Фрадков учится говорить "нет"

Кому, казалось бы, как не новому председателю правительства РФ Михаилу Фрадкову, взлетевшему в это кресло с должности представителя России при ЕС, лучше других знать о наших отношениях с Брюсселем. Общаясь – еще в качестве кандидата в премьеры – с фракцией ЛДПР в Госдуме, Михаил Ефимович успокоил: "В отношениях между Россией и Европейским союзом нет разногласий, а появляющаяся в последнее время информация о наметившихся обострениях не соответствует действительности". Надо понимать, гроша ломаного не стоят такие документы, как выпущенное Европейской комиссией 10 февраля "Сообщение об отношениях между ЕС и Россией", в котором вся внутренняя и внешняя политика РФ вываляна в помоях, или жесткая резолюция Совета министров иностранных дел ЕС от 23 февраля, в ультимативной форме требующая от Москвы автоматически распространить Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между ЕС и РФ на 10 стран, вступающих в Евросоюз 1 мая (российский отказ, предупреждают дипломаты, окажет "серьезное негативное воздействие на весь комплекс отношений между ЕС и Россией"). Впрочем, будущий премьер поведал либеральным демократам, что в отношениях с Евросоюзом все же есть "ряд спорных рабочих моментов", касающихся прежде всего расширения ЕС, а также отметил, что еще в январе Брюсселю был представлен документ, содержащий 14 пунктов, по которым после первомайских торжеств будут ущемлены российские экономические интересы. Вместе с тем, по заверениям Фрадкова, эти "спорные моменты" будут преодолены уже "в ближайшее время".

Напомним, что, по подсчетам Минэкономразвития РФ, сумма ущерба России от расширения ЕС составит свыше 150 млн евро в год (без учета потерь на удорожании калининградского транзита). Распространение СПС на новых членов Евросоюза позволит им экспортировать свои товары в Россию по более низким тарифам, тогда как российские экспортеры, напротив, столкнутся с повышением пошлин. Вообще говоря, средневзвешенный импортный тариф в 10 государствах, вступающих в ЕС, снизится с 9 до 4%, однако по конкретным позициям российского экспорта в эти страны положение ухудшится. Например, ввозная пошлина на алюминий возрастет с 0 до 6%. Кроме того, ожидаются убытки ввиду подключения новых членов ЕС к антидемпинговым и квотовым ограничениям на импорт из России. Так или иначе, потери затронут едва ли не все основные (после углеводородного сырья) товарные группы российского экспорта – помимо алюминия, это минеральные удобрения, химические товары, ядерное топливо, древесные плиты, зерно и другая сельхозпродукция. К тому же, новые члены Евросоюза будут обязаны следовать внутренним директивам ЕС о диверсификации источников энергоносителей, тогда как сейчас нефтегазовые потребности стран "десятки" удовлетворяются за счет российских поставок на 60-95%. В этих условиях Россия сделала заявку на то, чтобы заключать договоры о расширении СПС с каждой вступающей в ЕС страной по отдельности (с введением переходного периода, когда новые торговые правила не будут действовать), а также обратилась к своему "стратегическому партнеру" с просьбой по возможности компенсировать потери. Собственно говоря, упомянутые февральские документы ЕС, вызывающие по форме и содержанию, – это и есть партнерский ответ на подобного рода просьбы.

Тем не менее, Фрадкову можно верить: разногласия относительно СПС, скорее всего, действительно будут преодолены. Вопрос лишь в том, прогнется Москва окончательно или Брюссель позволит ей сохранить лицо, пойдя на какие-то, хотя бы символические, уступки. Жар конфликта уже был несколько притушен на состоявшейся 4 марта встрече торгового комиссара ЕС Паскаля Лами с главой Минэкономразвития РФ Германом Грефом. Так, Евросоюз вроде бы согласился ввести переходный период для изменения таможенного режима между РФ и своими "новобранцами", снизить тарифы на транзит российских грузов в Калининградскую область (в соответствии с регламентом ВТО эта транспортировка будет признана внутрироссийской), а также ускорить процедуры по ликвидации большинства антидемпинговых мер против российских экспортеров. Правда, пока это только обещания, а говорить о компенсациях Брюссель вообще не намерен. Ситуация должна была проясниться после намечавшихся на 11 марта переговоров главы российского МИД с руководством ЕС, однако в связи с нашими правительственными пертурбациями такая встреча не состоялась. Вместо этого в этот день замминистра иностранных дел РФ Владимир Чижов обсудил график дальнейших контактов с главой представительства Еврокомиссии в Москве Ричардом Райтом. Согласно официальному заявлению российского МИДа, основная цель этих контактов – "достижение взаимосвязанных договоренностей по условиям и порядку распространения действия СПС на вступающие в Евросоюз государства и адекватному учету известных российских озабоченностей". Между тем на случай, если до 1 мая договориться обо всем не удастся, Москва, устами того же Чижова, уже выразила готовность применять СПС к новым членам Евросоюза на "временной" основе.

Безусловно, 150 млн евро – не та сумма, из-за которой стоит разругиваться окончательно. Но тем более поразителен накал страстей, вспыхнувших в Европе по данному вопросу, что заставляет думать об иных причинах резкого изменения тона, которым стал разговаривать Брюссель. В принципе, эти причины и не скрываются: чиновники Еврокомиссии без обиняков заявляют о "разочаровании" Россией, не желающей изживать "имперские амбиции" и трансформироваться под европейские стандарты с тем, чтобы занять отведенные ей периферийные помещения в "общеевропейском доме". Как считают в ЕС, внешнеполитические претензии России не адекватны ее экономическому потенциалу, а следовательно, нужно указать Москве ее место. Конечно, нельзя не учитывать, что между линией Еврокомиссии и политикой отдельных стран-членов ЕС бывают довольно значительные расхождения; однако "союзная" политика формируется все же в Брюсселе, а ЕК явно намерена теперь строить отношения с Россией с позиции силы, используя язык угроз и ультиматумов.

При этом по экономическим вопросам между ЕС и Россией есть куда более серьезные "спорные моменты", чем "рабочие" недоразумения по поводу СПС. Главные экономические требования Евросоюза к РФ – это, как известно, ратификация ненужного нам Киотского протокола, "выравнивание" внутренних цен на энергоносители с экспортными, либерализация доступа (в том числе нерезидентов) в российские магистральные трубопроводы, реструктуризация (расчленение) естественных монополий. (В целом список претензий, конечно, гораздо шире – здесь и взимание Россией платы за транзитный пролет через свое воздушное пространство, и неготовность к принятию европейских стандартов по обеспечению безопасности морского судоходства, а также в ядерной сфере, и прочая "мелочь").

За отказ выполнить указанные "рекомендации" ЕС грозит России всяческими карами. Между тем очевидно, что, к примеру, ускоренная либерализация в топливно-энергетическом комплексе (в перспективе, безусловно, необходимая) может означать для страны торможение экономического роста и консервацию ее "придаточной" роли в мировой экономике, причем одновременно будут резко сужены возможности РФ по формированию на свою сырьевую продукцию выгодных экспортных цен. Надо сказать, что Евросоюз и не пытается маскировать собственные устремления. Как без лишних церемоний признал в интервью журналу "Эксперт" упоминавшийся уже Паскаль Лами, речь не идет о том, что предлагаемые меры пойдут на пользу российской экономике, – "просто это было бы удобно и выгодно европейским компаниям".

Во внешнеторговом обороте ЕС на долю РФ приходится всего около 4%, тогда как в российском товарообороте доля Евросоюза составляет 45-46%, а после его расширения возрастет до 51-54%. Наглость, которую себе позволяет Брюссель, вызвана, видимо, дурманящим действием этих цифр. Между тем, за вычетом нефтегазовых поставок, где зависимость обоюдоострая, в реальности Евросоюз гораздо больше заинтересован в российском рынке, чем Россия – в европейском. На поверку, у Брюсселя сейчас вообще нет для Москвы ни пряников, ни кнута. Европейским бюрократам остается уповать, что их российским собратьям просто не хватит ума, чтобы посмеяться над такими "угрозами", как блокирование вступления России в ВТО или ограничение формально предоставленного ей рыночного статуса. При нынешнем состоянии российской экономики поспешное снижение уровня ее протекционистской защиты может иметь самые пагубные последствия. Это Европе нужно за уши тянуть Россию в ВТО, чтобы подмять под себя ее бурно растущий рынок. Примерно так же обстоит дело и с прочими европейскими "страшилками".

Сейчас самое время для российской дипломатии вспомнить заветы Андрея Громыко, которого на Западе прозвали Мистер "Нет". За что и уважали.