Постыдные тайны семьи Сталина

Исчез Слава Цукерман, знаменитый кинорежиссер, мой друг и сосед – выпал из оборота, канул из виду. Не то чтобы я не знал, где он. Он, как и раньше, в своей необычной квартире-киностудии, занимающей этаж двух спаренных зданий возле Пятой авеню в Манхэттене. Но из квартиры практически не выходит, в гости не наведывается, на звонки не отвечает. А уж о том, чтобы выпить с другом чашечку капуччино в кафе или смотаться, как бывало, в выходной день куда-нибудь за город, и речи не может быть. Даже шумные кинопремьеры проходят мимо него. Я не выдержал – нахально ввалился. И вижу: обложившись сотнями книг о Сталине, грудами фотографий "отца народов", его родственников и соратников, сидит мой друг в окружении нескольких ассистентов – очень молодых людей с лицами заговорщиков.

Цукерман монтирует документальный фильм о жене Сталина – Надежде Аллилуевой.

Я, конечно, с вопросами. Почему документальный, после двух художественных? Почему о Надежде Аллилуевой? И к чему такой аврал? На последний вопрос Слава отвечает сразу: "А нет времени. И на разговор нет: вечером нужно в Англию лететь". Почему в Англию? Уж не хочет ли он сказать, что жена Сталина там бывала?

Последний документальный фильм Слава Цукерман сделал много лет назад в Израиле – "Русские в Иерусалиме", тот самый, который взял первый приз на Всемирном фестивале ТВ-фильмов в Голливуде. Потом долго не было темы, которая могла бы его захватить. Живя в Москве, Цукерман делал фильмы об интеллектуалах, в Израиле – о русских священниках. А вот в Америке тема о панках потянула на художественную ленту. "Жидкое небо" стало культовым кино, одной из самых успешных американских независимых картин за всю историю. Наконец, был американо-русский фильм о несчастной любви "Бедная Лиза", где за карамзинским "лубком" зритель видел сегодняшние проблемы. Казалось, после этого фильма Цукерман уже остановится на философской созерцательности тихих вечных проблем...

Но нежная и кроткая самоубийца XVIII века потянула за собой идею сделать полотно о жизни и смерти "девы революции" Надежды Аллилуевой. Той, чью судьбу сограждане более полувека обсуждали шепотом. То ли она покончила с собой, не выдержав жизни со Сталиным, то ли сам тиран убил её...

Но не только эту тайну хочет раскрыть мой друг режиссер для себя и для зрителей. При всём несходстве сюжетов Цукермана нетрудно заметить: героиня "Жидкого неба" Маргарет, как и русская крестьянка Лиза, кончает жизнь самоубийством. Надежду Аллилуеву легко поставить в тот же ряд. Слава уверен, что трагическая судьба женщины – лучшее зеркало проблем общества. В этом он прямой последователь своего любимого драматурга и режиссера Бертольда Брехта, в центре лучших пьес которого – "Мамаша Кураж", "Кавказский меловой круг", "Добрый человек из Сезуана" – трагедия женщины.

В судьбе Аллилуевой Славу привлекло то, что она была на самой вершине социальной пирамиды – женой всемогущего вождя. И тем не менее, ее жизнь обернулась трагедией.

Позволю себе процитировать сценарную заявку Цукермана, с которой началась работа над фильмом:
"Девочка растёт в семье революционеров. Её детство полно романтики. Конспирация, аресты, побеги из тюрьмы и из ссылки – быт семьи. С раннего детства она, её сестра и два брата активно участвуют во всём этом, выполняя самые опасные поручения. Их жизнь напоминает увлекательную игру; самый главный герой – друг семьи, который занимается самыми опасными делами и чаще всех совершает фантастические побеги, всегда возвращаясь в их дом. Герой на 23 года старше девочки. Он вдовец. Судьба несправедлива к герою – красавица жена умирает совсем юной. Он делает для революции самую опасную работу, добывая деньги на содержание партии, но работа делается в тайне, и партийная слава достается другим. А его мало кто знает. Шестнадцатилетняя девочка оставляет дом и выходит замуж за героя.
Продолжение и финал этой истории гораздо неожиданней и драматичней истории Отелло. Судьба поворачивается к герою лицом. Он добивается самой большой славы и власти, которые только возможны. Он приравнен к богу. Он единолично правит страной, занимающей шестую часть земной суши, и граждане этой страны называют его "величайшим гением человечества" и "отцом народов". И это чудесное превращение занимает всего 14 лет – годы их совместной жизни. Казалось бы, девочке невероятно повезло. Если муж стал богом – не должна ли была она стать богиней?
Провидение сплело сюжет иначе. История романтического периода русской революции заканчивается двумя смертями. Первая – самоубийство Маяковского в 30-м году, в год "великого перелома" – знаменует собой конец революционного искусства. (Юрий Олеша записал в своём дневнике: "В тридцатом году кончилась русская литература".) Вторая – смерть Надежды Аллилуевой в 32-м году – знаменует конец революционной романтики во всех ее видах и проявлениях и замену революционных идеалов идеалами бюрократического, кастового, рабовладельческого государства. Даже имя нашей героини представляется символичным: ее гибель – гибель надежды построить справедливое коммунистическое общество".

Сегодня открылись двери архивов, печатаются бесчисленные мемуары, но разгадывать загадки прошлого не стало легче. Многие документы бесследно исчезли. Сталин тщательно уничтожал все свидетельства, относившиеся ко временам его молодости; Хрущев сжег почти целиком гигантские архивы Сталина и Берии. А среди сохранившихся документов полно поддельных, и они противоречат друг другу. Да что там документы: противоречат друг другу и живые свидетели событий.

Несколько месяцев Слава провел в Москве, записывая интервью и работая в архивах. Его "улов" – 30 часов интервью, в том числе с потомками законных и незаконных детей Сталина, тысячи фотографий и документов.

Я пытаюсь заглянуть в разложенные вокруг папки и ящики. Вот две папки рядом. На одной написано: "Доказательства изнасилования", на другой: "Доказательства взаимной любви". Спрашиваю: "Слава, это что, по поводу слухов, что сорокалетний Сталин изнасиловал шестнадцатилетнюю Аллилуеву, а затем ее отец под пистолетом заставил его жениться?". Слава возмущен моим любопытством – прячет папки и на мой вопрос не отвечает. Но я высматриваю другую папку: копии медицинских карт Сталина и Аллилуевой. Заглядываю туда... Господи! Сталин, оказывается, страдал непрерывными поносами. Кроме того, у него все время сильно болела левая рука, он заметно хромал. А жена его сделала десять абортов! Слава прячет и эту папку, возмущаясь тем, что меня интересует "клубничка".

"А всё это будет в фильме?" – спрашиваю я. "В фильме будет правда", – загадочно отвечает Цукерман.

Давая мне разрешение напечатать отрывок из его заявки, Слава долго сомневается. Незаконченный фильм представляется ему живым организмом: любая отысканная в архиве деталь, любое новое интервью может изменить всю конструкцию картины, и кто знает, какими окажутся разгадки в окончательном варианте. O незаконченной картине он говорить не хочет.

О чём говорит с радостью и удовольствием – это о людях, помогающих ему в работе. Прежде всего, о российской кинофирме "Мирaбель", художественный руководитель которой знаменитый режиссер Пётр Тодоровский и продюсер, его жена Мира Тодоровская, предложили ему снять фильм об Аллилуевой. Сегодня фильм – копродукция "Мирaбель" и фирмы Цукермана "Синетрон продакшнс".

Я возвращаюсь к первому вопросу. Зачем же все-таки Цукерман улетел в Англию? Оказывается, там в маленькой деревушке под Кембриджем живет автор единственной книги, написанной о семье Аллилуевых на английском языке, – Розамонд Ричардсон. Найти ее оказалось делом непростым. Любящая одиночество писательница следит за тем, чтобы ее адрес и телефон не попадали в английские телефонные и адресные книги; ее американские издатели следят за тем, чтобы никто другой не вышел на прямой контакт с ней. Но вот наконец адрес Розамонд Ричардсон найден, свидание назначено. И кто знает, с чем вернется Цукерман из Англии – с разгадками загадок или с новыми загадками?