Россия переживает критические дни

Когда весной 2001 г. руководители стран-членов Европейского союза чествовали Владимира Путина, пригласив его на свой саммит в Стокгольм, казалось, что наконец-то Россия с Европой станут если не одним целым, то, как минимум, "братьями навек". Путин очень понравился Европе. Однако с тех пор многое изменилось, а точнее, вернулось на круги своя. Продолжали множиться и копиться взаимные претензии и упреки сторон, действия российских властей давали европейцам новые поводы для критики, а сам ВВП стал их сильно настораживать. И так, постепенно, в российско-европейских отношениях назрел серьезный кризис. Его основная подоплека в том, что Россия окончательно вышла из возраста "ученика" Европы, которого можно назидать, поощрять и наказывать. Теперь у РФ свои взгляды на жизнь и свои интересы, но стратеги Евросоюза не желают принять подобную ситуацию.

Нынешняя ситуация очень показательна в этом отношении. В мае окончательно свершится расширение ЕС за счет 10 стран Восточной и Южной Европы. И в январе российская сторона адресовала Брюсселю список из 14 пунктов, по которым, как она полагает, расширение нанесет ущерб ее интересам. В МЭРТе оценивают этот ущерб весьма скромно – в $150 млн в год плюс убытки, вызванные затруднением сообщения с Калининградской областью (для сравнения: Украина говорит о $300-600 млн ущерба). Москва предлагает Брюсселю основательно "перетереть" эти проблемы. И что же? В ответ появляется новый программный документ ЕС о том, как строить отношения с Россией, явно наступательного характера. На российские 14 пунктов претензий Европейская комиссия ответила семнадцатью. России припомнили все: несоблюдение "прав человека и олигарха", отказ ратифицировать Киотский протокол и вообще несоответствие европейским представлениям о демократии... Но главной статьей обвинения по-прежнему выступает чеченская тема. В пику твердой позиции Москвы не вступать в переговоры с террористами из Европы (вместе с соболезнованиями после терактов) все настойчивее звучат рекомендации начать диалог с Масхадовым. По словам директора Программы России и стран СНГ Германского совета по внешней политике Александра Рара, "многие в ФРГ полагают, что Москве необходимо вести переговоры с организованными повстанцами во главе с Масхадовым. Большинство немцев уверены, что именно Масхадов – ключевая фигура для переговоров". Неудивительно, что российским политикам все труднее находить общий язык с европейскими. Недавний визит в Москву главы германского МИДа Йошки Фишера показал, что даже с немцами у нас начались "непонятки".

ЕС, со своей стороны, кажется, дозрел до пересмотра политики в отношении России, причем в сторону ее ужесточения. Причем поводом для этого стал... Берлускони. На последнем саммите Россия – ЕС итальянский премьер от лица страны-председателя союза выступил в поддержку политики Москвы и даже предложил Путину свои адвокатские услуги в Европе. Пришлось потом Евросоюзу публично отмежевываться от мнения скандально известного итальянца, а после главы стран Евросоюза поручили Совету министров иностранных дел и Европейской комиссии подготовить к весеннему саммиту (намеченному на март) "доклад с оценкой всех аспектов отношений между Союзом и Россией". Европейская комиссия в своем заявлении на эту тему призвала не нарушать "европейскую солидарность" в отношениях с Россией и с новыми членами ЕС. Наиболее характерный пассаж из заявления ЕК звучит так: "Отношения между ЕС и Россией должны строиться на общности моральных и духовных ценностей и интересов, поэтому следует откровенно обсуждать любые российские действия, которые не соответствуют европейским ценностям (курсив мой – А.М.), то есть откровенно обсуждать проблемы прав человека, свободы печати, сотрудничества в области защиты окружающей среды". Выходит, что с Европой Россия может играть только по европейским правилам. Да что там с Европой! – даже свою внутреннюю жизнь она, оказывается, обязана подстраивать под пресловутые европейские ценности... Вот такое стратегическое партнерство получается.

Итак, ЕС выделяет 17 нерешенных вопросов в европейско-российских отношениях и настаивает на их решении "в европейском духе". Помимо прочего от России требуется заключить с Эстонией и Латвией договоры о границе, провести преобразования в своем энергетическом секторе (чтобы цены на топливо "внутри" не отличались от цен "снаружи" и чтобы все, кто хочет, могли прокладывать в РФ свои трубы), а также до мая ратифицировать Киотский протокол или представить "серьезные предложения" на этот счет. Кроме того, ЕС требует, чтобы Москва взяла на себя обязательства по соблюдению определенных стандартов в вопросах ядерной безопасности и безопасности в сфере морского судоходства, а также – чтобы она прекратила взимать плату с европейских авиакомпаний за пролет через воздушное пространство страны.

Российский список претензий куда скромнее: там традиционные антидемпинг, квоты, тарифы (они в Восточной Европе в целом снизятся, но по основным статьям российского экспорта почему-то наоборот вырастут), визы... Вот читаешь эти списки, и складывается впечатление, что Россия с Европой вообще не решают проблемы, а с годами только накапливают их. Причем с расширением ЕС этих проблем может стать еще больше, а решать их станет сложнее. Эксперты опасаются, что расширенный Евросоюз станет в известной степени "антироссийским", поскольку у стран Восточной Европы осталась большая обида на СССР, который отождествляется у них с Россией и русскими. Конечно, эти настроения могли бы нивелироваться сохранившимися у Восточной Европы связями (экономическими, культурными) с Россией, а также влиянием русской диаспоры. Но, как показывает практика, пророссийские факторы сейчас действуют очень слабо. Евросоюз фактически поддерживает Латвию и Эстонию в проводимой ими политике в отношении русскоязычного населения, а такую неприятность, как зависимость новых членов ЕС (почти стопроцентную) от российских энергоносителей Брюссель берется устранить, проводя политику "диверсификации источников энергоснабжения".

Многие европейские аналитики убеждены, что "русский вопрос" станет в ближайшее время для ЕС ключевым. А для России? Путин сказал как-то, что для нас вопрос о вступлении в ЕС не стоит. И действительно, если раньше мы не ставили себе цель войти в Европу, подразумевая, что нас туда все равно не примут, то теперь появились иные мотивы: великой державе подобает собирать вокруг себя свой союз, а не стремиться войти в чужой.