Если завтра война...

Несть числа комментариям по поводу нынешнего расклада сил в Госдуме. Всосав в свою утробу 306 (т.е. более двух третей) депутатских мандатов, фракция "Единой России" может делать все что заблагорассудится, в рамках, разумеется, полномочий нижней палаты парламента. В самой важной парламентской функции – принятии законов – эти полномочия конституционно ограничены правом вето Совета Федерации и президента. Конечно, сейчас все – в т.ч. обе палаты Федерального Собрания – стелются перед президентом и какие-то серьезные коллизии в этом треугольнике попросту исключены, а если таковые и возникают, то лишь в качестве дымовой завесы либо от неуемного рвения "популизов". Интересно, однако, рассмотреть парламентскую ситуацию сугубо в теоретическом аспекте – отвлекаясь от текущего всеобщего "одобрямс".

В самом деле, в условиях, когда одна политическая сила имеет в нижней палате конституционное большинство, роль верхней палаты обретает некую иллюзорность. В случае отклонения Советом Федерации какого-нибудь закона Госдуме уже не нужно искать компромисс в согласительной комиссии – достаточно просто переголосовать (большинство-то в две трети голосов есть), и можно отправлять документ на подпись президенту. Другое дело – поправки в Конституцию (к главам 3-8) и федеральные конституционные законы (в Совете Федерации для этого требуется 3/4 голосов). Но если – вопреки последним популистским инициативам о 7-летнем президентском сроке – продолжать ориентироваться на заявления Путина о нецелесообразности переделок Основного закона, а также учитывать, что почти все конституционные акты уже приняты, получается, что Совет Федерации не очень-то и нужен. Впрочем, законодательные прерогативы верхней палаты еще могут быть востребованы. Во-первых, на повестке дня – создание Пермского края и возможное укрупнение некоторых других субъектов Федерации, а конституционный закон о порядке образования в составе РФ новых субъектов как раз отсутствует; во-вторых, явно нуждается в пересмотре конституционная норма (ст. 95, п.2) о формировании самого Совете Федерации по принципу представительства от региональных законодательных и исполнительных органов государственной власти. Однако и то и другое – все же частный случай, а в целом законодательная роль Совета Федерации обращается теперь в фикцию.

С другой стороны, уместно заметить, что за рамками конституционного нормотворчества указанная роль верхней палаты изначально рассматривалась разработчиками Основного закона как вспомогательная. Обязательны к рассмотрению в Совете Федерации лишь законы, касающиеся финансов (бюджет, налоги, эмиссия и т.д.), ратификации/денонсации международных договоров, государственной границы, вопросов войны и мира (ст. 106 Конституции). Остальные могут вообще не рассматриваться в верхней палате: закон, который в течение 14 дней после принятия Госдумой не удостоился внимания сенаторов, автоматически считается одобренным ими (ст.105, п.4).

Каковы же тогда вообще функции Совета Федерации? Согласно Конституции (ст.102, п.1), они состоят в следующем:
– утверждение изменения границ между субъектами РФ;
– утверждение указов президента о введении военного или чрезвычайного положения;
– решение вопроса о возможности использования вооруженных сил за рубежом;
– назначение выборов президента;
– отрешение президента от должности;
– назначение судей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов;
– назначение/освобождение от должности генерального прокурора;
– назначение/освобождение от должности заместителя Счетной палаты и половины состава ее аудиторов.

С учетом активизации деятельности ведомства Степашина и возможностей использования оного в антиолигархической кампании последняя из перечисленных функций приобретает особый вес. Однако в целом, как видим, полномочия Совета Федерации носят разовый и, в значительной части, эксклюзивный характер. Если, скажем, нужно объявить войну Гваделопупии или ввести в стране чрезвычайное положение, как это предлагал Дмитрий Рогозин в связи с терактом в московском метро, то в такие моменты существование верхней палаты делается осмысленным. В "обычное" же время она может вообще не собираться на заседания, раз "на выходе" все равно будут только пустышки – никому не интересные политические декларации либо "непроходные" (без согласия думского большинства) законодательные инициативы (число которых должно теперь резко упасть – какие лоббисты станут их спонсировать?).

Очевидно также, что перечисленные выше полномочия Совета Федерации можно достаточно безболезненно перераспределить между президентом, правительством, Госдумой и Госсоветом. Последний в этом случае может играть роль того органа представительства на федеральном уровне интересов регионов, без которого немыслима ни одна, в т.ч. фиктивная, федерация. Тем самым круг замкнется и будет воспроизведена ситуация, существовавшая до 2000 г., с той, однако, разницей, что декоративный характер функций (пусть даже не чисто консалтинговых) указанного органа будет закреплен законодательно. Впрочем, урезать конституционные полномочия, а тем более упразднить Совет Федерации крайне сложно – ведь надо "уговорить" не только три четверти сенаторов, но и две трети законодательных собраний субъектов РФ (ст.136 Конституции). Да и зачем? Нет никакой нужды форсировать события; можно предоставить верхней палате возможность истлевать самостоятельно.

Другой вариант действий – наоборот, искусственно усилить роль СФ в нынешней ситуации (с внесением или без поправок в Конституцию) и предотвратить кажущуюся неизбежной его летаргию. Это вариант исходит из предположения о наличии у Кремля некоего стратегического проекта создания подлинно демократической федерации, в контексте чего все действия последних четырех лет по выстраиванию "вертикали власти" должны рассматриваться как консолидация сил и средств для проведения решительных реформ (не только в части собственно федеративного устройства). Такое представление имеет право на существование, но насколько оно "идеалистическое", выяснится, к сожалению, только после 14 марта – не раньше.

...Ну а пока сенаторы могут тешить себя рассмотрением "вопросов войны и мира" или принятием резолюций академического характера. К примеру: "О бородавках в Бразилии" (см. "Гимн ученому" Маяковского). Чем не тема для обсуждения?