Откуда берутся олигархи

Недавно газета Financial Times опубликовала знаковую статью "Крепнущие магнаты России", в которой дается анализ нового для России явления – невиданного расслоения на богатых и бедных и концентрации львиной доли общественных богатств в руках кучки так называемых олигархов. Газета, со ссылкой на Питера Буна (Peter Boone) и Дениса Родионова из московского инвестиционного банка "UBS Brunswick Warburg", отмечает, что 85% ценностей контролируется всего восемью группами акционеров.

Аналитики отмечают некоторое сходство ситуации в современной России и в Южной Корее начала 1960-х годов, когда там складывалась система финансово-промышленных группировок, аналогичная нашей. Напомним, что "корейское чудо" оказалось не столь долговечным и радужным. Оно лопнуло, как нарыв, чередой кризисов и скандалов по причине плохого корпоративного управления, воровства и коррупции. Разница, пожалуй, только в том, что корейцы все же начали с промышленного роста, а не с коррупции, кризисов и скандалов. Кроме того, российское правительство, в отличие от корейского, вообще практически не занимается промышленной политикой, не говоря уже о направлении инвестиций и кредитов в частный сектор, как это делали их южнокорейские коллеги.

Кто же они, российские киты бизнеса? Лица все знакомые. В первом ряду: Михаил Ходорковский ("ЮКОС"), Владимир Потанин ("Интеррос"), Михаил Фридман (глава банковско-промышленной группы "Альфа"). Затем идут Олег Дерипаска ("Русский Алюминий", "ГАЗ") и Роман Абрамович (совладелец группы "Русский Алюминий", компаний "Сибнефть" и "Аэрофлот").

Раздел и передел основных секторов экономики уже завершен, и теперь молодые киты бизнеса делят то, что осталось. Даже такая традиционная "черная дыра" российской экономики как сельское хозяйство тоже, оказывается, не осталась без хозяйского пригляда. Теперь его потихоньку осваивает потанинский "Интеррос".

Вспомним, как робко и пристойно все начиналось "на заре" приватизации. Заводы и фабрики продавались хоть и по дешевке, но индивидуально, основным акционером становился трудовой коллектив. Так, рядовые работники предприятий получили в среднем порядка 50% акций, руководители – 9%, а правительство и прочие внешние вкладчики – 41%.

Собственно, сама по себе приватизация была на тот момент явлением правильным и необходимым, правда, при соблюдении определенных правил и условий. Недопустимыми являлись ситуации, когда цена приватизируемого объекта умышленно занижалась, когда в ходе разгосударствления не учитывались интересы работников или когда предприятие приватизировалось лишь с целью купить и разорить конкурента. Тем не менее, приватизация набирала силу, а все эти "правила" и "условия" зачастую оставались лишь благими пожеланиями.

Теперь из 64 крупнейших российских компаний, товарооборот которых в 2000 году составил $109 млрд., $47 млрд. приходится на контролируемые государством компании, главным образом "Газпром" и ЕЭС, а $62 млрд. – на частные компании, обеспечивающие 25% ВВП.

Но, самое главное, как уже отмечалось выше, – 85% указанной суммы товарооборота контролируется всего восемью группами инвесторов и менеджеров. Это прямой результат попустительства со стороны государства, законодательных и контролирующих органов. Причина попустительства как всегда – некомпетентность, жадность и коррупция. Как пишет Financial Times, со ссылкой на аналитиков "UBS Brunswick Warburg", концентрации собственности способствовали три главных фактора.

Первый фактор: сразу же выявившаяся тенденция среди руководителей предприятий покупать по дешевке акции у своих работников, нередко используя для этого фонды компании. Второй и решающий фактор: печально известные "займы под акции" 1995-1996 годов, когда государственные нефтяные и угольные компании почти задаром отдавалось узкому кругу крупных бизнесменов в обмен на лояльность и поддержку бизнеса со стороны президента Бориса Ельцина во время выборов в 1996 году. Именно эти "особо приближенные" финансисты и стали впоследствии именоваться "олигархами".

Создание олигархии имело свои долгоиграющие негативные последствия. Единственными, кто сохранил достаточные средства в России после дефолта и девальвации 1998 года, были олигархи, контролировавшие экспорт нефти и других природных ресурсов. Поэтому для них не составило труда собрать урожай пакетов акций российских промышленных компаний, которые по дешевке продавались обанкротившимися российскими и иностранными инвесторами. Неразвитость российской банковской системы только способствовала концентрации капитала у олигархов, потому что препятствовала свободному перетоку денежных средств и выходу на рынок новых участников.

Третий фактор: рост бюрократии и коррупции на всех уровнях власти. В то время как малый и средний бизнес душился на корню, олигархи имели достаточно средств и возможностей как для монопольной деятельности, так и для политических игр.

Что означает подобная концентрация собственности в современной России? Практически все аналитики сходятся во мнении, что такое положение нельзя считать нормальным. Оно не ведет ни к стабильности, ни к высоким темпам экономического роста, зато чревато социальным взрывом, политической дезинтеграцией в обществе и распадом страны. На сегодня в России сложился определенный социально-экономический строй, который даже капиталистическим можно назвать лишь с натяжкой.

Концентрация собственности – это, с одной стороны, закономерный итог безграмотной экономической политики, замешанной на коррупции, с другой – хоть какая-то гарантия сохранения власти теми, кто так или иначе способствовал формированию данной тупиковой ситуации. Дело только в том, что в любом случае это ненормально и вряд ли будет продолжаться бесконечно.