В теннисе будет своя "фабрика звезд"

"Yтро": Расскажите, как вы пришли к мысли о необходимости создания еще одного международного турнира в России?

Дмитрий Вихарев: Это была не то чтобы необходимость, просто появилась возможность. Я с детства занимался теннисом. В свое время тренировался у Анатолия Лепешина – тренера Евгения Кафельникова. Позже работал старшим тренером МГФСО, а когда стал устроителем профессиональной теннисной лиги, созданной по прообразу АТР Tour, как раз и появилась возможность организовать St.Petersburg Open.

Мы хотели провести "Челленджер". Поехали в Монте-Карло в штаб-квартиру АTP Tour договариваться, чтобы Москве дали право проведения турнира с призовым фондом максимум $50-100 тысяч. Но неожиданно вместо этого получили предложение провести сразу недельный турнир – кто-то отказался от его организации. С этого спонтанного предложения все и началось. Пришлось пройти много сложных процедур. Сюда приезжали комиссии, осматривали аэропорт, отели, саму арену... Мы прошли все ступени организации. Начали проводить турнир.

"Y": Но по сравнению с "Челленджером" затраты на St.Petersburg Open возросли многократно...

Д.М.: Это так. Мне все-таки удалось поставить этот турнир на ноги, но со временем стало очевидно, что Петербург – город бедный, хотим мы этого или нет. Тех денег, которые есть в Москве, там не найти. А по расходам он и Кубок Кремля одинаковые, если не брать в расчет призовой фонд. Затраты около миллиона долларов. В Петербурге от этой цифры все в обморок падали.

"Y": Именно поэтому вы отказались от прав на этот турнир?

Д.М.: Не совсем. В результате пятилетней работы образовалось такое социальное явление, как "москвич в Питере". Как бы я ни доказывал, что я свой, "дружеские объятия" моих товарищей начали слишком плотно сжиматься. Я решил, что, наверное, мне не следует этим заниматься и дальше. Мы полюбовно договорились о том, что если они захотят проводить этот турнир и дальше, то я, как владелец прав на него, договариваюсь с АTP Tour, возвращаю свои права обратно, а эти "товарищи" их забирают себе. Вот так полюбовно мы и расстались. Сегодня я, конечно, рад, что турнир продолжает жить.

"Y": Не жалко было расставаться со своим детищем?

Д.М.: Я отношусь к этому как к детям, с которыми рано или поздно приходится расставаться.

"Y": Что вы можете сказать о сегодняшнем состоянии российского тенниса?

Д.М.: Несмотря на сегодняшние успехи, видна проблема – русские игроки вырастают в звезд не на нашей земле. Они вынуждены искать возможность для реализации своего таланта за границей. Потому как, начиная с 11-15 лет, происходит резкий скачок в расходах, которые складываются хотя бы из банальных командировочных затрат. Суммы доходят до $50-70 тыс. в год. Ясно, что далеко не все это могут себе позволить.

Лет 20 назад была такая организация – Госкомспорт. На воспитание талантливых юношей и девушек выделяли необходимые средства. Без них заиграть невозможно. Существовала централизованная система подготовки, методика, тренерские кадры. Вместе с развалом Союза развалилась и вся эта система. Сейчас, как результат дезорганизации, мы видим, что Алекс Богомолов выступает за США (он уже гражданин этой страны), Михаил Зверев – за Германию... Примеров много. С одной стороны это хорошо: границы стерты, каждый выбирает свой путь. Но в тоже время, сегодня необходимо задумываться о том, что кризис может наступить в любой момент. К нему необходимо готовиться уже сейчас. Надо смоделировать его и понять пути выхода.

"Y": Но почти все сегодняшние российские звезды не застали этой системы и, несмотря на это, результаты показывают великолепные.

Д.М.: Да, успехи нашего женского тенниса не есть результат какой-то целенаправленной работы в России – федерации тенниса или какой-либо другой организации. На мой взгляд, это геоспортивная составляющая. Если посмотреть на присутствие наций в профессиональном теннисе, можно проследить определенную динамику. В 1948 г. доминировали австралийцы, потом – американцы, за ними достаточно неожиданно в 70-х годах лидерство захватили шведы, дальше была испанская волна... Так что сейчас просто пришло наше время. За этим подъемом обязательно последует спад. Он уже частично и начался: Кафельников ушел, Сафин – свободный художник, есть еще Давыденко и Южный. Вот и все. А где скамейка запасных?

На мой взгляд, сегодня российский спорт сильно дезорганизован, нет системного подхода к его позиционированию. Отсюда вытекает множество проблем. Есть государственный орган с харизматической фигурой во главе – Вячеславом Фетисовым. Через эту организацию идут бюджетные средства, которые с каждым годом увеличиваются. Но в полной мере финансирования не существует. Фетисов вообще больше носит представительские функции, у него другие задачи – он должен выставить команду на Олимпийские игры.

"Y": Насколько я знаю, вы сейчас как раз и занимаетесь организацией первой в России академии тенниса. Что это за проект?

Д.М.: Проект называется Team Russia. Это не турнир, это попытка создания "фабрики звезд" в теннисе. Мы хотим попробовать воссоздать централизованную систему подготовки в российских условиях. Но пока о конкретных результатах говорить рановато. Надо понимать, что для того, чтобы организовать такую академию, необходим серьезный бизнес-подход, а это совершенно новые условия для российского спорта. Академия будет существовать в основном за счет внебюджетных средств. А их, естественно, надо привлекать. Мы не можем разговаривать с потенциальными инвесторами на уровне "есть хороший мальчик, дайте денег". Такой подход может сработать только на личных контактах, но если мы говорим о затратах на 40 человек в год, то это получается $1-1,5 миллиона. Для получения таких сумм нужен бизнес-план.

"Y": Что туда должно входить?

Д.М.: Мы попытались сформулировать для бизнес-среды то, из чего складывается подготовка теннисиста и сколько на это необходимо затратить. Ведь деньги идут туда, где есть хоть какой-то системный подход. Пусть это будет затратный процесс, но не такой колхоз, как в наших футбольных клубах. Теннис – вид спорта индивидуальный, затраты долгие, не всегда понятно, будет ли отдача. Но наши теннисисты доказывают, что мы можем быть первыми, а денег нам необходимо в десятки раз меньше, чем в том же футболе.