Фантастика Мистера В

Балетный мир начал отмечать столетие со дня рождения великого хореографа Джорджа Баланчина (Георгия Баланчивадзе). Торжества пройдут в десятках театров многих стран в течение всего года. Разумеется, юбилей отмечается и на родине балетмейстера - в России. В Большом театре выступают солисты американского балета, в галерее Дом Нащокина представляют фотоэкспозицию работ Пола Колника, который в течение многих лет был официальным фотографом балачинской труппы "Нью-Йорк сити балле", а в Мариинке показывают знаменитую триаду "Драгоценности" (к радости балетоманов - с участием внезапно вернувшейся на подмостки Ульяны Лопаткиной).

В Мариинке начинал свой путь в искусстве и сам Георгий Баланчивадзе, сын классика грузинской музыки композитора Мелитона Баланчивадзе, приехавший на брега Невы из родного Тбилиси. Георгий оказался в Санкт-Петербурге в пору торжества нового русского искусства (стиля модерн), и как губка его творческая натура впитала в себя все его тенденции, чтобы потом создать нечто совершенно иное – то, что назовут белым, или бессюжетным балетом. По сути дела история мирового балета знает имена лишь двух великих гениев – Мариуса Петипа, создателя того самого направления, которое позже назовут драматическим балетом, и Джорджа Баланчина.

Впрочем, в труппе Мариинки Георгий начинал как верный последователь самой классической на свете балетной школы – естественно, петербургской, выступая в традиционном репертуаре старейшего театра. Однако гастроли группы молодых московских танцовщиков под руководством впоследствии выдающегося реформатора танца Касьяна Голейзовского, прошедшие в Мариинке в начале 20-х, заставили и 20-летнего Баланчивадзе обратить внимание на современный танец. Сделав несколько опусов в авангардном стиле, Георгий вместе с маленькой труппой единомышленников выезжает с этим репертуаром в Германию - благо тогда еще выпускали. Возвращаться, конечно же, не хотелось - тем более что спектакли молодого мастера имели немалый успех, и сам Сергей Дягилев пригласил молодого эмигранта в свою труппу. Если бы не скорая кончина знаменитого импресарио и пропагандиста русского искусства на Западе, то, возможно, Баланчивадзе (ставший Баланчиным по предложению все того же Дягилева) так и остался бы в его труппе. Но дягилевский балет распался, в то время как американский меценат Линкольн Кернстайн пригасил Баланчина ставить в Америке. И с 1933 г. он стал основоположником американского балета. Причем классического. От авангарда хореограф отказался навсегда. Но это был классический балет совершенно нового типа. Рафинированный балет. В том самом смысле, что на первом и единственном месте был танец, и ничего больше. Ни декораций, ни определенной сценографии, ни сюжета. А потому Баланчин ставил все, считая возможным интерпретировать не только традиционных балетных авторов, но и, например, даже новых венских классиков - Шонберга или Веберна. Концепция позволяла хореографу осуществлять воистину бессчетное количество постановок, критике - неустанно (и чаще всего безуспешно) биться над разгадкой творчества балетмейстера, а публике - искренне восхищаться находками новатора. Конечно, никто не вспомнит всех названий, но иные определенно вошли в балетные хрестоматии: "Блудный сын", "Аполлон Мусагет", "Драгоценности", "Кончерто барокко"…

Уже после Второй мировой войны Баланчин создает свою знаменитую труппу "Нью-Йорк сити балле", с которой он объехал весь мир (и даже был допущен в начале 60-х на родину), и в которой одну за другой обретал жен и подруг, потом становившихся женами. Далекий всяческого либерализма, хореограф создал коллектив, участники которого были лишь послушными орудиями великого адепта танца. Тех, кто не справлялся с абсолютно безумным ритмом работы (каждый месяц - по новой постановке), он тотчас же изгонял. Тех, кто соответствовал, делал своими ассистентами. Впрочем, ассистентами – это слишком громко сказано. В репетиционном зале лишь он один был царь и бог, лишь один всегда знал, как нужно. Популярность "русского грузина", ставшего "русским американцем", в США была совершенно оглушительной, соперничая разве что со славой пианиста Владимира Горовица, которого называли "последним романтиком". Джорджа Баланчина именовали более строго – Мистер В.

Поразительно то, что после ухода Баланчина из жизни в 1984 г. его труппа (в которой успели танцевать и соотечественники хореографа - Михаил Барышников, а позже и Александр Годунов) не распалась. Коллектив мог сохраниться, лишь сохраняя фирменный стиль. Добиться этого без маэстро было архисложно, но и сегодня "Нью-Йорк сити балле" - одна из лучших трупп мира. Хотя в ней по-прежнему нет первых звезд (что также было частью концепции Мистера В), но зато по-прежнему есть фантастически спаянный коллектив. Тут уже благодарность не только самим исполнителям, но и тем, кто работает в Фонде Баланчина, который следит за постановками хореографа во всех театрах мира. Поставленные в последнее время в Мариинке балеты также осуществлялись в содружестве с фондом, в котором самое видное место сегодня занимает Сюзан Фарелл, последняя пассия и муза маэстро. Скрупулезная работа с наследием Баланчина позволяет сохранить его практически полностью неприкосновенным, и рядом с именем Мистера В никогда не может стоять имя какого-либо другого хореографа. Балеты Баланчина ревизиям и реконструкциям не подлежат. И слава Богу.