Одержимость красотой, взгляд через века

Фото: hermitage.ru

Как правило, понятие "живопись Возрождения" ассоциируется в сознании граждан исключительно с творчеством Рафаэля, Микеланджело и Леонардо да Винчи. Но эпоха Ренессанса продолжалась почти два столетия, а, к примеру, Рафаэль прожил немногим более двадцати лет. У мастеров, работавших в период наивысшего расцвета итальянской культуры, были и гениальные предшественники, и талантливые последователи. Уже в начале XVI в. художников явно утомило достоверное изображение натуры. Рафинированный стиль позднего Возрождения, получивший название "маньеризм", не имеет ничего общего с флегматичными Мадоннами времен Высокого Ренессанса. Предметы и люди изображаются в неестественно удлиненных пропорциях, а рисунок строится на бесконечно закрученных извилистых линиях. От этого даже самая обычная композиция приобретает неожиданную динамику, а самый невинный сюжет наполняется внутренним напряжением. Впрочем, невинные темы тоже довольно быстро отошли в прошлое. Большим спросом у маньеристов пользовались сюжеты с ярко выраженным эротическим уклоном: Венера и Амур, Леда и лебедь и т.д. Одним словом, художники-маньеристы внесли в изобразительное искусство динамику и чувственность, напрочь позабытую европейцами со времен поздней античности.

Выставка "Пармиджанино в веках и искусствах" в ГМИИ имени А.С. Пушкина посвящена творчеству великого художника-маньериста первой половины XVI в. Франческо Маццола, прозванного Пармиджанино, по имени его родного города – Пармы, где он появился на свет 11 января 1503 года. В прошлом году ведущие музеи Европы и Америки отмечали 500 лет со дня рождения знаменитого живописца, рисовальщика и офортиста, одержимого бесконечным поиском идеала совершенной и утонченной красоты – таинственного, далекого и недостижимого, не имеющего ничего общего с реальностью и созданного лишь воображением художника. С небольшим опозданием юбилейное торжество докатилось и до наших широт.

На выставке представлены уникальные офорты Пармиджанино из собрания ГМИИ им. Пушкина и Государственного Эрмитажа. Долгое время в художнике видели создателя этой новой для XVI в. гравировальной техники, основанной на использовании травления, тогда как до этого самой распространенной техникой была резцовая гравюра. И хотя в действительности заслуга "изобретения" офорта принадлежит Дюреру (1515-1518), именно Пармиджанино впервые раскрыл особые выразительные возможности художественного языка офорта как самостоятельного искусства.

Отдельный раздел экспозиции посвящен произведениям многочисленных последователей мастера. Влияние Пармиджанино на европейское искусство было огромно. Венецианцы восприняли его повышенную эмоциональность, в то время как мастеров школы Фонтенбло во Франции привлекала изощренная сложность его композиций и, разумеется, их эротический подтекст.

К концу XVI в. слава Пармиджанино буквально захлестнула Европу. Его работы изучали и копировали в Антверпене, Мюнхене, Лондоне, Толедо и Амстердаме, а художники знаменитой Болонской академии открыто использовали цитаты из его произведений в своем творчестве.

Одновременно биография Пармиджанино, открыто увлекавшегося алхимией, стремительно обрастала таинственными историями и легендами. Впрочем, поколение, прошедшее сквозь миры мескалина и ЛСД, едва ли поразят фантастические видения художника, родившиеся под воздействием ртутных испарений.