"Питерских" погонят так же, как "шанхайских"

В ноябре 2002 г. на XVI съезде компартии КНР т.н. "третье поколение" китайских руководителей во главе с Цзян Цзэминем чинно и благородно передало власть "четвертому поколению". Из 9 членов нового Постоянного комитета Политбюро, избранного на первом после съезда пленуме ЦК КПК, только Ху Цзиньтао входил в его прежний состав. Товарищ Ху сменил товарища Цзяна сначала на посту генерального секретаря ЦК КПК, а в марте 2003 г. – на посту главы государства. На состоявшейся тогда сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) на главные государственные должности были избраны и другие новые партийные руководители: Цзэн Цинхун стал заместителем председателя КНР, У Банго – председателем Постоянного комитета ВСНП, Вэнь Цзябао – премьером Госсовета (правительства), Хуан Цзюй – вице-премьером. Не секрет, однако, что внешняя благопристойность "плановой" передачи власти стала возможной в результате компромиссов, достигнутых в ходе напряженной подковерной борьбы. При этом традиционное деление представителей высшей китайской номенклатуры на "консерваторов" и "реформаторов" не вполне корректно. Идеологические пристрастия, конечно, играют свою роль; тем не менее, уже во времена Цзяна идеология не имела первостепенного значения в коллизиях высших сфер, а сегодня она и вовсе где-то на периферии таких столкновений, хотя реальные интересы, разумеется, не могут не укутываться в ту или иную идеологическую одежку. По большому счету, все руководители КНР, тем паче "четвертого поколения", – "реформаторы", но еще в большей степени все они – "государственники". А "идеологические" разногласия между ними суть не более чем расхождения в оценке тех социально-политических рисков, которыми чревато ускорение или, напротив, торможение реформ.

Это революционеры бьются за власть, чтобы воплотить в жизнь какие-то абстракции. В стабильных обществах борьба за власть ведется ради власти как таковой и тех преференций, которыми вознаграждаются ее носители. Вот и в Китае группировки внутри высшей номенклатуры образуются прежде всего по принципу кумовства, а не идейной близости. До недавнего времени самой мощной и влиятельной была "шанхайская" группировка, объединяющая деятелей, так или иначе связанных с Цзян Цзэминем, главным образом, еще с конца 80-х годов, когда Цзян возглавлял Шанхайский горком КПК (из городских руководителей того времени к этому клану не принадлежал только Чжу Жунцзи, тогда – мэр Шанхая, а в 1989-1991 гг., т.е. сразу после Цзяна, – секретарь горкома). К "шанхайцам" близки выходцы из армии и ВПК, группировавшиеся вокруг Ли Пэна. Ху Цзиньтао опирался на т.н. "молодежную клику", объединяющую аппаратчиков, сделавших карьеру в бедных западных провинциях. "Молодежь" объективно была едва ли не самой слабой группировкой, но Ху Цзиньтао сумел сплотить вокруг себя другие кланы, недовольные монополией "шанхайцев". К тому же, на него как на будущего преемника Цзян Цзэминя указал еще в начале 90-х годов никто иной, как сам Дэн Сяопин (Ху вошел в ПК Политбюро в 1992 г., а в 1998 г. стал заместителем председателя КНР).

В итоге Цзян Цзэминю не удалось поставить во главе партии и государства Цзэн Цинхуна, но удалось, вопреки противодействию Ху Цзиньтао, сделать своего протеже замом председателя КНР, а также продвинуть в новый ПК Политбюро пятерых своих сторонников: кроме Цзэна, это еще У Банго, Хуан Цзюй, Цзя Цинлинь и Ло Гань. У Банго возглавлял Шанхайский горком в 1991-1994 гг., Хуан Цзюй – в 1994-2002 гг. Цзя Цинлинь, бывший руководитель Пекинского горкома, – близкий друг Цзян Цзэминя и тоже входит в "шанхайскую" группировку. Ныне он занимает достаточно важный пост председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета. Член Госсовета и секретарь Политико-юридической комиссии ЦК Ло Гань считается человеком Ли Пэна, но фактически примыкает к "шанхайцам".

Сам Цзян Цзэминь, не будучи даже членом ЦК, не только продолжает оказывать влияние на партийно-государственную политику, но и формально не ушел с политической сцены. Он по-прежнему возглавляет Центральный военный совет (ЦВС), то есть фактически является верховным главнокомандующим страны – именно у него находится "ядерный чемоданчик", тогда как "президент" Ху Цзиньтао остается лишь его замом по ЦВС. (С другой стороны, Ху удалось взять под свой контроль всю внешнюю политику страны, в том числе на тайваньском направлении, сменив Цзян Цзэминя на посту руководителя неформальной Ведущей группы по делам Тайваня).

Ходили слухи, что Цзян Цзэминь и "шанхайская" группировка вынашивают планы все-таки провести "рокировочку" на XVII съезде КПК в 2007 г., заменив "временную фигуру" Ху Цзиньтао на Цзэн Цинхуна. Уже долгие годы Цзэн Цинхун – верная "правая рука" Цзян Цзэминя: когда последний стал в 1989 г. генсеком ЦК, то взял с собой в Пекин своего тогдашнего заместителя по Шанхайскому горкому, и с тех пор Цзэн Цинхун неизменно находился рядом с Цзяном в качестве советника и помощника. Более того, Цзэн считается идеологом "шанхайской" группировки, а также зарекомендовал себя как искусный тактик, помогая своему патрону избавляться от политических конкурентов. В 1999-2002 гг. он возглавлял Орготдел ЦК, что позволило "шанхайцам" значительно укрепить свои кадровые позиции. Многие иностранные наблюдатели высказывали мнение, что Цзэн Цинхун – более талантливый, хитрый и волевой лидер, чем Ху Цзиньтао.

После XVI съезда КПК в Пекине была в ходу шутка, что, дескать, Цзян Цзэминь стал теперь "отцом правящего императора" ("тай шан хуан"). А "черные" юмористы уподобляли Цзяна вдовствующей императрице Цыси (1835-1908), фактической правительнице Китая в царствование своего сына Тунчжи (1862-1874) и племянника Гуансюя (1875-1908). Правление Ху Цзиньтао должно было, по этой версии, оказаться таким же номинальным и печальным, как правление Гуансюя. В 1898 г. молодой император (ему тогда было 27 лет) попытался провести реформы, но Цыси отстранила его от дел и казнила его сторонников.

И все же Цзян Цзэминю едва ли удастся "возвести на трон" своего ставленника. В кадровой политике КПК действует негласный принцип: "67 – наверх, 68 – вниз" (к примеру, в результате обновления руководящих кадров, произведенного на XVI съезде, в ПК Политбюро вошел 67-летний Ло Гань, тогда как 68-летнему Ли Жуйхуаню пришлось уйти в отставку). Попытка отстранения Ху Цзиньтао до следующего партийного съезда, то есть ломая сложившийся механизм ротации, чревата большой смутой, в чем не заинтересована ни одна из номенклатурных группировок, а в 2007 г. Цзэн Цинхуну как раз исполнится 68 лет (Ху Цзиньтао будет 65). Чтобы, несмотря на возраст, пройти в генсеки, Цзэн должен получить мощную поддержку со стороны партаппаратчиков провинциального звена, а это вряд ли. В партии его почему-то не любят.

Похоже, что засилье "шанхайцев" во властных структурах достало уже слишком многих. Это усиливает кадровую опору Ху Цзиньтао, сошедшегося с премьером Госсовета Вэнь Цзябао. За последний год их объединенная группировка существенно укрепила свои позиции в борьбе с кланом Цзян Цзэминя – Цзэн Цинхуна. У "шанхайцев" по-прежнему большинство в ПК Политбюро, а в целом между двумя ведущими группировками сохраняется приблизительный паритет. Однако Ху шаг за шагом переигрывает конкурентов в продвижении собственных кадров, доказывая, что владеет мастерством политической интриги не хуже своего заместителя. Так, после гибели китайской подводной лодки Ху отправил в отставку главкома ВМФ, действуя в обход Цзян Цзэминя. За сокрытие правдивой информации об эпидемии атипичной пневмонии в прошлом году лишились свих постов министр здравоохранения и мэр Пекина – преданные сторонники Цзяна. Больших кадровых успехов Ху Цзиньтао добился на региональном уровне – ему удалось поставить своих людей во главе провинций Цзянсу, Хэнань, Сычуань, Шаньси, Цинхай, а также в Синьзян-Уйгурском автономном округе и Тибете. Это очень важно не только в плане расстановки сил через 3 года на очередном партсъезде, но и с учетом того, что по традиции провинциальные руководители имеют больше шансов попасть в Политбюро, чем руководящие работники министерств и центрального аппарата партии.

К группировке Ху Цзиньтао – Вэнь Цзябао примкнули члены ПК Политбюро У Гуаньчжэн и Ли Чаньчунь, ранее придерживавшиеся нейтралитета. Ко всему прочему, это расширяет географию поддержки нового генсека, до недавнего времени позиционировавшего себя прежде всего как представителя бедных западных районов КНР, чьи интересы ущемляются "шанхайцами", консолидирующими в своих рядах выходцев из богатых прибрежных регионов.

У Гуаньчжэн в должности председателя Центральной комиссии по проверке дисциплины "вычистил" несколько видных "шанхайцев". Так, в феврале с.г. был исключен из КПК и отдан под суд (за взятки) вице-президент Банка Китая Лю Цзиньбао. Выдвижение обвинений во взяточничестве и тому подобных грехах, по всей видимости, станет мощным орудием в политической борьбе: коррупция в Китае процветает, причем большинство ниточек ведет именно к "шанхайскому" клану. Ли Чанчунь, вопреки установкам Цзян Цзэминя о жестком партийном контроле над прессой, отстаивает выдвинутый Ху лозунг близости СМИ "к реальной жизни" и "интересам масс". Весной прошлого года с подачи Цзян Цзэминя была развернута очередная кампания по закручиванию идеологических гаек с целью прекратить "вредные" дискуссии в обществе. В то же время Ху Цзиньтао неожиданно для многих стал высказывать "либеральные" идеи (например, о необходимости перейти к выборности секретарей провинциальных комитетов КПК, доселе назначавшихся из центра), а также призвал СМИ поднимать насущные социальные проблемы вместо того, чтобы заниматься бесконечным славословием в адрес партийного руководства. Это увеличило симпатии к новому лидеру и в партии и в народе. Популярность Ху особенно возросла после полета первого китайского космонавта – хотя этот запуск был практически полностью подготовлен в период правления Цзяна, все лавры достались новому председателю КНР.

Тандем Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао всячески стремится завоевать расположение народных масс. Несмотря на впечатляющую динамику в экономике, Китай сталкивается с массой проблем, в числе коих углубляющиеся социально-экономические диспропорции (между "верхами" и "низами", востоком и западом, городом и деревней), высокая безработица, коррупция, всевластие местной бюрократии и т.д. В этих условиях председатель Ху старательно создает себе имидж "народного президента", защитника тех слоев населения, которые мало что получили от реформ Дэна Сяопина и Цзян Цзэминя и экономического бума последних 20 лет. Это прежде всего 200 млн безземельных крестьян, 100 млн сельских мигрантов в крупных городах, а также низкооплачиваемые работники неэффективных государственных предприятий.

Примечательна уже первая программная речь Ху Цзиньтао после избрания его генсеком. Выступая в декабре 2002 г. в провинции Хэбэй на родине Мао Цзэдуна (север Китая), он призвал к скромности и воздержанию, фактически воспроизведя аналогичные призывы "председателя Мао" и запустив тем самым увесистый камешек в огород "шанхайского" клана, "ожиревшего" на ниве капиталистического строительства под коммунистическими знаменами. По поводу "теории трех представительств" Цзян Цзэминя, которая всего за три недели до этого выступления Ху Цзиньтао была включена в Устав КПК в качестве одной из основ партийной идеологии, новый генсек высказался в том духе, что лучший способ претворить данную теорию в жизнь – это помочь обездоленным. (Согласно "теории трех представительств", Коммунистическая партия "представляет требования развития передовых производительных сил Китая, прогрессивное направление китайской передовой культуры и коренные интересы самых широких слоев китайского народа"; иными словами, речь идет о союзе под эгидой КПК буржуазии, интеллигенции и трудящихся.)

Тема, поднятая тогда Ху Цзиньтао, получила дальнейшее развитие. В этом отношении важной вехой стал доклад премьера Вэнь Цзябао на последней сессии ВСНП в марте текущего года, расцененный наблюдателями как "поворотный пункт в политике реформ". Кстати, на этой сессии в Конституцию КНР была внесена поправка, гарантирующая защиту частной собственности. Однако "поворотным пунктом" было названо не это историческое событие, а обозначенная премьером фактическая коррекция курса. Вэнь Цзябао призвал придать экономической политике "человеческое измерение", чтобы реальный рост благосостояния имел приоритет над валовыми показателями, а социальная справедливость – над "обогащением немногих". В докладе подчеркивалось, что государство будет заботиться о тех сотнях миллионов своих граждан, которые на фоне бурного развития экономики продолжают влачить полунищенское существование. Недвусмысленные намеки на то, что именно прежняя политика стимулирования бюджетными накачками высоких темпов роста привела к обострению социальных проблем, особенно на селе, означают прямую критику Цзэн Цззминя и его команды. На пресс-конференции после сессии Вэнь высказался еще откровенней, заявив, что разрыв между городом и деревней достиг угрожающих размеров, и если не принять срочных мер, то "может начаться хаос". В планах правительства – в течение пяти лет отменить налог на урожай: это воистину революционный шаг, ведь такой оброк был введен еще 5 тысяч лет назад. Планируется также увеличить помощь селу за счет сокращения бюджетных расходов на капитальное строительство.

В политической сфере важным компонентом программы Ху Цзиньтао – Вэнь Цзябао стала борьба "за соблюдение законности", по существу направленная непосредственно против Цзян Цзэминя. Выше уже говорилось, что его сохраняющееся влияние во многом основано на традиционном для Китая неформальном ресурсе власти. Кстати, и официальный пост председателя ЦВС Цзян занимает как бы неформально, поскольку эта должность предполагает ранг члена ПК Политбюро (Цзян, напомним, не входит даже в ЦК). После внесения в Устав КПК его "теории трех представительств" бывший председатель КНР был де-факто и де-юре "канонизирован" – поставлен вровень с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. И хотя его реальный авторитет несопоставим с авторитетом, которым пользовались "патриархи", соревноваться с Цзян Цзэминем в области неформальных властных отношений – занятие бесперспективное. Кампания "за соблюдение законности" имеет целью максимально ужать данную область, перераспределив полномочия в пользу официальных каналов.

Наступление на позиции "шанхайцев" развернуто по всем правилам военного искусства и развивается довольно успешно. Забавно, что при всех различиях между Россией и Китаем некоторые аналогии просто напрашиваются. В самом деле, что такое "второе поколение" китайских руководителей, как не наши "семейные", и кто такие "шанхайцы" ("третье поколение"), как не наши "питерские"? В этом смысле смена властных элит в Китае просто на один цикл опережает те же процессы в России. И то, как сегодня выходцы с запада КНР вытесняют из облюбованных ниш представителей славного города на реке Хуанпу, дает нам картинку из недалекого будущего, когда представителей не менее славного города на Неве попрут какие-нибудь "дальневосточные" или "сибирские"...