за этот период мы не приблизимся по уровню жизни даже к аутсайдерам из числа развитых стран, но хотелось бы верить, что хотя бы не растеряем уже достигнутого.